Бредущая по мирам (СИ) - Евдокименок Елена

- Вообще-то у меня есть запасные! - крикнул он, уходя.

Я скинула обрывки костюма, включила воду и смыла с себя кровь и грязь. Я обработала раны и забинтовала их.

Затем я вернулась обратно в комнату.

Идя по коридору, я увидела какую-то груду в конце. Около черного входа.

Я подошла поближе и коснулась ее носком ботинка.

Это были кости. Человеческие.

Я сидела подле Алана и не могла унять дрожь.

- Я выгляжу очень слабой? - спросила я, клацая зубами.

- Просто слишком много всего случилось,- объяснил он, обнимая меня. По-дружески.

Я закрыла глаза. Тепло его рук. Нежность касания.

Золото лугов. Жар солнца. Негромкий шелест трав. Льющаяся на нас белизна небес. Мы держимся за руки, и ничто не разлучит нас…

- Но все равно это ужасно, и отвратительно. Смерть в любом проявлении отвратительна, пусть даже там и есть что-то хорошее, на небесах,- вздохнула я,- ведь так хочется верить в это!

- А я не верю в загробную жизнь,- сказал Алан.

- Почему?

- Это не доказано.

- Ну и что! - я скинула его руку со своего плеча,- миллионы людей верят в это, а вера реализует мечты,- я подошла к столу.

Он молчал.

Я обернулась.

-Ты что обиделся?- спросила я надломленным голосом.

- Нет,- он лежал на диване, подстелив одеяло.- Просто каждый при своем мнении, но я могу понять тебя,- Его удивительно серьезный взгляд задержался на моем лице,- всегда.

Я улыбнулась.

Вот и славно! И вернулась к столу.

Я достала из своего рюкзака бумагу и ручку и принялась писать.

Это были сумбурные мысли. Это было осмысление и понимание того, что произошло.

« Кринтия потеряла свою человечность. Именно потому она и стала такой. Убить многих и в их числе маленького, невинного ребенка, для этого нужно быть монстром. И ненормальным.

Делать, что тебе приказали…

Но ты, лишь ты одна несешь ответственность за то, что ты сделала.Это твой выбор.

И ты не отмоешь эту кровь со своих ладоней, ни за что, никогда…

И я была ею. Как будто одной из героинь на моих картинах.

Я была беззащитна. И я могла стать такой же.

И эта вина не покинет меня…

Хотя, что я могла сделать?

Всегда одно и то же - бороться. Сквозь мрак, сквозь боль с гордо реющим флагом над головой.

И продолжать любить. Ибо это основа человечности. А я не могу не думать о…»

В этот момент я заметила, что Алан стоит сзади и заглядывает через мое плечо.

- Как тебе не стыдно! - возмутилась я.

- А что?- улыбнулся он,- ты ведешь дневник? - и жутким шепотом возвестил, - ужасные тайны Мери, сбегитесь репортеры со всего света! Тем более что мой стих ты слышала.

Я рассмеялась:

- Как будто у тебя их миллион! - их было лишь четыре. И добавила,- и мы стоим друг друга!

- Мне кажется больше,- тихо произнес он, так наклонившись, что наши лица почти соприкасались.

Я заерзала. Отвела взгляд - его глаза будто вытягивали мою душу и отодвинулась. Мне вспомнилась фраза Хичкока:

«В женщине должно быть столько тайн, сколько их в хорошем фильме ужасов».

- И давно ты ведешь дневник? - не отставал Алан, внимательно глядя на меня.

- Только когда что-то случается,- вздохнула я,- а так мне хватает картин. Но иногда нужно записать то, что задумываешь,- я неосознанно скомкала лист. Придется его выбросить.

- Я кое-что успел прочитать,- я покраснела от его слов,- ты не должна винить себя за это все.

- Ты же не считаешь меня сумасшедшей? - пробормотала я.

- Нет, конечно,- ответил он, и наши взгляды скрестились и его взор был полон стальной решимости. Он говорил правду.

- Как я могу думать так, если ты, если это действительно так… Ведь тогда ты стала практически другим человеком.

- Именно так они себя и ведут,- пробурчала я себе под нос.

- Ты что стремишься убедить меня в собственном безумии? - удивился Алан.

Я пожала плечами:

- Вообще-то нет, просто я сама сомневаюсь и мне нужно обсудить с кем-то это, чтобы не последовать тропой сходящих с ума.

- Тебе не грозит такая опасность.

- Будем надеяться,- я забралась на разложенный диван и легла, закинув руки за голову.- А что мы будем делать из-за этого дождя?

- Пока останемся тут,- сообщил он, присаживаясь рядом.

Я зевнула:

- А как мы устроимся?

- Я могу лечь на пол,- мужественно предложил он

- А костер мы будем разводить? - осведомилась я.

- Учитывая, что здесь деревянный пол, это очень хорошая идея, мы здорово согреемся в пожаре,- улыбнулся он.

Я ткнула его в бок:

- Прекрати!

Он рассмеялся и начал стелить одеяло на полу.

Я оперлась локтем о диванный валик и, смотря на него, медленно сказала, хотя мне было страшно неловко:

- Тебе будет холодно.

- Ничего, выживу,- усмехнулся Алан, продолжая устраивать свою постель.

- Можешь лечь на кровать,- предложила я, чувствуя жгучий стыд, хотя в этом не подразумевалось ничего дурного,- мы же друзья. В смысле только друзья. В смысле я … я… - я не знала, что сказать, хоть и не боялась его, но вдруг он истолкует это превратно.

Он пожал плечами и спросил страшным голосом:

- А ты не боишься?

- Ужасно,- я кинула в него подушкой.

- О, бойся дева, жуткий дракон уже летит к тебе,- и он подбежал к кровати, размахивая руками, дурачась и смеясь.

Я, хихикая, свалилась на пол по другую сторону кровати. Осторожно выглянула из-за спинки.

Он сказал внезапно серьезно

- Ты можешь не бояться.

- Я знаю,- прошептала я в ответ.

Мы погасили свет. Сумрак клубился в комнате. Я ворочалась с бок на бок, тщетно пытаясь уснуть. Алан уже давно сопел во сне.

Тихий свет луны пробивался сквозь шторы. Его серебристые лучи летели точно ленты по ветру, и словно струны трепетали под руками искусного музыканта.

Я встала и подошла к двери. Осторожно открыла ее и вышла на воздух.

Тиха была ночь в мертвом городе. Нема. Ни щебета птиц, ни шума жизни человека. Ничего. Лишь тишина цепями пригвождала этот город.

А я дышала молчанием, ловила его. Оно давало мне возможность подумать, поразмыслить обо всем. И внезапно в моей голове появился образ – ночной город – две стороны, живая и мертвая – мегаполис. Город Жизней и Смертей. Между ними дорога – простая, песочная, желтеющая во мраке. И в то же время она неодолимое препятствие для жителей обоих городов. Они не могут перейти через нее. Те, кто ступают на нее, уже не возвращаются назад. Над мегаполисом голубое небо, со стальным налетом, по которому непрестанно летят легкие облака - символ быстротечности этой жизни, современной жизни. А над городом лишь тьма и ни проблеска солнца.

Наконец я пошла назад. Села на грязный пол в коридоре, зажгла свечу, которую нашла раньше и принялась исполнять задуманное.

Проснулась я от того, что Алан пытался разбудить меня. Он тряс меня за плечо. Я уставилась на него прищуренным глазом и простонала:

- Ну, почему надо обязательно так рано будить?!!!

Он захихикал.

Я кинула в него блокнотом. Алан ловко увернулся, и, подняв его, открыл.

- Интересненько,- пробормотал он,- невозможная реальность.

- Вся жизнь моя – невозможная реальность,- ответила я.

Вскоре мы вернулись в лагерь. Кэтис, увидев нас, сделала пару шагов вперед и улыбнулась. Морщинки, словно лучики солнца собрались вокруг ее глаз, а тонкие губы изогнулись. Она подошла к нам и обняла обоих и сказала звенящим голосом:

- Я волновалась, вдруг вы не вернетесь.

- Ну, разве мы могли оставить тебя одну,- укоряюще сказал Алан,- тем более что мы попали под дождливую перекрестную атаку.

- И что случилось? - встрепенулась Кэтис, недовольно смотря на него,- Ал, ты не должен шутить так!