Искусство помнить и забывать - Даниэль Лапп

Для того, чтобы облегчить процесс вспоминания, разбивайте информацию по категориям, доступ к которым вы сможете легко найти в любое время. Представьте себе, что ваш мозг — это чувствительная фотокамера, которая запечатлевает самые разные образы, разбивает их на категории и размещает на разных уровнях. (Именно это и происходит при запоминании некоего материала.) В первую очередь определите цель: что именно я хочу запомнить? На какое время? Почему? Затем переходите к сознательному участию в процессе записи информации: наблюдайте,отбирайте, сосредоточивайтесь и анализируйте; и затем комментируйте. Используйте эти стратегии при запоминании мест, новостей, журнальных статей, даже людей и их разговоров, например: «Нужно рассказать Кристине о хорошем прогнозе погоды. В горах выпал снег, и мы сможем покататься на лыжах в ближайшие выходные». Человек, чувствующий необходимость передать кому-то информацию, слушает и смотрит более внимательно и старается запомнить как можно больше деталей. Сознательно применяйте все известные вам стратегии для лучшего запоминания появляющихся на экране теле-ви:юра изображений: схема перемещения облачного фронта через страну поможет вам запомнить температуру в разных ее областях. Вы даже сможете запомнить некоторые специальные термины, как это недавно сделала я, когда синоптик остроумно окрестил два надвигающихся на Калифорнию урагана «Вол» и «Кнут». Вы возьмете за обыкновение комментировать все заинтересовавшие вас сообщения: «Замечательно! Обещают снегопады. Будем надеяться, что температура останется прежней. Если нам повезет, до нашего прибытия снег перестанет идти, и мы сможем покататься на лыжах». Все эти мысленные операции способствуют обработке информации, рассчитанной на длительное хранение. Визуализация и вербальная проработка — это два основных средства для закрепления высококачественного следа в памяти. Используя одновременно свои эмоциональные и интеллектуальные ресурсы, вы можете контролировать процесс записи, хранения и извлечения из памяти важной информации.

Конечно! Стоит только посмотреть, сколько остается в нашей памяти от какого-то выступления, конференции, книги, телепередачи. Внимание — как и память — избирательно и потому субъективно. Информация проходит через своего рода фильтры, образованные нашим знанием жизни, уровнем культуры, предрассудками и личными интересами. Один человек заметит тот или иной предмет, а другой — нет. Проверьте себя, записав на магнитофон обзор новостей, и сравните свой отчет с отчетом друга, который тоже прослушает запись. Во-первых, вы заметите, что, совершив сознательное усилие для восприятия, вы запомнили больше фактов. Во-вторых, скорее всего вы и ваш друг запомните одну и ту же информацию по-разному. Во время войны в Персидском Заливе я однажды рассказала мужу о том, как меня потряс ответ иракского солдата западному журналисту: «Конечно, я пытал людей. А как иначе? Ведь я солдат!» Его искреннее удивление, вызванное вопросом журналиста, и невинный вид произвели на меня такое сильное впечатление, что я сделала множество пнутренних комментариев относительно безнравственности глины государства, в армии которого не существует различия между понятиями «солдат» и «палач». Подобная аморальность погрузила меня в продолжительные раздумья и заставила уже по-другому воспринимать все последующие сообщения с места событий, то есть моя эмоция, выражение лица солдата, уровень моей культуры, личные комментарии, повторение услышанных слов — все это стимулировало работу избирательного внимания. Скорее всего я надолго запомню этот случай, особенно если буду часто приводить его в качестве примера.

Человеческая память субъективна — поэтому в какой-то мере субъективна и история. В ней неизбежны пробелы, поскольку избирательное внимание историков не всегда сознательно. (Например, некоторые придерживаются исключительно «марксистской точки зрения».) Они не описывают, а, скорее, интерпретируют события. Только рассматривая факты с разных точек зрения, человек может верно трактовать происходящее.

Со времен Платона до XIX века считалось, что все воспоминания постоянно хранятся в памяти и их в любое время можно вызвать к жизни. В ходе исследований, проводимых в течение последних ста лет, появилась теория функциональной локализации, согласно которой отдельные функции организма (зрение, речь, эмоции) связаны с определенными участками мозга. Повреждение одного из участков влечет за собой нарушение одной из функций.

Однако подобная сложность сознания иногда дает возможность людям с местным поражением коры головного мозга переключать определенные функции на другие участки. Это открытие свидетельствует о том, что для работы сознания большее значение имеют связи между нервными клетками, нежели место образования последних.

Более того, при нормальной работе памяти некоторые впечатления воспринимаются хуже за счет усиления других посредством избирательного внимания: только малая часть впечатлений зафиксируется в сознании и не будет сброшена в бессознательную массу ненужной информации. Таким образом, воспоминания фрагментарны.

Точность воспроизведения информации трудно доказать в любом случае, поскольку в каждом воспоминании существует много субъективных элементов. Нейролог Оливер Сакс рассказывает об обладателе феноменальной памяти, художнике Франко Маньяни, который всю жизнь пытался на холсте воссоздать пейзажи итальянской деревни Пантито, где прошло его детство. Несмотря на замечательную образную память, позволяющую Маньяни с удивительной точностью изображать существующие до сих пор дома и улицы, сравнение его картин с современными фотографиями показало, каким образом преломлялась и видоизменялась действительность в сознании ребенка. Эмоции мальчика ярко раскрасили мостовые, крыши зданий и оконные переплеты и залили всю деревню золотым сиянием детства, которое пытался воскресить художник. Искажение действительности в искусстве идет параллельно деформации воспоминаний.

Задолго до того, как в тридцатых годах ученые начали сознавать значение лимбической системы мозга («эпицентра» эмоций), Фрейд обратил внимание на роль эмоций в пробуждении воспоминаний. Сегодня мы знаем: со временем следы в памяти разрушаются — отчасти от бездействия, отчасти от изменений, которые они претерпевают при каждом повторном обращении к ним. В своей книге «Открытие памяти» Израэль Розенфилд объяснил, что мы имеем дело не со статичными представлениями, а с реконструкциями образов, каждый из которых является чистым продуктом воображения, картиной прошлого, адаптированной к контексту настоящего. Биологически подобное понимание памяти обосновал лауреат Нобелевской премии нейробиолог Джеральд Эдельман в своей работе (дарвиновской по подходу) о принципах, которыми руководствуется нервная система при классификации чувственно воспринимаемой информации. Выживает информация, имеющая наибольшее значение для человека. В своем прагматизме память воплощает принципы теории Дарвина. Каждый индивид создает свой собственный мир, по-разному реагируя на реальную действительность и игнорируя элементы окружения, не имеющие для него значения.

Человек не может одинаково хорошо помнить весь некогда усвоенный материал. Информация может оставлять более сильные или более слабые следы в памяти — в зависимости от того, как и когда ее будут использовать. Например, с помощью зубрежки можно хранить в голове массу информации до экзамена, после которого следы в памяти мгновенно исчезают, словно рисунок с «волшебного экрана». Знания, хранящиеся в долговременной памяти, человек запоминал иначе: в этом случае проходили глубинные процессы обработки информации, устанавливались многочисленные связи ее с действительностью, которые позволяли систематизировать воспринимаемый материал. Но, как мы уже видели, следы в памяти не остаются неизменными. При каждом повторном извлечении воспоминание появляется в новом контексте и вызывает новые комментарии. Обратно на хранение оно отправляется уже слегка деформированным в очередной раз: отдельные элементы его разрастаются за счет постепенного исчезновения других. Чем дольше, таким образом, хранится воспоминание, тем большие изменения претерпевает след в памяти.

Более того, мы никогда не узнаем, что значит «помнить все», поскольку в повседневной жизни не существует объективного физического критерия для определения точности записанной информации. (Даже фотография редко один к одному воспроизводит виденную нами картину.) Однако в результате опытов по усвоению текстового материала получены некоторые объективные показатели: стирание значительной части информации из памяти происходит только через сорок восемь часов после прочтения текста. По истечении этого времени человек помнит всего 20% материала, то есть лишь общую идею произведения. Отдельные сюжетные ходы и сцены быстро забываются, если человек не усиливает следы в памяти с помощью размышлений и личных комментариев, которые помещают информацию в знакомый читателю контекст. Чем больше ассоциаций прививает человек к воспринимаемому материалу, тем больше категорий сможет ои впоследствии задействовать для получения доступа к следу. Чем лучше организовано хранение информации, тем легче становится ее извлечение. Другой важный фактор — это частота повторения: чем чаще я ссылаюсь на какой-то пример, тем легче он приходит мне на ум в случае необходимости.