Россия никогда не сдавалась. Мифы войны и мира - Владимир Мединский

— Вы хотите заставить нас смотреть то, что мы не хотим.

— Дело в другом, давайте уж поподробней. Дело в том, что мало сделать хороший отечественный фильм. Надо, чтобы этот отечественный фильм мы имели возможность увидеть. К сожалению, отечественное кино продвигается штучно, а американское кино продается пакетами, в огромном количестве. В том числе сетям, которые, в общем-то, принадлежат иностранному капиталу. У них крупные сетевые контракты. Они просто выдавливают. Это, знаете, как в магазине. Вы можете сделать отечественный «Сникерс» или «Марс», шоколадку, но пойдите попробуйте ее продать в таких же масштабах. Там выдавливают, объективно просто. Большие расходы.

— Что-то незаметно, чтобы фильмы Михалкова кто-то выдавил.

— Это исключение из правил. А я, например, некоторое время назад очень хотел с сыном сходить на фильм «Матч» — про футбол. И знаете, он через пять дней сошел с проката отовсюду. У меня была перспектива на вторую неделю посмотреть в каком-то одном кинотеатре, надо было ехать через весь город. Так что делиться личным опытом можно до бесконечности. Я не пошел, в итоге посмотрели на диске.

Очень многие страны, начиная от Китая и Индии, заканчивая Францией и другими европейскими странами, понимая, насколько важный национальный ресурс кино, принимают самые разнообразные меры по поддержке отечественного кинематографа. Например, во Франции квотируется количество французского кино на телевидении. Или, например, во Франции запрещено показывать на телеканалах в определенные часы художественные кинофильмы. Потому что предполагается, что в это время, условно, я условно говорю, в кавычках, в пятницу вечером, француз лучше сходит в кино, чем посмотрит тот же кинофильм вечером по национальному ТВ.

— А у нас работает эта модель?

— У нас же свобода. У нас вообще никаких ограничений ни на что в этой части. Особенно в части телевидения. Свобода абсолютная. Поэтому призрак квотирования, который витает, поверьте мне, еще наиболее мягкая из тех мер, которые реализуются другими странами для защиты своего, национального. Кинематограф — это национальное достояние.

— Но вы назвали ее достаточно радикальной. А есть ли какие-то менее радикальные меры?

— Есть и более радикальные меры. Например, которые предлагает Государственная дума, профильный комитет по культуре. Это введение НДС на все иностранные фильмы. Это означает, что иностранный билет стоит на 20 процентов дороже.

— Я одно понять не могу: как это все может повлиять на качество того, что мы производим? Если мы создадим тепличные условия для производителей кино в России, это снимет для них вообще любой стимул для работы качественной.

— Еще раз говорю, смотрите, можно сейчас при государственной поддержке произвести в России хороший фильм. Но мало произвести товар, надо, чтобы этот товар лежал на полке в магазине. Желательно около кассы. Иначе его никто никогда не увидит и не купит. Примерно это и происходит сейчас с большим количеством отечественных фильмов. При поддержке Министерства культуры было произведено в прошлом году, по-моему, около 70 кинолент. Вы можете сейчас перечислить, сколько из них вышло на большой экран? Большинство просто не вышло. Я думаю, что в пределах 10–15 процентов, надо посмотреть статистику. Остальные просто не могут попасть в прокат. Давайте с квотирования перейдем на другую тему. Еще раз говорю: это не единственный способ, и вообще он, честно говоря, нежелательный. Но если у нас не будет другого выбора, то я, как министр, буду на этом настаивать. Хотелось бы, чтобы этот выбор был. Чтобы вообще государство поменьше регулировало рынок. Но нет смысла тратить деньги на производство фильмов, которые просто не доходят до кинотеатров.

— Есть ли принципы у Минкульта, по которым он выделяет поддержку тем или иным проектам? Совсем недавно было объявлен список тех проектов, которые получат поддержку. Формулируется ли каким-либо образом политика Минкульта именно в этом отношении? Каким должен быть фильм, чтобы получить поддержку?

— Вы знаете, как ни странно, до сих пор никаких официальных требований к фильмам не было, вообще.

— Одни фильмы же получали поддержку, а другие — нет.

— Получали. Это носило субъективный, экспертный характер. Причем, эта практика не устраивала ни деятелей кино, и, на мой взгляд, не должна устраивать государство. Принцип был следующий: компания, если она мейджор — получает поддержку через Фонд кино. Например, «Духлесс» — это была компания-мейджор, которая получала поддержку через Фонд кино (Фонд кино получает в свою очередь деньги от Министерства культуры, но является в данном случае полным распорядителем этих средств).

А есть проекты, которые поддерживает Министерство культуры непосредственно, напрямую. Там, к сожалению, большое перемешивание идет функций. Предполагалось раньше, что Фонд кино будет поддерживать отрасль, такие блокбастеры крупные, Министерство культуры будет поддерживать социально значимое кино, документальное кино, детское кино, и так далее. В итоге в последний год это все перемешалось и все занимаются всем. Просто у Фонда кино много больше денег — и все. А у собственно Минкульта — меньше. Поэтому мы сейчас разрабатываем принципы поддержки кино. Эти принципы будут официально зафиксированы. Главный принцип, я думаю — тематика. То есть, мы будем задавать темы, на которые мы бы хотели, чтобы снималось кино. Дальше эти темы отрабатываются кинематографистами, сценаристами. Уже эксперты смотрят сценарные заявки, либо собственно сценарии.

Естественно, конкурс в том смысле, что желающих всегда больше, чем денег. В этом смысле это конкурс. А так до сих пор это было так: вот вы сидите, в потолок смотрите, напишу-ка я фильм о себе любимом, и сниму. Вы пишете сценарий, приносите в Минкульт. Минкульт говорит: хорошо, и отдает это в экспертную комиссию. Экспертная комиссия выносит анонимное решение, немотивированное: ваш сценарий не прошел. Почему? Да по кочану. Причины не объясняются. Кому такая система выгодна, интересно? Никому. Государство не получает то, что хочет, потому что не факт, что вы любимый и есть то, что нужно государству, на что потратить деньги. Вы не получаете никаких ответов на ваши вопрос. Может, я что-то доработаю, давайте вот так вот напишу. Вам говорят: нет, приходите с новой идеей.

— А где гарантия, что при системе госзаказа мы не будем снимать кино каждый год про детство, отрочество и юность Владимира Владимировича Путина? Это же выгодно государству.

— Вы хотите такой фильм посмотреть? Мы учтем ваши пожелания.

— Почему? Фильм к юбилею Путина имел огромный рейтинг на телеканале НТВ. Если государство в лице министерства культуры будет определять темы…

— Темы будет определять государство. А выбор конкретного фильма будет осуществлять эксперт. Я не берусь никогда сам, ни я, ни Демидов, оценивать качество сценария. Это будет слишком субъективно. […]

— В последнее время заметны попытки ограничения доступа граждан Российской Федерации к мировому культурному наследию. Какие меры собирается предпринять министерство культуры для предотвращения таких эксцессов как «запрещение» провинциальными судами ролика «Невинность мусульман», составление списков запрещенных текстов, запугивание организаторов художественных выставок и перфомансов? Пожалуйста, скажите конкретно.

— Министерство культуры никого не запугивает, цензурой не занимается. Вообще у нас цензура запрещена законом.

— Тут скорее читатель ставит вопрос о том, не должно ли Министерство культуры стоять на страже свободы доступа к информации, в том числе такого характера, как «Невинность мусульман».

— Не должно. У нас цензура запрещена, все, точка. Ее нет.

— Должно ли Министерство культуры активно противодействовать цензуре, когда происходят либо перегибы на местах…

— Вы мне приведите пример. Давайте будем ближе к земле.

— Выносится постановление, по которому фильм «Невинность мусульман» является экстремистским, и на основании этого решения отправляется запрос в компанию Google, которой принадлежит видеохостинг YouTube, чтобы этот фильм был запрещен для распространения в русскоязычном YouTube. Должно ли Министерство культуры защищать всякие проявления культуры, вне зависимости от оценки качества, уровня?

— Нет, не должно. Оно не должно ни нападать на объекты культуры, ни защищать их. Мы не являемся правоохранителями в данном отношении. Наша задача — содействовать развитию культуры в ее лучших проявлениях.