Ступеньки в прошлое - Валерий Иванов-Смоленский

Несмотря на опьянение, в душе возникает чувство тревоги….

Расстаемся заполночь. Завтра они улетают в Москву. Пришлют список, что должны подготовить мы, и — до августа.

16 августа 200. года. Мы стоим на перроне в Братске. Договорились с геологами, которые везут оборудование в Олекму, о погрузке на их платформу и нашего джипа. Джип действительно силен, от земли до днища сантиметров восемьдесят — никакой пень не страшен.

Станция Новый Уоян. Выгружаемся. Оказывается это бурятский поселок, хотя русских попадается больше. Все прямо застывают при виде нашего джипа. Покупать нам здесь нечего, все у нас уже закуплено. Утро. Завтракаем своими припасами и решаем, не теряя времени, двигать дальше. Спрашиваем про дорогу на прииск, — никто не знает. Что за чертовщина, может не туда попали? Где располагается местная власть? Нам показывают дорогу.

Подъезжаем к приземистому одноэтажному зданию с трехцветным флагом над крыльцом. Нас недоверчиво встречает пожилой бурят, председатель поссовета. Показываем документы, в том числе бумагу за подписью замминистра Министерства природных ресурсов Российской Федерации, в которой написано, что АО ЗАОСТ «Люя» разрешена разведка и ограниченная добыча золота на Люйском прииске с последующей арендой означенного прииска. Бумага солидная, на цветном бланке с российским гербом и солидной печатью. И лицензия к ней. Бурят, похоже, проникается, что мы прибыли с государственными целями. Однако сокрушенно разводит руками и говорит, что дороги нет. Как нет? А как же на прииск ездили. Вертолетов-то еще тогда не было. То есть, дорога есть, но она заросла, по ней давно никто не ездит. Ну, это нам не страшно, решаем мы, у нас армейский вездеход, а где надо и бензопила поможет. Просим показать дорогу. Председатель зовет из другой комнаты молодого человека, тоже бурята, он покажет нам дорогу.

Останавливаемся на окраине поселка, дальше сплошная тайга, виднеются сопки, и вдали высятся горные хребты. Подходим ближе, проводник указывает на лес и говорит, что это дорога. Где дорога? Впереди сплошной лес, никаких просветов, дремучая тайга. Здесь раньше была дорога на прииск, утверждает бурят, но она давно заросла лесом. Присматриваемся пристальнее, действительно, в одном месте лес не такой густой и старый. Могучих деревьев нет, но и те, что растут нам с нашей бензопилой не одолеть. То есть спилить-то несколько десятков деревьев можно и продвинуться метров на пятьдесят за день…. До прииска такими темпами мы доберемся за несколько лет.

Что же делать? Может двинуть пешком? Двести километров по тайге? Двести километров пешком, да еще с солидной поклажей. Вы когда-нибудь видели тайгу? Попадаются места, сплошь заросшие, заваленные слоями упавших деревьев, абсолютно непроходимые. Которые можно только обойти стороной, делая километровые крюки. Да, при этом еще тучи комарья и гнуса, которые пробиваются через любую спецодежду. А как в ней ориентироваться? А дикие животные — медведи, например. Неужели вся подготовка зря?

Но бурят, загадочно щурится и говорит, что нужно подумать. Типа, как в том анекдоте про чукчу и застрявший вездеход? «- Водка давай, совет будет?» И получив водку, советует: «- трактор надо…». Даем, однако, нашему сопровождающему пятисотрублевую бумажку. И получаем совет. Надо идти к Василию Никифоровичу. Тот, якобы, знает иную дорогу на прииск, и, говорят, ходил туда неоднократно. Может, согласится стать нашим проводником. Утопающий хватается за соломинку. Никакого иного варианта у нас попросту нет. Едем к Василию Никифоровичу.

Василий Никифорович оказался, на вид крепким старичком с очень сморщенным лицом, изборожденным глубокими морщинами, и тоже бурятом. И встретил нас весьма неприветливо. Наш бурят, представив нас, как москвичей, ретировался.

— Что, тоже пещеры ищете? — тон вопроса не предвещал ничего хорошего.

Мы объяснили, что ни о каких пещерах и слыхом, не слыхивали, что мы здесь чисто по государственным делам, показали свои красивые гербовые бумаги. Что нас интересует только заброшенный прииск и за любую помощь в этом направлении, готовы хорошо заплатить. Понемногу старик оттаял. Мы угостили его водкой. Он немедленно зажег древнюю спиртовку, поставил закопченную кружку с водкой на огонь. Затем снял с гвоздя на стенке какой-то здоровенный кисет, вытащил оттуда засохший лист, покрошил его в кружку и стал прямо пальцем помешивать в кружке.

Боясь спугнуть возникшее легкое взаимопонимание, мы ничего не спрашивали по поводу этой операции. Наконец, решив, видимо, что зелье достигло нужной кондиции, Василий Никифорович быстро задул спиртовку и сделал из кружки добрый глоток. С минуту посидел с закрытыми глазами, словно прислушиваясь к процессу проникновения алкоголя в организм. А потом, вместо закуски, закурил трубочку. В три глотка кружка была осушена. Мы плеснули по новой. Ритуал со спиртовкой и листиком был повторен, но пить старый бурят больше пока не стал, просто посасывал трубку. Понемногу образовалась нить разговора.

Василий Никифорович, помимо чисто русского имени, прекрасно говорил по-русски, иногда только растягивая окончания некоторых слов. Он жил здесь всю жизнь, в пятидесятых годах работал секретарем местного сельсовета, слышал историю про Люйский прииск и даже однажды там побывал. В пятидесятых годах….

Сколько же ему лет? Под девяносто, что ли?

Жизнь шла нормально. Но несколько лет назад в поселке объявилось пятеро молодых людей — ленинградцев. Они шныряли по поселку, поили всех спиртом и выспрашивали про прииск и про пещеры в горах. Были и у него. Он показал им лишь направление и нарисовал местоположение прииска. Через несколько дней молодые люди ушли в тайгу, причем не в сторону прииска, а значительно правее. С тех пор их никто не видел.

Недели через три в поселок понаехало множество милиционеров и, некоторые из них, в немалых чинах. Затем прилетели на вертолетах люди из МЧС, говорят, с заместителем самого Шойгу во главе. Оказывается, один из парней был сыном кого-то из ближайшего окружения российского Президента. На поиски был мобилизован весь поселок. Над тайгой несколько дней кружили вертолеты…. Нашли только троих с объеденными лицами и конечностями. Двоих так и не нашли.

Три дня Василий Никифорович просидел в местной кутузке. Его обвиняли в том, что он был проводником у этих ребят, а потом бросил их в тайге, хотя это не так. Обещали упечь в тюрьму навсегда, если не расскажет. Но потом выяснилось, что он безвылазно сидел в поселке и даже хворал. Его выпустили. Такая вот история приключилась. Старичок прикончил и вторую кружку, по-прежнему беспрерывно дымя трубкой.