Живая очередь - Александр Андрианов

— Немедленно отпустите собаку. Иначе я за себя не отвечаю.

— А мы что? Мы ничего! — взволнованно ответил один из них. — Нам позвонили — мы приехали. Сейчас отпустим, нет проблем.

Когда освобожденный от пут Шарик, радостно виляя хвостом, подбежал к Дмитрию Петровичу и принялся облизывать его щеки, пенсионер, кряхтя и поглаживая ушибленные места, с трудом поднялся на ноги и обнял собаку. «Милый мой, — сказал он. — Я тебя никому не отдам…Ах ты мой хороший…»

— Ну что, выродки, — продолжал между тем Андрей. — Сладили со стариком, да? Поиздевались всласть?

— Да мы ничего такого не хотели. Он сам первый полез!

— Ах первый полез! Ну посмотрим сейчас, как со всеми нами сладишь! Айда, мужики! Покажем им, почем фунт лиха!

И началось. Похватав камни и палки, более двадцати стариков набросились на живодеров и хорошенько намяли им бока. Охранник поликлиники хотел вмешаться, но куда ему было совладать с такой оравой? Люди, озлобленные увольнением бабы Дуни и покушением на Шарика с Дмитрием Петровичем, отыгрывались сразу за все! Когда живодеры с трудом забрались в машину и укатили восвояси, а бугай-охранник и вовсе скрылся в неизвестном направлении, старики обступили Дмитрия Петровича со всех сторон и жали ему руку. Один, не дожидаясь помощи, он бросился на выручку их общего друга и в глазах своей «банды» выглядел настоящим героем. Они обнимали его, хлопали по плечу и помогали отряхнуть одежду.

— Как ты? — спросил Андрей. — Нормально все? Кости целы?

— Целы. Что ж с ними станется. Спасибо за помощь!

— Это тебе спасибо! Вовремя подошел, а то бы и не увидели мы больше нашего песика.

— А я как визг его услышал, сразу понял — что-то недоброе затевается. Как божий день ясно, что это начальника нового работа.

— Точно. Больше некому воду мутить. А пса я, пожалуй, к себе домой заберу, если никто не возражает.

А в это время Алексей Филиппович собрал совещание, куда пригласил весь имеющийся медперсонал. Врачи шли на него неохотно, с некоторой опаской. За недолгое время правления своего нового начальника они смогли понять, что это за человек, а потому не ждали от него ничего хорошего. Но с другой стороны, проигнорировать совещание было бы крайне неразумно. Алексей Филиппович показал, что скор на расправу, и открыто конфликтовать с ним желающих не находилось. Во всяком случае, пока.

Поправив галстук и взглянув на часы, Алексей Филиппович подошел к двери и плотно ее закрыл. «Кто не успел — тот опоздал, — сказал он. — На первый раз прогульщики отделаются штрафом, затем последуют увольнения. Во всем должен быть порядок». Проигнорировав удивленные взоры сотрудников, он прошествовал к своему рабочему месту и пригладил рукой волосы. Затем взглянул на собравшихся врачей и перешел к тому, ради чего, собственно, и задумывалось собрание.

«Итак, — начал он. — Прежде всего, представлюсь для тех, кто, быть может, меня еще не знает. Зовут меня Алексей Филиппович, и отныне все вопросы, касающиеся этой поликлиники, буду решать я и только я один. Скажу сразу, что придя сюда, был весьма удивлен беспорядком, который здесь царит. Люди, которые работали до меня, видимо, и не слышали о таких словах, как «порядок» и «аккуратность». Но ничего. Это мы исправим и довольно скоро.

С сегодняшнего дня все изменится. Я не намерен мириться с существующим положением дел. Мягко говоря, оно кажется мне недопустимым и весьма далеким от тех задач, которые стоят перед нами. Прежде всего, я намерен пресечь эти старческие посиделки. Для этого есть лавочки у подъезда или дом престарелых. Наше учреждение не ставит перед собой цель обеспечить приютом всех убогих и оскорбленных. Мы лечим людей, все остальные вопросы лежат вне нашей компетенции. Поэтому я запрещаю потакать этим людям и идти у них на поводу. Если они болеют — пусть идут к терапевту. Получают соответствующее направление и действуют строго в рамках указаний врача. Я уж не говорю о каких-то совместных празднованиях в стенах поликлиники! Это недопустимо! Все врачи, которые нарушат установленные мной правила, будут оштрафованы, а в случае повторения этого безобразия, выставлены вон без всяких объяснений!

Надеюсь, с этим все ясно. Далее. Мне совершенно непонятно, почему из серьезного лечебного учреждения сделали самый настоящий цирк. Что это за библиотека на первом этаже! Кто додумался использовать служебное помещение в целях совершенно для этого не предназначенных? Это повод для серьезного внутреннего расследования! В ближайшее время я разберусь в ситуации и прикрою эту лавочку! Далее…

— Если позволите, Алексей Филиппович, я хотела бы возразить! Я не понимаю, чем помешали вам несчастные старики и библиотека. А также, по каким причинам была уволена баба Дуня, проработавшая здесь уже много лет? — раздался голос.

— Кто это сказал? — взревел врач. — Назовитесь!

— Это я, — вышла вперед Екатерина Сергеевна.

— А… вы! Вот, значит, как. Что ж, это даже хорошо, что вы заявили о себе. Оппозиция, она, знаете ли, в любом деле только приветствуется. А отвечу я вам следующее. Во-первых, сброд этих стариков позорит нашу поликлинику и делает ее посмешищем в глазах окружающих и наших коллег! Во-вторых, это нарушает все установленные нормы и порядки! Про библиотеку я вообще молчу! Это не лезет ни в какие ворота!

— Да про нее даже в газете писали и хвалили!

— Ах газеты писали! — закричал Алексей Филиппович. — Я вам покажу газеты! Это моя поликлиника, и позорить я ее никому не позволю! А писаки эти продажные все, что хочешь напишут! С них станется! Уж не знаю, чем вы это так их умаслили!

— На что это вы намекаете?

— Да тут даже намекать нечего! Всем известно, что вы распутная женщина! Думаете, я не знаю, почему вы этих пенсионеров так защищаете? Все мне известно. Один из них ваш любовник, вот вы его и выгораживаете! Видимо, с журналистами вы действовали похожими методами. Так, Екатерина Сергеевна?

— Да что же вы такое говорите, — произнесла женщина тихим голосом и схватилась руками за лицо.

— То, что вижу! И в следующий раз не смейте меня прерывать! Когда я говорю, все должны внимательно слушать и вникать. А вопросы, если они вдруг появились, нужно задавать в конце выступления!

Екатерина Сергеевна ничего не ответила. С трудом сдерживая слезы, она пулей подлетела к двери, отрыла ее и выбежала прочь. Анечка последовала за ней. Собрались расходиться и другие врачи. Слушать хамские выпады Алексея Филипповича больше никто не желал. Почувствовав, что зреет бунт, главный врач поликлиники не растерялся. Это был старый, прожженный боец, мастер закулисных интриг и подковерных баталий. Он знал, как расположить к себе толпу, умел находить разумное сочетание кнута и пряника.

— Остановитесь, — выкрикнул он. — Дослушайте меня до конца, потому что дальше речь пойдет о приятном — о зарплатах и премиях.

И остановился возмущенный народ, заинтересовался. Алексей Филиппович только того и ждал. У многих были семьи, для которых денежный вопрос стоял едва ли не на первом месте До эмоций ли и праведного гнева, когда в холодильнике хоть шаром покати, а детей к школе не во что одеть?

— Итак, — заявил Алексей Филиппович. — Все вы прекрасно знаете, что средняя зарплата в нашей поликлинике не превышает пяти тысяч рублей. Я изыщу ресурсы и уже со следующего месяца увеличу зарплаты на две тысячи, а через полгода еще на три тысячи рублей. И никаких задержек — деньги будете получать вовремя и точно в срок. Возможно, я несколько суров, но, тем не менее, еще и справедлив. Хорошая работа будет отмечена солидными премиями от ста до трехсот долларов США. Она будет выплачиваться раз в месяц самому ответственному и дисциплинированному работнику нашего лечебного учреждения. Таких зарплат вы не найдете практически ни в одной поликлинике Москвы. Поэтому не торопитесь уходить — сделать это никогда не поздно. Лучше задумайтесь о перспективах, которые открываются перед вами. Предупреждаю сразу. Я сам ответственный человек и со всех буду спрашивать строго и жестко. Возможно, со мной уживутся далеко не все, я к этому и не стремлюсь. Моя цель — создать поликлинику европейского образца. Я хочу, чтобы мы были примером для других, чтобы на нас равнялись. Я создаю для вас отличные условия работы и хочу, чтобы вы этим новым условиям соответствовали. А теперь, если кто-то хочет уйти — я никого не держу. Ручка и бумага на моем столе.

Заявление об уходе не написал никто…

Глава 13

Новые правила вступили в действие уже со следующего дня. Алексей Филиппович вальяжно прохаживался по своей вотчине и лично следил за порядком. Врачи, напуганные суровыми карами с одной стороны и впечатленные солидными гонорарами с другой, вели себя тихо и смирно. Даже те, кто был в корне не согласен с новой политикой, старались не высовываться. Во всяком случае, открыто.