Сердце Волка (СИ) - Бурбовская Мария

— Это же…

— Ага. Я немного похимичил с контрактами, и теперь часть вашего хлеба каждый день поступает к нам, потому что большинство постояльцев пользуются стандартным питанием.

— В город лезть не охота? — догадалась Лера.

Ник кивнул.

— А тебе идет котелок, — заметила она.

Тот скривился и сквозь зубы процедил:

— Я ему проспорил. Неделя появлений на улице в этой шляпе. Прилюдно.

Лера взглянула на Пашку, который слышал их короткий разговор и едва не мурлыкал от удовольствия. Затем Ник как-то приободрился и зашагал увереннее.

— Смотри, — Пашка указал вперед.

Сначала она ничего не увидела. Дорога выходила на более или менее ровную местность и сразу же пропадала среди деревьев. Но спустя несколько секунд в просвете между ними показался какой-то громадный темный силуэт.

— Добро пожаловать в отель «Wolfian»! — Пашка драматично раскинул руки в стороны, когда они достигли вершины этого холма.

Метрах в ста впереди стояло большое здание. В окнах еще не горел свет.

— «Вулфиан»? — переспросила Лера. — И кем же ты здесь работаешь?

— Ну, вообще-то, он его владелец, — поправил Ник, улыбаясь.

— Серьезно?! Офигеть… ты молодец.

— Несколько лет назад купил его. Пока держусь. Это была его идея англонизировать название, — Пашка указал на Ника. Лера тихо усмехнулась и посмотрела на отель.

Выглядел «Вулфиан» так же круто, как Миткорд в закате. Фонари, расставленные по периметру, горели ровно и ясно. Крыша была угловатой, напоминающей башни средневекового замка. Стены выглядели точно так же, как в доме Пашки. Черепица — какая? Правильно, багровая. В нос тут же ударил запах хвои и смолы — такой тягучий, уносящий с головой в поток воспоминаний…

— Красивый, — только и сумела сказать Лера, подавленная этим величественным зрелищем.

— Ты еще не видела его внутри, — в который раз за этот день ухмыльнулся Пашка.

Ник открыл дверь, приглашая их войти внутрь. Лера шагнула за порог и с восхищением огляделась.

— Вау…

На стенах висели копии известных картин, а возле входа — схемы здания. Впереди был длинный коридор со множеством поворотов, справа стояла стойка регистратора, а в конце коридора — большая спиральная лестница. Прямо над головой, на высоте нескольких метров висела красивая люстра — Лера видела похожие, только гораздо больше, в театре.

— А кто же ты тогда по профессии? — спросила она у Ника.

— Детский хирург в городской больнице, — не раздумывая, ответил он. — Но я довольно часто здесь бываю.

— Круто.

Он широко улыбнулся и медленно побрел в сторону выхода. Несмотря на доброжелательное и дружелюбное выражение лица его осанка и походка с легкостью выдавали все секреты. Ник работал очень много и долго, и сильно утомлялся. Возвращаться не торопился, поскольку усталость не позволяла идти слишком быстро. Но даже с недосыпом он мог мыслить быстро, радикально — это и требовалось от врача такого класса.

— Эй, Ник, — окликнула она того.

— М? — Ник обернулся. В глазах его не было больше того озорства, с каким он смотрел на Леру впервые, хоть это и было не так давно. Только какая-то едва уловимая светлая печаль.

— Ты не умеешь делать комплименты, — усмехнулась Лера.

Он снова улыбнулся, поправил котелок и сказал:

— Я заметил.

— Со мной ты так не разговаривал, — беззлобно посмеялся Ник.

— Будто ты себя иногда по-другому ведешь, — фыркнул Пашка.

— Верно. И все-таки, я не понимаю, чего ты пытаешься добиться, — первый подошел ближе, заглядывая в глаза, которые Пашка старательно отводил. — Дружбы, внимания? А-а-а, так она тебе нравится…

— Ответ неверный. Закрой свой глупый рот, — раздраженно проворчал тот, но свои покрасневшие щеки скрыть уже не мог. — Я просто друга пытаюсь найти.

— Да-да-да, конечно, я тебе верю, — добродушно смеясь, продолжал Ник. — А вообще, я тебе не советую так разговаривать. Не когда ты такой заботливый и пытаешься укрыть ее от всех опасностей, а когда ты рычишь, используешь неприятные интонации. Завязывай с этим… — Он перебирал свою одежду, пока вдруг не нашел что-то, что заставило его замереть. Они были уже дома. — А это еще что такое?

Пашка неторопливо обернулся к нему и присмотрелся. Румянец уже почти стерся с его лица, поэтому больше ничто не выдавало этого смущения. В руках его брат держал маленький клочок бумаги, явно вырванный откуда-то. Бумага была желтой, но плотной, громко шуршащей, как будто кто-то вымочил ее в кофе или в чае. Ник развернул сложенную в четыре раза записку и нахмурился.

— Что за фигня?..

Сердце испуганно екнуло. Пашка вырвал бумажку из рук брата, поднес ближе к глазам, перечитал внимательнее, но ничего не изменилось. Его глаза бегали по одной единственной строчке, по изгибам прописных букв. Почерк был аккуратный, «идеальный», как выразились бы знатоки каллиграфии. Даже без закрученных заглавных он был красив.

— Откуда она здесь? — наконец обессиленно поднял он глаза от клочка. Ник озадаченно пожал плечами.

— Может, случайно попала?

Пашка положил руку на лоб и покачал головой.

— Ты знаешь хоть один случай, чтобы подобные записки попадались случайно? Бред какой-то…

— Воры?

— Возможно, — он посмотрел на него уже с меньшим сомнением.

Братья осмотрели окна и двери, но нигде не было ни следа взлома.

— Тогда…

И оба подумали об одном и том же.

— Это не ее почерк, — покачал головой Пашка. — Своими глазами видел. У нее он… вертикальный, угловатый, корявый, такой неровный…

— Да, я понял, — остановил его Ник. — Но что нам делать с этим? И его содержанием.

— Пока ничего. Пусть побудет у тебя. Рано или поздно мы выясним, что это значит, — Пашка протянул ее брату. — Только не потеряй.

Домой Лера вернулась не скоро. Пашка вызвался ее проводить, но она наотрез отказалась. Серьезно, как она может загладить свою неловкость? Одной не соваться к Волку? Тоже мне. А отель действительно классный.

Лера заснула быстро и легко. Ей снился, кажется, обыкновенный сон: логики там было мало, события почти не цеплялись друг за друга. Зато выдернуло ее из сна так же неожиданно, как и в прошлый раз. Ей уже настолько надоели все эти кошмары, что она была готова на все, чтобы это закончилось. Лера вздохнула, затем с сильным желанием забыть весь этот сон снова повалилась на кровать — час двадцать девять минут ночи…

На работе все происходило как-то суетливо. И Саня бегал туда-сюда гораздо чаще, чем обычно. Складывалось впечатление, будто ему сделали парик из настоящей соломы — волосы вечно топорщились в стороны, будто большой желтый ежик, и даже по цвету напоминали высохшую траву. Плюс карие глаза оттенка яшмы, — они создавали невообразимо прекрасный контраст с неровными и немного острыми зубами. Сказать по правде, Лера никогда не видела, чтобы тот улыбнулся. Саня всегда ходил с таким выражением лица, будто вчера его грандиозное творение (что бы это ни было) кто-то раскритиковал на все лады. Да и глаза у него были немного сощурены, с покраснением, а брови сдвинуты, и это делало его похожим на зомби. Лера сначала не поняла, что происходит. Пекари как-то волновались сильнее обычного. И кого-то здесь не хватало…

— Стой! — она схватила пробегающего мимо Саню за локоть. — Что случилось?

— Ольга Дмитриевна случилась, — пробормотал он и вырвался. — Говорит, могут быть какие-то новости о ее дочери.

— А что… с ней?

— Пропала, — пожал плечами Саня. — Но сегодня нашлась.

Он вошел на склад, затем вышел оттуда с большой банкой муки:

— Подержи, — и снова скрылся на складе, показался с пакетом сахара и забрал банку, прижимая все это к груди. Лера продолжала стоять на месте, задумавшись. — Ну, что встала-то?

Она поспешила встать за прилавок. Пропала! И нашлась… Значит, Ольга Дмитриевна куда-то ушла и оставила кого-то за главного. Вот черт… знать бы, где все это…

— Алло, Лера? — спросил Пашка, когда Лера взяла телефон, который так неожиданно зазвонил. — М-м-м… можешь подойти к отелю? Пожалуйста, у нас тут… ЧП. Ну, когда работать закончишь…