Год Героя - Александр Важин

Алексей же смастерил себе несколько удочек — вырезал из лещины прямые удилища, связал лески из конского волоса, прицепил перья для поплавков. Правда, долго соображал, что же использовать вместо крючков. В конце концов, он попросил кузнеца Галаша выковать ему крючки. Кузнец сначала отказался делать такую мелкую работу, но за одного барана стал сговорчивее и сделал Алексею десяток хоть и немного корявых и великоватых, но всё же вполне пригодных крючков.

Boоруженный снастями, Алексей насобирал под прелой соломой толстых беловатых червей и с утра засел в камышах. С первого же заброса он вытащил полукилограммовую рыбину. В его руках билась серебристая красавица, похожая на знакомого Алексею карпа.

За пару часов он наловил килограммов пятнадцать разной рыбы и поломал все удочки — некоторых крупных обитателей Лотвы он так и не смог выволочь на берег.

Теперь их со Снешей рацион пополнился еще и рыбой. Причем скоро женщина стала сетовать на то, что эту рыбу уже некуда девать. Ведь Алексей всё свободное время стал проводить на реке. Но потом Снеша стала менять рыбу на разные необходимые мелочи. Сам же Алексей наслаждался великолепной рыбалкой. И иногда так увлекался, что даже забывал, где он находится.

Однажды утром, возвращаясь с рассветной ловли, он увидел на заднем дворе группу мальчишек, которые кого-то мутузили. Алексей подошел поближе и увидел, что в кольце мальчишек яростно крутится щупленький паренек, пытаясь отбиваться от наседающих противников.

Шестеро на одного. Решив, что так нечестно, Алексей разогнал нападавших. Выкрикивая в адрес чужака обидные фразы, мальчишки разбежались.

У забора остался лишь тяжело дышавший парнишка лет тринадцати. Лоб его был расцарапан, из разбитой губы текла кровь, а на щеке расплывалось красное пятно.

— За что тебя так? — участливо поинтересовался Алексей.

— Не твое дело, — буркнул паренек, утирая рукавом кровь с лица. — А пусть не лезут, — зло добавил он вдогонку своим противникам.

— Ты прав, — согласился Алексей. — Не мое. Только знай, дружище: драться — это любой дурак может. А умный всегда старается избежать драки.

— Да как же тут не драться, если меня пычакой дразнят, — развел мальчик руками и понурил голову.

Алексей не знал, что или кто такое «пычака», но, наверное, это слово было очень обидным для маленького олавича.

— А ты внимания не обращай. Тогда и перестанут насмехаться.

Парень вдруг резко поднял голову и твердо посмотрел Алексею прямо в глаза.

— Я знаю, что ты чужак. А правду говорят, что ты в этом году всех положил на кулачных боях?

— Всякое говорят, — ответил Алексей. — Почти всех.

— Научи меня драться. — В просьбе парня зазвучала жесткость.

— Зачем?

Глаза мальчика загорелись.

— Тогда я смогу отлупить всех, кто меня дразнит.

— Нет, — отрезал Алексей. — Драться учатся для того, чтобы защищаться, а не лупить всех, кто нам не нравится. Чему тебя только родители учат?

— Нет у меня родителей, — сразу сник паренек. — Отца и мать угнали монги в полон. С бабкой живу. — Он повернулся и побрел в сторону своего дома.

«Да, сиротам всегда тяжело», — сочувственно подумал Алексей, глядя вслед удаляющемуся мальчику.

Ближе всех в Тураче Алексей сошелся с Будивоем. Он стал теперь частым гостем в доме жреца. Ему нравилось общаться с седовласым служителем Вервеса, от него он много узнал об этом мире, о стране, в которую его занесла нелегкая. И были видно, что духовному лидеру Турача также интересно общаться с невесть откуда появившимся пришельцем.

Алексей рассказывал жрецу о больших городах, размером с несколько сотен Идежей; о машинах и компьютерах; о возможностях лазера и атома; о толпах людей в подземке; о магазинax, казино и кинотеатрах; о сияющих миллионами огней ночных улицах; о спорте. И поначалу он невольно старался произвести на жреца впечатление великолепием и блеском цивилизации начала двадцать первого века.

Будивой внимательно слушал. Понимал ли он хоть ничтожную долю того, о чем ему рассказывали? Вряд ли. Но Алексею было всё равно — ему нужно было выговориться. Так легче было адаптироваться к этой реальности, к окружающим условиям.

Седовласый жрец часто задавал вопросы.

— Скажи, Олеша, а воюют ли в твоей стране?

— Воюют.

— А у всех ли одинаков достаток?

— Нет. У большинства — нет.

— Тогда почему же ты считаешь, что жить в вашей стране гораздо легче? Ведь на самом деле вы живете не лучше, чем мы. Вряд ли вы счастливее от того, что у вас есть оружие способное в одночасье уничтожить всех людей. Если я тебя правильно понял, у вас уже почти не осталось уголков дикой природы. Вы вырубили леса и осушили реки, уничтожили зверей. Кругом одни большие каменные леса и всё испоганено тем, что ты называешь «механизмы». У вас много странных болезней, которые вы сами же себе и создали.

Алексей хотел было возразить, но даже не нашелся, что сказать.

— Вы отвернулись от Природы. От лесов, рек и полей. От других живых существ. Вы забыли, что являетесь частью большого мира, отгородившись от него каменными стенами. Поэтому у вас очень мало жизненной энергии, поэтому вы болеете. И жизнь свою вы проживаете посредством механизмов да тех магических ящиков, которые ты назвал «телевизоры» и «компьютеры». Я думаю, что ваши боги в конце концов на вас разгневаются и освободят ваши земли от людей. Ведь созданная богами природа — гармонична. А мы, люди, — часть этой гармонии. Наш народ поклоняется духам бескрайних лесов и высоких гор, прозрачных рек и голубых озер. Наша земля нас кормит и дает нам защиту. Для нашего народа она священна. Олавичи черпают силу у земли.

«А Будивой ведь всё понял, о чем я ему рассказывал», — думал Алексей, возвращаясь домой. Он-то считал его темным дикарем, живущим во власти средневековых предрассудков. А жрец ему рассказывал о том, о чем в его, Алексеевом, пространстве или времени уже начинали говорить экологи и философы.

Алексей в который раз оценил, насколько удобно понимать речь собеседника в виде стоящих за ней образов. Никаких проблем в общении не возникает, можно объяснить собеседнику свои слова и донести мысли. «Вот бы мне так в родном измерении. Враз бы заделался полиглотом, говорил бы и на хинди, и на фарси. Не говоря уже о разных немецких-испанских».

Однажды жрец пригласил Алексея в священную рощу неподалеку у Турача. Здесь совершались особо важные молебны богам, чьи истуканы были выставлены на желтой сейчас поляне. Разные деревья окружали свободное место с капищем. Уже войдя в рощу, Алексей начал испытывать странные ощущения присутствия чего-то невообразимо большого к могущественного. Чего-то всеобъемлющего и всепроникающего. И оно было живым.