Берсерк - Ольга Григорьева

За спиной заботливо склонившегося в седле боярина маячило не меньше десятка всадников. Не найдя среди них Олава, я разочарованно вздохнула и буркнула:

— Жду.

— И кого же?

Конь незнакомца переступил с ноги на ногу и нетерпеливо фыркнул. Я отмахнулась и вновь покосилась на всадника. Он был невысок, тонок в кости, но глаза на немолодом темном лице светились умом и хитростью. «Вот уж этот точно выбился в нарочитые не храбростью да силой, а кознями и уловками!» — вспомнив презрительные слова Житника об Олаве, подумала я и угрюмо пробормотала:

— А тебе что за дело?

Над головой что-то свистнуло. Привыкнув всегда быть настороже, я вовремя пригнулась, скользнула в сторону и злорадно взглянула на высокого чернобородого всадника. Это он пытался огреть меня плетью.

— Ты, холопка, с князем говоришь! — цыкнул он. До меня не сразу дошел смысл сказанного, а когда дошел я чуть не расхохоталась ему в лицо. Неказистый хитроватый боярин рядом с ним — киевский князь?! Чушь! Может, я и болотная дура, но великого князя Владимира узнала бы с первого взгляда. Еще мать пела мне о его силе, мудрости и доблести.

Я усмехнулась и смело плюнула в сторону чернобородого:

— Пошел ты…

Окончательно рассвирепев, он ударил коня пятками в бок, но щуплый боярин приподнял руку, и он сник.

— Князь я или нет, — неторопливо заговорил щуплый, — а повыше тебя сижу, и, коли спрашиваю, отвечай мне, как должно, без дерзости, а то ведь недолго и в порубе очутиться.

— Была уже, да не в твоем, — недоверчиво косясь на него, пробормотала я.

— Так ты — беглая?

— Нет. — Еще не хватало признать, что когда-то очень давно Сигурд назвал меня своей рабой! — Я из Приболотья.

Боярин удовлетворенно откинулся в седле:

— То-то не могу понять — вроде бормочешь по-нашему, а как-то иначе… Что же тебя в Киев привело? С отцом пришла иль с братом?

Щуплый говорил так, словно был не нарочитым, а простым лапотником. Казалось, еще немного — и он слезет с коня, обнимет меня .за плечи и поведет к терему искать Олава… Он нравился мне все больше и больше.

— Нет. Я ищу важного человека… Олавом зовут.

— Олавом? — Черные брови боярина поползли вверх. — А какое у тебя к нему дело? Сколько его знаю, никогда не слышал, чтоб он вспоминал о, ком-нибудь из приболотных.

Слова щуплого разбередили худшие подозрения. Значит, Олав ни разу не вспомнил обо мне? Ни разу…

Заметив мое огорчение, боярин усмехнулся:

— Да ты не печалься, Олава сыскать нетрудно. — И, повернувшись к чернобородому, резко приказал: — Кликни Али, Добрыня! Да побыстрее!

Добрыня?! Задохнувшись, я уперлась спиной в городьбу. В Киеве жил лишь один человек с таким именем — дядька князя Владимира, и если щуплый указывал ему, то…

— Князь?! — хрипло выдавила я. Щуплый усмехнулся:

— Поверила? Я тоже когда-то не верил в ваше Приболотье — думал, там лишь духи да оборотни водятся, а потом столкнулся с колдуном из болотников. Ох и хитер он был! Появился — словно вырос из-под земли, а потом бесследно пропал. Ты на него похожа. — Князь сощурил глаза, безжалостно добавил: — Не лицом, конечно, — повадкой. Я потому и приметил тебя, что от вас, болотных, каким-то чудным духом веет… — Он замолчал и обернулся к Добрыне: — Что стоишь? Иль не слышал — сыщи Али!

— А что его искать? — угрюмо отмахнулся тот. — Он не в походе, значит — у княгини.

Владимир потемнел, а у меня на душе полегчало. Олав был в Киеве, и я могла увидеть его!

— Поехали! — Словно забыв обо мне, князь пришпорил коня. Разбрызгивая грязь, один за другим всадники скрылись на княжьем дворе. Я нагнулась, нагребла в ладонь горсть нестаявшего снега и приложила его к лицу. Теперь мне не нужно было искать Олава и думать, о чем говорить при встрече. Владимир скажет ему о болотной девке у ворот. Если Олав захочет признать меня — выйдет, нет — не покажется. Только чего Владимир так огорчился, узнав, что Олав у княгини? По словам серегерских охотников, он с малолетства был ее другом…

Утирая лицо и не сводя глаз с княжьего крыльца, я не заметила, как появился слепец, и повернулась лишь на знакомое постукивание посоха о дощатую мостовую.

— Дара! — немного не дойдя до ворот, позвал он.

— Я тут…

Старик с облегчением вздохнул, пошарил посохом и, коснувшись моего плеча, присел рядом:

— Я все узнал. Люди говорят, будто Али — так они зовут твоего Олава — нынче в Киеве, но он в дружине княгини, а не князя. Так что ступай к ней на двор и ищи его там.

Что-то в голосе слепца насторожило меня, но ненадолго.

— А я с князем говорила, — стараясь сдерживаться, похвасталась я, — с самим Владимиром.

— С кем?!

Лицо старика вытянулось. Бахвалясь своим нежданным знакомством с князем, я отчетливо повторила:

— С Владимиром. Он обещал рассказать обо мне Олаву.

Я немного приврала, но уж очень хотелось ошарашить старика и доказать ему, что мои новости куда как лучше его, добытых изворотливыми расспросами. Но мои хвастливые речи взволновали слепца гораздо больше, чем я ожидала. Он вскочил, стиснул посох и трясущимися губами забормотал:

— Дурочка ты дурочка! Что наделала?! Думаешь, Сигурд ничего о тебе не узнает?! Он-то Владимиру служит! Первым делом князь расскажет о тебе своему воеводе!

— Его воевода — Олав, — робко возразила я. Старик хлопнул в ладоши:

— Говорю же тебе, Олав водит дружину княгини, а Сигурд — князя! Покуда вести о тебе до княгини долетят, Сигурд уже заявит всему свету, что ты его беглая раба!

Об этом я не подумала.

— Пошли отсюда! Пошли! — настойчиво затормошил меня слепец. Упрекая себя за болтливость, я поднялась и растерянно заморгала:

— Куда?

— Да куда ж еще, как не на княгинин двор? — Вцепившись в мою руку, старик заспешил прочь. — Может, там тебя Олав защитит!

«Олав у княгини», — вспомнились слова Добрыни. Слепец был прав, и времени на раздумья не оставалось. Нужно бежать к Олаву, и чем быстрее, тем лучше, — ведь, может, уже сей миг Владимир говорит Сигурду о странной, разыскивающей Олава болотной девке со шрамами на губах. Сигурд сразу смекнет, кто стоит возле княжьего терема… Уж он-то меня вспомнит!

Не разбирая дороги, мы кинулись по улице, туда, где, красуясь причудливой резьбой, стоял терем княгини.

Проклиная собственную недогадливость, я часто оглядывалась, но погони не было. Может, Владимир попросту забыл обо мне? «Хоть бы так, хоть бы так, — стучало в голове. — И что я, глупая, сама себя чуть не сгубила?! А еще хвалилась перед слепцом — вот, мол, ты ходил невесть где и ничего толком не прознал, а я с места не сходила, но успела с князем поговорить и все разузнать! Вот дура-то, вот дура!»