Человеческая гавань - Йон Линдквист

— Невероятно, — сказал лейтенант некоторое время спустя, — они согревают как бы изнутри. — Он повернулся к своим товарищам. — Сейчас у вас отпуск, и я не могу вам приказывать. Но сделайте то, что я говорю. Купите рукавицы. Вы потом будете мне благодарны.

Было ли это потому, что парни привыкли повиноваться, или потому, что лейтенант сумел убедить их, не имело значения. Анна — Грета продала все свои рукавицы. Мужчины выглядели ужасно довольными.

Лейтенант медлил. Он снял перчатку с правой руки и протянул свою руку, как будто они встретились первый раз. Анна — Грета пожала ее.

— Меня зовут Фольке.

— Анна — Грета.

Фольке посмотрел на пустую корзину и почесал нос:

— А носков у тебя нет? Или свитеров?

— А их тоже надо?

— Еще как! У нас есть свитера, но они не подходят для таких зим. Слишком тонкие и холодные. Что — нибудь потеплее пришлось бы как нельзя кстати.

— Спасибо за совет. Я подумаю!

Фольке натянул рукавицу и отдал честь. Когда он сделал несколько шагов к остановке, то повернулся и сказал:

— У меня через три недели снова будет отпуск. Если будет свитер, то я с радостью куплю!

Когда Анна — Грета пришла домой, она вывалила монеты на стол и пересчитала их. Отлично, она заработала своей выдумкой и работой двадцать четыре кроны. Когда она хотела поделиться своей выручкой с Майей, свекровь наотрез отказалась. Наоборот, она сказала, что тоже будет помогать вязать, если спрос будет большим.

И так оно и было. Уже в субботу слухи о рукавицах Анны — Греты разошлись среди военных. Майя занялась рукавицами, Анна — Грета перешла на носки. И разумеется, она связала один свитер.

Фольке приезжал еще и еще. Когда он получил свитер, то захотел носки. Полосатые. Затем ему потребовалась шапка.

Анна — Грета не была дурочкой. Фольке был добрым и милым, но она искала в себе хоть искорку ответного чувства и не находила ее.

Пришла весна, и живот вырос. Нужда в верхней одежде прошла, и Анна — Грета стала придумывать себе новое занятие. В апреле, за месяц до ожидаемого события, ее отец появился на причале с новой лодкой, которой она прежде не видела.

Посмотрев на живот Анны — Греты и расспросив о ее самочувствии, отец рассказал о своих собственных делах. Он познакомился с русским капитаном, появилась возможность хорошей сделки, если только ему удалось бы подплыть к границе на расстояние трех миль и принять груз.

— Но ведь сейчас я… сама понимаешь.

Да, Анна — Грета знала. Стоило пограничникам увидеть лодку ее отца, как они немедленно открыли бы огонь. В шхерах он был слишком хорошо известен как контрабандист.

— Вот я и подумал, что поехать могла бы ты. Меньше риска. И эту лодку они не знают.

Анна — Грета взвесила все «за» и «против». Ее беспокоил не столько риск, сколько моральная сторона вопроса. Все — таки это, как ни крути, была криминальная деятельность. С другой стороны, уже столько народу смотрели на нее косо из — за отцовских занятий, так что ее репутация все равно была изрядно подмочена.

— Сколько я получу? — спросила она деловито.

Отец искоса поглядел на ее живот:

— Договоримся о половине. Только потому, что это ты.

— Сколько это?

— Две тысячи примерно.

— Пойдет.

Дело прошло без сучка без задоринки. Десятки литров русской водки всегда имели спрос.

Груз вывозился старым способом — он был привязан к буйку, который плыл на буксире за лодкой. Если бы нагрянула таможня, буек был бы отпущен и мгновенно ушел бы на дно, потому что к нему заблаговременно был привязан мешочек с солью. Через несколько дней соль растворилась бы и буек поднялся бы вверх. Тогда его можно было бы забрать.

Анна — Грета сидела на корме и махала русским морякам. Ребенок пинал ее в живот. У нее кружилась голова, ей было немного страшно, но она поняла, что чувствует — свободу.

Она смотрела вдаль, ветер бил ей в лицо.

Я свободна. Я могу делать все, что хочу.

Ребенок родился в середине апреля, отличный мальчик, которого назвали Йоханом. К лету Анна — Грета купила свою лодку. У нее была новая идея.

По радио пела Улла Бильквист:

Наши дети взывают к своим матерям,Наши дети стоят по лесам тут и тамИ по шхерам стоят на дозоре,Чтобы враг не подкрался к нам с моря.

Правда была в том, что эти мальчики — солдаты смертельно устали. Русские так и не вошли в шведские территориальные воды, и защитники Отечества сидели в бараках, играли в карты, считали чаек и отчаянно скучали.

Анна — Грета поговорила с кучей народа и поняла, что сейчас нужно. По зиме не хватало тепла, летом — развлечений. Анна — Грета принялась за работу. Разными путями — полулегальными иногда — она покупала то, что казалось самым необходимым: сладости, табак, газеты и легкое чтение, даже игральные карты и головоломки. Со спиртным она больше связываться не осмеливалась.

Затем она объезжала острова по определенным дням и распродавала свой товар. Дела шли хорошо, ее товар принимали с радостью. Анна — Грета не была тщеславна, но тем не менее отлично знала, какое впечатление она производит на мужчин. Многие были счастливы видеть ее и иногда коснуться ее руки.

Она знала это и в какой — то мере наслаждалась этим. Но все предложения она отклоняла. У нее уже был свой любимый, самый любимый из всех мужчин — ее маленький Йохан. Во время ее отлучек он оставался под присмотром своих дедушки и бабушки по отцу, и это прекрасно устраивало всех.

Зимой она возобновила изготовление вязаных вещей, а следующим летом снова плавала на лодке.

Ну вот. Так, а что же с бутылками спирта?

Все это произошло уже после войны и было связано с Фольке. Во время своих поездок вокруг островов Анна — Грета иногда встречала его. Фольке уже повысили до капитана, и она всегда останавливалась поболтать с ним, но не давала ему никаких надежд.

После войны Фольке оставил военную службу и начал работать на таможне. Через пару лет он стал капитаном на одном из кораблей береговой охраны.

Чтобы понравиться Анне — Грете, как — то раз он в красивой форме пристал на своем катере к причалу недалеко от ее дома и спросил, не хочет ли она прокатиться с ним.

Отец Анны — Греты в тот день зашел их навестить, обменялся несколькими репликами с Фольке, а затем сказал, что готов посидеть с Йоханом. Все равно он на какое — то время прекратил свою деятельность, и свободного времени у него было хоть отбавляй.

Фольке считал, что путь к женскому сердцу лежит через скорость, и гнал свой катер так быстро, как только мог. Анна — Грета не могла сказать, что она искренне наслаждается скоростью, но предпочла промолчать.