Темень - Леонид Сурженко

Убегал Санька грамотно, как в фильмах про разведчиков – дворами. На улицу старался не показываться. Да и деревня эта была какая-то странная – пустая, что ли… Ни в одном из дворов он не видел ни одного человека. Попрятались, что ли? Санька пробирался всё дальше и дальше, но теперь он чаще заглядывал во дворы. Должны же тут быть какие-нибудь люди… Никого. Деревенька оказалась совсем маленькой – несколько хат. И стояли они как-то отдельно, далеко друг от друга. У них в Лесном – всё не так. Там и люди есть, и хаты – живые…И в окнах – занавески и тюли, а не пустота… Санька бежал всё быстрее и быстрее. Скоро обнаружат, что он сбежал, и бросятся в погоню… Если бы тут был Петя! Он бы его выручил. Это точно… Может быть, Петя ещё его найдёт. Уже, наверное, ищет. А пока – нужно спрятаться. Хотя бы вон в той хате, за высоким забором.

Санька осторожно подкрался к высокому сплошному забору, скользнул вдоль досок, выискивая щель. Забор давно не ремонтировали – наверное, в этом дворе тоже никого нет. Поэтому брешь нашлась – Санька отодвинул подгнившую доску и заглянул во двор. Никого. Просунул голову в щель и осмотрелся внимательнее. Правда, никого… Осторожно протиснулся в узкую щель между досками, сделал осторожный шаг по ту сторону забора… Второй… Всё тихо. Санька продолжал пробираться к хате, не переставая оглядываться, и стараясь не выпускать из вида путь к отступлению.

Вскоре было ясно, что во дворе никого нет. Наверное, в хате тоже. Санька подобрался к двери. Скрываться не было смысла – от кого? А там, внутри, возможно, он найдёт хоть какую-то одежду. Становилось не просто прохладно, становилось холодно. А что будет, когда наступит вечер?

Дверь была закрыта на замок. Но замок этот не был заперт. Это Санька понял, когда дернул ручку двери. Дужка замка отворилась, приглашая его войти вовнутрь. Нехорошее чувство вдруг охватило Саньку. Ему как-то сразу расхотелось входить. Но холод, холод – это не тётка… Он ведь только на минутку, правда? Ничего красть не будет, только посмотрит – нет ли здесь одежды… Тут ведь никто не живёт, никто и не разозлиться. Дверь отворилась. Санька осторожно заглянул вовнутрь. Глаза постепенно привыкали к темноте, и Санька вошёл в сени. Странно! Вроде бы тут никто не жил, но по всем сеням лежала на полу какая-то сушеная трава. Санька нагнулся, поднимая коричневый стебелёк. На нём ещё сохранилась головка – головка мака. Надо же, будет что поесть… Санька улыбнулся. Ему везло. Сейчас он найдёт что-нибудь тёплое, и будет вообще здорово. Он шагнул в комнату.

Здесь был кто-то живой. Санька понял это, как только вошёл. Сильно воняло мочой, какашками и собакой. Санька тревожно огляделся. Он не пойдёт туда… Лучше возвратиться, пока не поздно. Но он опоздал…

Грозное голодное рычание заставило Саньку вздрогнуть. Потом громадная чёрная тень поднялась на ноги, и Санька увидел ряд блестящих жёлтых клыков. Санька бросился бежать. Он слышал, как тяжело клацают по полу когти чудовища, как близко, страшно, ужасно близко раздаётся его рычание… Санька успел выбежать за дверь, но закрыть её не было ни времени, ни сил: чудище неслось по пятам. Собрав последние силы, Санька понёсся прямо к дыре в заборе. Где она, где эта дыра? Только бы пролезть, только бы успеть… Тварь неслась по пятам. Она была огромной – ростом с самого Саньку. И очень голодной… Санька влетел в забор, обдирая себе плечи и спину, отчаянно рванулся. Выдирая голое тело из-под досок, он вывалился за забор. И в ту же секунду в дыре появилась громадная морда… Это была собака. Громадная, чёрная собака. Сомневаться не приходилось: через секунду она вцепиться в него, её зубы сомкнуться на его теле, она перекусит его, как спичку… Санька заорал. Чудовище прорвалось в узкую щель, выламывая трухлявую доску, и кинулось на него…

Прямо за его головой ударил гром. Три или четыре раза. Собака взвизгнула, почему-то странно отпрыгнула назад и вдруг завертелась, кусая себя за бок. Потом гром грянул ещё – и чьи-то сильные руки подхватили Саньку, подняли в воздух и оттащили от страшного места. Санька кричал, он не мог остановиться. Он вцепился в руку, державшую его тело, вцепился мёртвой хваткой, дабы державший не упустил его, не уронил туда, где извивалось на земле чёрное чудовище.

- Тихо, тихо, малой… Всё. Всё нормально, понял? Я его убил.

Голос был знакомый, но Санька всё не мог сообразить – где он его слышал. Он уже не кричал, он просто скулил, дрожа всем телом.

Мастёвый сунул в карман горячий кольт, свою гордость, который не подвёл его и в этот раз, и перехватил мальчика обеими руками, прижав его к себе. Собака, нашпигованная шестью пулями, подыхала. Здоровая, тварь. Ротвейлер. Тощий, правда… Какая-то сука бросила его здесь то ли подыхать, то ли что-то сторожить. А с голодухи эти твари и человека сожрать могут…

Мастёвый поёжился. Он представил, что было бы, подоспей он чуть позже. Хорошо, малой вовремя заорал. Ладно, кончай лирику. Сейчас позвоним Птице, да поедем домой.

- Всё, малый, всё… Всё хорошо. Домой едем, домой… К маме.

Санька узнал этот голос. Конечно, это был он – его похититель. Он должен быть плохим, но он только что спас его от смерти. И теперь обещал отвезти домой… Санька был храбрым и терпеливым мальчиком. Но теперь он расплакался…

В трубке раздались короткие гудки. Я вздохнул. Санькин голос стоял у меня в ушах, и теперь я точно знал – Санька жив, и скоро будет дома. А значит, надо завершать свою работу.

Пока прохода к вертолёту не наблюдалась. Более того: при попытке зайти с юга пришлось отступить подальше, обходя громадную Плешь. Благо, на этот раз объяснять бригаде, отчего я снова даю крюк, не пришлось: Плешь видна невооружённым глазом. Правда, не сама, а место, где она примостилась. Ребятки немало повеселились, бросая в аномалию металлические гайки, но нужно было идти, и мы прибавили шагу.

Вечерело. Да захода оставалось часа три-четыре. При удачном исходе успеем вернуться затемно. Это если найдём проход. Если нет… Я не представлял, что будет делать Змей, если я сообщу, что добраться до вертушки невозможно. Повернёт назад? Слабо верится. Пошлёт друганов на верную гибель? Или отправит к вертолёту меня? Я вроде бы не член группы, мною можно и пожертвовать. Только кто их поведёт обратно… Надеюсь, Змей это понимает.

Где-то за спиной пронзительно мяукнула дикая кошка. Сколько я уже в Зоне, но никогда их не видел. Очень осторожный зверь. Говорили, что взрослая кошка больше всего похожа на рысь. Довольно крупный зверь, с длинными лапами и очень острым глазом. Водятся эти кошечки там, куда редко забредают другие жители Зоны – вроде слепых собак, тушканов или кабанов. Кошка бродит сама по себе – это правило соблюдается и здесь. Днём они вообще-то должны спать, но кошка – зверь непредсказуемый. Нападать на группу кошка не станет, не в её интересах. А вот детектором для нас послужит: пока её протяжное и тоскливое «Мя-а-у-у» разносится по холмам, можно быть уверенным – вряд ли у нас много шансов нарваться на стадо кабанов или стаю облезлых зоновских собак.

Ничто в Зоне не наводит такую тоску, как этот «мяв» дикой кошки. Здесь, в общем, и так невесело – людей нет, (единицы сталкеров не в счёт), птиц нет – разве что вороны, ничто не стрекочет, ни заливается трелью, ни прыгает в траве… А если и прыгает, то вызывает это действие вовсе не умиление, а страх. Только ветер, угрюмое завывание аномалий да вот жалобно-тоскливые «мявы». Иногда – далёкий лай слепых псов, только издали похожий на лай собак обычных, наших…

Вертолет мы видели несколько раз, под разными ракурсами. Только вот подойти пока к нему было невозможно. По крайней мере, на мой, дилетантский, взгляд. Мои спутники начинали терять терпение, и это мне не нравилось. Но ещё больше мне не нравилось лезть туда, где над холмами еле заметно дрожал воздух, безо всякой причины поднимались в воздух мелкие травинки и сухие листья, пробегала по траве едва заметная рябь или ловилось краем глаза непонятное мерцание… Нет, туда мы не пойдём. В большинстве случаев я не знал, да и не хотел знать, что это за фокусы. Но я чувствовал – ничего хорошего они не несут ни мне, ни остальным. Посему мы шли дальше.

Это должно было случится. Бандиты – не сталкеры, у них иная психология. Им не понять, что такое ходка. У них свой предел терпения, свои заморочки. Свои понятия… Последним сдался Змей.

- Птица, кончай нас по кругу таскать. Вон проход – рули туда.

Меня мигом окружили, и в выражении лиц моих компаньонов ясно читалось желание порезать меня на шашлыки, если я заявлю, что пройти здесь нельзя.

- Похоже, нормального прохода здесь не будет… - повернулся я к Змею: - но здесь мы не пройдём. Это я знаю точно.

- Кончай мозги парить…- начал заводится Бурый.