Перерождение (СИ) - Артур Прост

- Значит, я учусь жить здесь. Постараюсь свыкнуться, кем бы я ни был, - последняя фраза вылетела едва слышимой. Кир погрузился в сон. Его мозг сейчас испытывал большое напряжение он деактиваторов.

- Эх, а я так и не рассказал про питание, - ерничал Таш.

Каро поморщился. Он направился к выходу, держа одноразовый стакан с водой в руке и батончик в другой. Таш направился в душевую.

На улице стало многолюдно. Близился полдень, и большинство деревенских прогуливалось. Хмурости дня слабо противостоял тихий гул множества голосов. Обычная деревенская жизнь. Часть жителей направлялась к площади к так называемым рабочим блокам, где они могли хоть чем-то заняться. Шесть зданий по периметру площади, окружавшие лабораторию, вмещали в себя библиотеку, столовую, импровизированный спортзал, мастерскую лепки из глины и оранжерею. Жителям Деревни не разрешалось заниматься делами, которые хоть как-то могут навредить их кожному покрову. Поэтому в Деревне не было ни одного острого и металлического предмета. Чтобы как-то отвлечь мысли от апатии и ничего неделанья Каро каждый день занимался зарядкой. Он пробегал несколько кругов по самой длинной улице, а потом выполнял упражнения. Вскоре его примеру стали следовать другие. Жители собирались по группам и разбавляли себе день такими упражнениями. Но что объединяло почти всех занимающихся упражнениями так это массовая тренировка на площади, которой управлял Каро. Он показывал и учил жителей движениям и медитации, о которых прочитал в книгах из библиотеки. Но спустя время он дополнял их исходя из того, что люди в Деревне мало двигаются и все физические усилия сводятся к нескольким часам прогулки. Он хотел компенсировать это упражнениями.

До почтового часа оставалось чуть меньше трех часов. Немного похолодало, но стало светлее. Это вселяло робкую надежду на то, что там за толстым слоем серых туч пылает горячее солнце. Каро намеревался увидеться с Сатой. Он направлялся вдоль улицы к ее дому.

Сата уже ожидала его. Как только Каро показался на улице, она спустилась с веранды и медленно пошла в противоположную сторону. Каро через минуту другую нагнал ее, подкравшись сзади. Сата сделала вид что испугалась и расхохоталась.

- Твои шуточки уже оскомину набили, - она не сильно ударила его в грудь. – Сколько раз просила не делать так.

- Это же так весело, - Каро поравнялся с ней.

Сата театрально улыбнулась.

- Мы так долго к этому готовились, - произносила оно едва слышно, - неужели все откладывается?

- Обстоятельства, конечно, не в нашу пользу. Новый сосед поперек влез, - голос Каро был встревожен.

- Мы не можем больше откладывать, ты же сам знаешь. Через шесть дней твой день рож…

- О котором я не желаю вспоминать чаще, чем это необходимо, - перебил Каро. Он сказал это резко, но продолжал шептать.

- Виновата, прости, - Сата посмотрела на Каро. В глазах ее была жалость и страх, но нее за себя.

- Олег, как твоя нога? – выкрикнул Каро. – Перестань смотреть на меня так, - добавил он, едва шевеля губами.

Идущий впереди, грузный высокорослый мужчина в красном обернулся.

- Сказали сам виноват, - Олег нес стопку книг в библиотеку. – Вкололи какой-то дряни и отпустили.

- Плохого не сделали ведь, - Каро хлопнул его по спине, поравнявшись с ним.

- Да, спасибо.

Они распрощались. Три дня назад Олег споткнулся на пробежке и потянул ногу. Но, как и многие он боялся лишний раз обращаться в лабораторию за помощью. Травмы для больных язвой опасны тем, что доподлинно неизвестно как отреагируют монии на них. Простой вывих мог стать причинной резкого ускорения мутации в тканях. Вскоре Каро узнал о небольшой беде Олега и настоял, чтобы он обратился за помощью. Каро умел убеждать, даже таких крепышей, которые любят терпеть боль. К тому же, в разговорах Каро всегда использовал запрещенные приемы из своего мрачного опыта.

- Как же нам быть? – даже едва слышимый голос выдавал волнение Саты.

- Никак. У нас новый сосед. Я и Таш как можно больше узнаем о нем. Кто он и почему подселили именно к нам. Есть риск, он всегда был. Всего лишь еще одна переменная, - Каро улыбнулся промчавшейся ребятне. – Вечеринку откладывать не будем.

- Боже, - вырвалось у нее.

- Сейчас нужно узнать Кира. Кто он?

- Могу заняться этим. Таш слишком неповоротлив, еще спугнет. Ведь он может быть не причем.

- У тебя это хорошо получится.

- Конечно, я же женщина, - Сата нарисовала на лице улыбку.

- Есть одно небольшое дело.

- Все что угодно.

- Мне нужно чтобы ты почувствовала эмоции смотрителя склада Владислава, когда он будет раздавать почту жителям. Мне нужно знать, с какими намерениями он позвал меня.

- Ты же не ходишь получать почту.

- В этот раз пойду и мне нужна твоя помощь. Я буду рядом с тобой на площади. Договорились?

- Все сделаю.

На этом они разошлись. Каро поцеловал Сату в щеку и побежал вперед. Через пару домов он свернул в переулок. Через несколько минут он вышел за девятый круг. Каро бежал рядом с забором там, где никто никогда не гуляет. Здесь почти всегда было тихо. Деревенские голоса обрывками доносились издалека и растворялись в кряхтении сухого мерзлого леса, заснувшего на зиму и не желавшего просыпаться несмотря на календарь.

Сата попала в Деревню в 25 лет. Во время медицинского осмотра, маммолог обнаружил странные маленькие светлые пятна у нее на груди. Проведенное в тот же день обследование показало, что у нее первая стадия «белой язвы». Домой она уже не вернулась. Ее определили в карантин, а через три дня за ней приехали из резервации.  Врачи в Деревне были достаточно учтивы. Сате даже показалось, что ей оказывают излишнее внимание. Так и было. Ее внимательно исследовали. Более всего ей интересовались психологи и нейрохирурги. Тесты продолжались около трех месяцев. После этого ее поселили в доме 857. Тогда на ее бирке вместо девятки была единица, а сама бирка была зеленого, а не красного цвета.

Когда ее привезли в дом, ее уже ждал Каро. Он стал ее проводником и утешителем, когда эмоции начали захлестывать. Это произошло после осознания того, что она уже никогда не окажется по ту сторону забора Деревни. Спасением для нее были письма родных, оставшихся в Петербурге. Привыкшая пользоваться электронным общением через интернет, она училась писать письма, у которых есть длительный срок доставки. Но вскоре письма от родных стали приходить реже. Страх людей перед «белой язвой» из года в год только усиливался. Даже думать о существовании этой болезни было настолько страшно. И если о ней говорили, то только со страхом и отвращением. Дискуссии были короткими и эмоционально емкими. О том, что твой родственник болен «белой язвой» никто не распространялся. Забвение и отчуждение ждало почти каждого, у кого мог оказаться запертый в резервации близкий человек. Это отражалось в письмах, приходящих жителям. Сата не была исключением. Толстые конверты из сотен слов любви и надежды исхудали. Письма из года в год становились редкими и короткими. Через год с небольшим лишь Каро оставался источником ее сил.  Сата перестала делиться с родными своими чувствами и по их примеру перестала писать им длинные письма. Мир для нее разделился на тот, что на этой стороне и на той. 

Через три года болезнь Саты достигла золотого зенита. Для нее было два пути: либо она оставалась на пятой стадии болезни и «белая язва» прекращала свое разрушительное влияние на организм, войдя в стадию хронической; либо иммунная система организма проигрывала и поглощалась мониями «белой язвы». Болезнь полностью меняла организм и перестраивала его функции. В ходе исследований таких больных стали называть – перерожденными.

Каро первым обнаружил начавшееся перерождение Саты. У него был дар подмечать любые изменения вокруг. И подобно тому, как он его хранил в тайне, он начал учить Сату до поры сохранять в секрете ее развивающиеся способности. Это произошло летним душным днем: Сата проснулась от предчувствия, что к ней приближается взволнованный Каро. Как только она открыла ему дверь, он накинулся на нее с объятиями и начал целовать ее. Сата отбивалась и готова была закричать, как услышала от Каро: «Молчи, глупая, иначе они обнаружат твой дар». Сата доверяла ему и приняла правила игры. Доиграв импровизацию до конца, Каро попросил Сату пройтись с ним. Так он преподал ей первый урок маскировки своих возможностей.

Датчики, установленные повсюду, считывали отклонения в биоритмах жителей. Это позволяло выявлять перерожденных. Все они без исключения обладали нейропсихическими способностями. И чем меньше о них знают в лаборатории, тем лучше – заверял Каро. Именно он стал для многих учителем в освоении своих возможностей. Однако даже его усилий не хватало для того, чтобы со временем его ученикам присваивали красный статус и меняли бирку на соответствующую. Но все же это происходило гораздо позже чем могло бы быть.