Лекции по патрологии I—IV века - Н. И. Сагарда

Авторитет отцов Церкви

Гораздо менее ясности и отчетливости в определении того, какой авторитет принадлежит отцам Церкви, какое значение имеют их творения и изложенное в них учение.

Христианская древность дает непрерывный рад свидетельств о том высоком уважении, каким пользовались мужи, известные с именем отцов Церкви; об этом ясно говорит уже одно наименование их отцами, святыми отцами, бого–носными, богоглаголивыми, божественными. Древние песнописцы величают их «звездами мйогосветлыми», «церковными кормилами», «непоколебимыми столпами», «органами благодати» и «гуслями духа». Соборы и отдельные церковные писатели говорят об отцах Церкви таким языком, который обнаруживает в них твердое убеждение, что отцы Церкви — надежнейшие руководители в религиозном познании и жизни. «Послание» восточных патриархов о православной вере, решительно усваивая непогрешимость одной только вселенской Церкви, потому что человеку, который говорит сам от себя, можно погрешать, вместе с тем представляет отцов Церкви орудиями Св. Духа: «Учит Дух Святый Церковь чрез святых отцов и учителей кафолической Церкви. Ибо как все Писание, по общему признанию, есть слово Духа Святого не потому, что Он непосредственно изрек его, но говорил в нем чрез апостолов и пророков, так и Церковь научается от живоначального Духа не иначе, как чрез посредство святых отцов и учителей… почему мы не только убеждены, но и несомненно исповедуем как твердую истину, что кафолическая Церковь не может погрешать или заблуждаться и изр>екать ложь вместо истины, ибо Дух Святый, всегда действующий чрез вернослужащих отцов и учителей Церкви, предохраняет ее от всякого заблуждения» (чл. 12)[102]. Почтительное отношение к отцам неизменно сохраняется в православной Церкви до настоящего времени.

Это особенное уважение к ним как авторитетным свидетелям церковного учения основывается на тех именно свойствах их, в силу которых Церковь почтила их высоким званием отцов Церкви; именно:

Во–первых, на высокой степени христианской образованности их. Большинство отцов Церкви обладали всеми необходимыми средствами для всестороннего образования и были выдающимися учеными среди христиан своего времени, почитались как замечательные учители и авторитетнейшие защитники преданного церковного учения. О многих из них можно сказать словами блж. Иеронима: «Не знаешь, чему более дивиться в них, глубокому ли постижению слова Божия, или светской учености»[103]. Твердость в убеждениях, выдающийся дар красноречия и превосходное изложение учения вызывали уважение к ним даже в кругах образованных, не принадлежавших к Церкви. Это качество является надежным ручательством за то, что церковное учение верно понято отцами и изложено ими с возможной по современным им условиям точностью.

Во–вторых, на святости жизни святых отцов Церкви, которая является необходимым восполнением научного образования. В деле религиозного знания это такое качество, которое может заменить самых талантливых наставников. «Чистии сердцем Бога узрят» (Мф. 5: 8). Тайны духовной жизни лучше постигает и может яснее и правильнее изложить для других тот, кто познал их собственным опытом, чем тот, кто рассуждает о них теоретически. Истине более предан тот, кто с познанной истиной сообразует свою жизнь. Святой почитает учение Христа небесным благом, Божественным даром, который для него дороже всего, даже собственной жизни, — за истину он готов терпеть жесточайшие мучения. Поэтому святость жизни обусловливает собой более глубокое и ясное постижение христианского учения, чистоту деятельности отцов вообще и литературной в частности, любовь к истине Христовой и добросовестность в письменном изложении ее. В тесной связи с этим качеством стоит убеждение древних в сверхъестественных благодатных дарованиях свв. отцов, выражением которого служат свидетельства древности о том, что некоторые из отцов удостоены были особенных благодатных вразумлений и наставлений: Григорий Чудотворец получает символ веры от апостола Иоанна Богослова, прп. Антоний получает чудесное разрешение своих недоумений, Ефрему Сирину современниками усвоено наименование «пророка сирского», Прокл видит при Иоанне Златоусте ап. Павла во время составления им толкований на Павловы послания, диакон Павлин видит огонь, исходящий из уст св. Амвросия во время изъяснения им 143–го псалма. Церковные песнотворцы именовали отцов в канонах «богоглаголивыми», «богомудры–ми», «гуслями Св. Духа» и даже «богодухновенными». Эта же уверенность высказана и в приведенных словах из «Послания» патриархов. Такие суждения, основываясь на глубокой вере, что по обетованию Спасителя Св. Дух непрестанно руководит Церковью и наставляет верующих на всякую истину, ясно показывают общее впечатление, какое получали от отцов, именно, что они обладали даром лучше других разуметь дух евангельского учения как богопро–свещенные учители веры и благочестия.

В–третьих, на признании их писаний со стороны Церкви. Церковь указывает на писания отцов как на такие, которым можно и должно верить и следовать. Это указание получает исключительно важное значение ввиду того, что задача Церкви — хранить чистоту Откровенного учения и заботиться о том, чтобы верующие следовали надежным учителям и руководителям. Когда Церковь ставит отцов как официальных и достоверных свидетелей и учителей, авторитет ее некоторым образом переходит и на них; поэтому их творения получают для верующих большее значение, чем произведения, не признанные и не рекомендованные Церковью. Это основание является самым наглядным и существенным, и от него именно необходимо отправляться при суждении об авторитете отцов.

Но в какой мере авторитет отцов должен быть признан обязательным для христиан? На какие предметы знания он простирается? Христианская древность не дала определенного ответа на эти вопросы, но и не обязала верующих безусловной покорностью тому, что написано тем или другим отцом. Рядом с требованием следовать стопам отцов и речения их признавать более несомненными, чем свое мнение (Basil. Caesar., Epist. 52[, cap. 1]), мы встречаем суждения древних, которые свидетельствуют об известной свободе в отношении к отеческой письменности. Кирилл Иерусалимский говорит своим слушателям: «Не верь ты и мне, когда я говорю тебе просто.., если на мои слова не получишь доказательств от божественных Писаний» (Cateches. IV[, 17]). Василий Великий дает такое наставление: «Должно Писаниями поверять то, о чем говорят писатели[104], и согласное с Писаниями принимать, а несогласное отвергать, и всячески отвращаться тех, которые держатся такого учения» ([Regulae morales 72.1])[105]. Блж. Августин пишет Фортунату[106]: «Нам можно, не нарушая почтения (к отцам), нечто в их писаниях не одобрять и отвергать, если, быть может, найдем, что они мыслили несогласно с истиной» [(Epist. 148, ad Fortunatianum, cap. 4.15)]; и в книге «О крещении» он же говорит, что послания епископов, если в них есть какое–либо уклонение от истины, дозволительно обличать словом более мудрым, большей важностью других епископов, соборами [(De baptismo contra Donatistas II, 3, PL 43. Col. 128)]. Патр. Фотий в послании к аквилейскому архиепископу говорит: «Мало ли было затруднительных положений, которые возбуждали многих отцов частью неточно выражаться, частью говорить применительно к обстоятельствам, иное — при нападении неверных, а иное — по человеческому неведению, которому подпадали и они…»[107]. И в другом месте: «Если иные и говорили неточно, или по неизвестной нам причине уклонились даже от правого пути, но никакого исследования о них не было и никто не призывал их в познание истины, мы [ничуть не менее][108] причисляем их к отцам, как если бы и не говорили они того, за знаменитость их жизни и славу добродетели и за непорочность веры в других отношениях[109], но тем словам их, где они погрешали, не следуем»[110]. И действительно, факт ошибочных мнений в писаниях отцов разных эпох не подлежит сомнению, чем бесспорно исключается безусловная обязательность для верующих следовать всем без исключения мнениям отдельных лиц. Писания отцов — человеческие произведения и существенно отличаются от Священного Писания Ветхого и Нового Завета, которое богодухновенно, составлено под специальным воздействием Св. Духа и потому должно рассматриваться и почитаться как священное и божественное Писание. За весьма редкими исключениями, никто и не смешивал произведений отцов Церкви с богодухновенными писаниями пророков и апостолов, и такого смешения нельзя допускать без опасности запутаться в безвыходных противоречиях. Отсюда, при неизменном подчинении всегда живому, всегда непогрешимому авторитету Церкви, которая есть верная хранительница Божественных обетова–ний и всеобщего и непрерывного Предания, вытекает для нас известная свобода в исследовании отеческих творений и заключающегося в них учения; отсюда же, не умаляя значения отцов, мы получаем возможность и право внести необходимые различия в оценку их учения. Основные начала этой оценки сводятся к следующему.