Пусть говорят… - Хеди Уилфер

Он протянул руку и игриво дотронулся до ее груди. От прикосновения пальцев Эдгара Стейси окончательно проснулась и, вспомнив все, что произошло ночью, покраснела от смущения.

— Тебе нечего мне сказать? Ну тогда…

И Эдгар стал целовать ее грудь, плечи и шею, поглаживать спину и бедра. Стейси невольно охнула от того, что он с ней делал, но не стала противиться.

— Вот так, хорошо, — шептал он, — я хочу ощутить тебя всю, целиком…

Ласки Эдгара стали настойчивее, его пальцы и язык приводили Стейси в невообразимое волнение. Она беспомощно постанывала, чувствуя все новые и новые приливы желания. Наконец, вняв ее бессвязным призывам, Эдгар соединился с ней, и Стейси пустилась в плавание по волнам наслаждения, которые очень скоро превратились в грозные валы, а наслаждение — в утонченную сладостную пытку.

— О, Эдгар… — глухо простонала Стейси и плотнее прижала его к себе, умоляя проникнуть еще глубже.

Он отреагировал столь живо, что Стейси чуть не задохнулась от его страстного напора.

— Тебе не кажется, что мы не должны были этого делать? — спросила Стейси.

— Почему? — удивился Эдгар. — Разве мы не свободные люди? Чего нам бояться?

Стейси поджала губы и замолчала.

— В чем дело? — забеспокоился он. — Не молчи, пожалуйста.

Но Стейси не могла говорить, внутри нее все кипело от возмущения. Свободные люди! А что он делал с Кэтрин? Я видела их вместе за столиком в ресторане! Какими Кэтрин смотрела на него влюбленными глазами! Не случайно Джесс хочет сосватать эту нахалку Эдгару. Боже, что скажет дочь, если узнает?..

Стейси четко представила, что ожидает ее в недалеком будущем: бессмысленное одинокое существование, постоянная необходимость лгать. И ради чего? Да, недолгое опьянение любовью обернулось страшным похмельем, я ступила на минное поле, добровольно превратила свою жизнь в ад. Как я смогу смотреть на воркующих Кэтрин и Эдгара, испытав только что райское наслаждение в его объятиях? Всякий раз, когда мы с Эдгаром будем встречаться, я невольно буду вспоминать, как…

— Стейси! — снова позвал Эдгар.

Она не ответила и демонстративно повернулась к нему спиной. Стейси хотелось встать и уйти, но она слишком ослабла и буквально сразу же, едва смежила веки, провалилась в сон.

Услышав ее ровное дыхание, Эдгар тихо чертыхнулся. За окнами еще не забрезжил рассвет…

Какого дьявола она вдруг надулась, стоило лишь мне сказать, что мы свободные люди? — недоумевал Эдгар. Неужели у нее все-таки что-то было с Рэнднаффом? Уж не влюблена ли она в него? Может, со мной она только самоутверждается?.. Хочет проверить, насколько сильна ее любовь к этому самоуверенному индюку?

Эдгара подмывало разбудить Стейси и обо всем расспросить с пристрастием. Она тихонько застонала во сне и перевернулась на другой бок. Присмотревшись, Эдгар увидел, как по щеке Стейси течет слеза. На душе у него потеплело, злоба исчезла.

Как же долго он хотел эту женщину! Как долго втайне любил! Эдгар влюбился в Стейси с первого же взгляда, но в то время она принадлежала Генри, и ему приходилось скрывать свои чувства. Эдгар был человеком строгих правил, имел устоявшиеся взгляды на супружество, к тому же Генри был его двоюродным братом, Эдгар не мог испортить жизнь ему и себе.

Но какими бы крепкими ни были родственные узы, связывающие их с Генри, Эдгар предложил кузену превратить «Стаффорд-хаус» в их общее жилище вовсе не из привязанности. И не заботой о кузене руководствовался он, беря на себя финансовую часть их совместного предприятия, а ведение хозяйства фактически оставляя Стейси. Просто сердце Эдгара сжалось от боли, едва он увидел ее, бледную и потерянную, в той холодной и сырой квартире. Он готов был прикончить своего легкомысленного братца. Стейси нуждалась в уходе и заботе, и будь она его, Эдгара, женой…

Эдгар тяжело вздохнул: по крайней мере, ему удалось хоть как-то устроить потом жизнь Стейси и Джесс.

Джесс… Эдгар с волнением вспомнил, как девочка появлялась на свет. В больнице его приняли за мужа Стейси и разрешили присутствовать при родах. Она так сжимала его руку во время схваток, что пальцы потом некоторое время не шевелились, побелев и потеряв чувствительность.

Эдгар очень боялся за роженицу, требовал, чтобы врачи сделали что-нибудь и облегчили ее страдания. Но измученная схватками Стейси слабым голосом уверяла, что с ней все в порядке, скорее всего не осознавая даже, что рядом с ней не муж, а деверь. А потом свершилось чудо — на свет появилась Джесс!

Все эти годы Эдгар спрашивал себя, не потому ли он так привязан к племяннице, что она родилась на его глазах? Возможно, так оно и есть, но странно, что и Джесс любила его как родного отца.

После кончины кузена Эдгар позволил себе надеяться, что его заветная мечта осуществится, но Стейси загубила ее на корню, заявив абсолютно определенно, что всегда любила только Генри и останется ему верна до самой смерти.

Эдгар старательно прятал свои чувства за маской холодного равнодушия, но порой притворство доставляло ему невыносимую боль, и тогда он находил спасение в длительных командировках. А недавно решил вообще перебраться из «Стаффорд-хаус» в соседнюю усадьбу.

Ему давно пора было бы остыть, он уже не мальчик, но с годами его любовь к Стейси только крепла и распалялась, а не ослабевала и затухала, как это случается у мужчин его возраста. Эдгару было жаль и своей невостребованной любви, и уходящей молодости, но оставалось только злиться и бессильно сжимать кулаки и стискивать зубы: Стейси оказалась на редкость упрямой. Вновь и вновь она повторяла, что никогда не полюбит ни одного мужчину после Генри.

И Эдгар много лет сдерживал свои порывы, не позволял себе открыться Стейси, скрывал свои чувства, подавлял желания! Она же бессердечно твердила, что в ее сердце нет места ни для кого, кроме Генри! И вот после многих лет самоистязания, после стольких клятв Стейси вдруг решила нарушить обет безбрачия, едва лишь познакомилась с Кристофером Рэнднаффом…

Все это не укладывалось у Эдгара в голове. Он полагал, что свыкся с тем фактом, что Стейси столь глубоко ушла в образ вдовы, хранящей верность погибшему супругу, что вряд ли когда-нибудь взглянет на него, Эдгара, иначе, чем как на кузена Генри.

Глаза Эдгара покраснели от напряжения и бессонницы, а ведь спустя два часа ему предстояло ехать в аэропорт. И ему совершенно не хотелось покидать Стейси и предоставлять Кристоферу полную свободу действий. А уж тот-то, опытный ловелас, умел утешать и обольщать обиженных судьбой женщин.

Ну что она нашла особенного в этом смазливом типе?! — сердито думал Эдгар. Почему вдруг отдала ему предпочтение? Чем я хуже?