Журнал «Вокруг Света» №05 за 1984 год - Вокруг Света

Рядом с Кузнецовым сидел главный штурман экспедиции Александр Павлович Штепенко — небольшого роста, сухощавый, подвижный человек. На его морском кителе блестела Золотая Звезда Героя Советского Союза. В августе 1941 года Штепенко вместе с летчиком Э. К. Пуссепом доставил через Атлантику в Соединенные Штаты советскую правительственную делегацию. Это о нем говорили в шутку однополчане: «В таком маленьком и столько смелости».

У края стола пристроился помощник начальника экспедиции по оперативным вопросам Евгений Матвеевич Сузюмов. Он что-то быстро записывал в «амбарную книгу». К Сузюмову я испытывал особую дружескую симпатию, и, кажется, это было взаимным. Я пристально посмотрел на него, надеясь прочесть в его глазах ответ на волновавший меня вопрос. Но Сузюмов продолжал невозмутимо писать, словно и не замечая моего прихода. Я уже хотел было доложить о своем прибытии, как вдруг Кузнецов поднял голову:

— Здравствуйте, доктор. Как идут дела?

— Все в порядке, Александр Алексеевич.

— А сами как, не хвораете?

— Врачу не положено,— ответил я и подумал: что это начальство вдруг моим здоровьем заинтересовалось?

— Прекрасно. Кстати, сколько у вас парашютных прыжков?

— Семьдесят четыре.

— Неплохо. А что бы вы, доктор, сказали,— он пристально взглянул мне в глаза,— если мы предложим семьдесят пятый прыжок совершить... на Северный полюс?

От неожиданности у меня даже дыхание перехватило.

— Ну как, согласны?

— Молчание — знак согласия,— ободряюще улыбнувшись, сказал Сузюмов.

— Конечно, конечно,— заторопился я, словно боясь, что Кузнецов передумает. А он заговорил снова:

— Прыгать будете вдвоем с Медведевым. Знаете нашего главного парашютиста? Он уже вылетел с базы номер два и часа через полтора сядет у нас. Работать будете с летчиком Метлицким,— продолжал Кузнецов.— Он получил все указания. Вылет в двенадцать ноль-ноль по московскому времени. Примерно к тринадцати часам самолет должен выйти в район полюса. Там Метлицкий определится и подыщет с воздуха площадку для сброса. Площадку будет выбирать с таким расчетом, чтобы можно было неподалеку посадить самолет. Ну а если потребуется что-то там подровнять, подчистить, тут уж придется вам с Медведевым постараться.

— С ними бы заодно бульдозер сбросить,— с серьезным видом заметил Падалко.

— Всей операцией будет руководить Максим Николаевич Чибисов (начальник полярной авиации.— В. В.). Я надеюсь, вы понимаете, доктор, сколь серьезно задание, которое мы поручаем вам с Медведевым. Серьезное и почетное. Вам доверено быть первыми. Смотрите не подведите. Но это одна сторона дела. Другая, и, быть может, еще более важная для авиации,— оценка возможности прыгать с парашютом в Арктике. Постарайтесь выявить особенности раскрытия парашюта, снижения, управления им, приземления. В общем, все, что только возможно, от момента выхода из самолета до приземления, а точнее, приледнения... Вопросы есть?

— Нет.

Не успел я приподнять входную дверь своей палатки, как на меня посыпался град вопросов:

— Зачем вызывали? Что случилось?

— Кузнецов разрешил прыгать на полюс! — выпалил я.

— С места или с разбега? — ехидно спросил Канаки.

— Да нет, с парашютом,— ответил я, не оценив юмора.— Прыгать будем вдвоем с Андреем Медведевым.

— Ну это ас. Он на полюс может даже без парашюта выпрыгнуть...— сказал Щербина.— А пока садись, попробуй пельмешек, это прыжкам не помеха.

После завтрака я выбрался из палатки. Медный диск солнца то исчезал в облаках, то, расшвыряв их, выплывал в голубизну неба — и тогда все вокруг вспыхивало мириадами разноцветных огней. Снег искрился и слепил глаза. Купола палаток курились дымками, словно трубы деревенских изб. Побродив без цели между палаток, я свернул на тропинку и очутился у гряды торосов. Вчера здесь все гудело, скрипело и скрежетало. Льдины сталкивались, становились на дыбы, громоздились друг на друга. Но прекратилась подвижка, и все застыло. Я присел на ярко-голубой, присыпанный снежком ледяной валун, вытащил пачку папирос и закурил. Мог ли я еще недавно предполагать, что буду жить на дрейфующем льду и, сидя на торосе, обдумывать, как лучше прыгнуть с парашютом на Северный полюс? А как вообще поведет себя парашют в арктическом небе? Кто мог ответить на этот вопрос? Разве что Паша Буренин. Это он, хирург-десантник, в июле 1946 года спас метеоролога полярной станции на Земле Бунге. Он прыгал с летающей лодки, которая не смогла сесть вблизи полярки, где находился больной,— всюду был битый, сторошенный лед, вперемежку с полями многолетнего пака, прочерченного трещинами. Купол парашюта при раскрытии, в момент динамического удара, почти полностью оторвался от кромки, и только за семьдесят пять метров до поверхности океана, набегавшего на парашютиста с устрашающей быстротой, Павлу удалось раскрыть запасной... Тогда Павла Ивановича Буренина, капитана медицинской службы, за проявленные мужество и героизм наградили орденом Красной Звезды.

Мои размышления прервал звук, напоминающий гудение шмеля. Вскоре Ли-2 мягко коснулся ледяной полосы, и еще не успели остановиться лопасти винтов, как прямо из кабины на снег спрыгнул Андрей Петрович Медведев. Я кинулся к нему навстречу.

— Здорово, Виталий! Не знаешь, зачем я начальству так срочно понадобился? Вчера получаю радиограмму от Кузнецова: «Первым самолетом явиться ко мне со своим аппаратом». Стало быть, с парашютом. Только вот зачем — непонятно...

— С тебя, старик, причитается,— сказал я, улыбаясь от распиравшей меня «тайны».— Нам с тобой прыгать на полюс разрешили.

— Ты серьезно?

— Серьезнее не бывает.

— Вот это да! — восторженно выдохнул Медведев.— Ладно, пойду в штаб.

Медведев вернулся минут через двадцать и важным тоном сообщил, что все правильно и пора браться за работу.

— Давай-ка свой ПД-6, начнем с него,— сказал Медведев.

Я вытряхнул из сумки парашют на полотнище, уже растянутое на снегу, выдернул кольцо, и пестрая груда шелка заиграла красками под лучами выглянувшего солнца.

— Так, теперь бери за уздечку и вытягивай купол,— скомандовал Медведев. Став на колени, он отыскал контрольную стропу, густо прошитую красными нитками, прижал ее левой рукой, а правой, ухватив следующую стропу у самой кромки купола, приподнял ее вместе с полотнищем и рывком приложил к контрольной. Работал он быстро, споро, уверенно. Стропы так и мелькали у него в руках. Наконец купол был уложен, проверены одна за другой каждая стропа, а затем с помощью стального крючка мотки строп аккуратно заправлены в соты ранца. Еще одно, последнее усилие, чтобы стянуть клапаны ранца, и шпильки вытяжного тросика просунуты в отверстия конусов. Помогая друг другу, мы быстро уложили парашют Медведева и оба запасных.

— Надо подвесную систему подогнать получше. Не то в воздухе намучаешься с ней,— сказал Медведев, надевая на себя парашюты. Он долго шевелил плечами, подпрыгивал на месте, что-то бурчал себе под нос. То отпускал плечевые обхваты, то подтягивал ножные. Наконец расстегнул карабин грудной перемычки и, сбросив парашюты, вытер вспотевший лоб.

— Вот теперь порядок,— сказал он.— Надевай подвеску.

Меня он тоже заставил попотеть. Зато теперь подвеска сидела как влитая, нигде не жала, нигде не болталась. Мы уложили парашюты в сумки и принялись укладывать в брезентовый мешок банки с консервами, пачки галет, круги колбасы, увязывать сверток с пешнями и лопатами. Стрелка часов подползла к двенадцати. Надо было поторапливаться. Я проверил, хорошо ли держится в ножнах десантный нож. Вместо пыжиковой шапки натянул меховой летный шлем с длинными ушами. Ну вроде бы все в порядке. Мы взвалили на плечи сумки с парашютами и направились к самолетной стоянке, находившейся неподалеку от палаток. Там стоял светло-зеленый узкотелый Си-47 на колесном шасси с традиционным белым медведем в кругу на носовой кабине и полуметровой, выведенной белой краской надписью: «СССР Н-369». Механики уже грели двигатели. Это и был самолет Метлицкого, с которого нам предстояло прыгать на полюс.

— Ну что, пожалуй, пора одеваться,— сказал Медведев, завидев, что к нам приближается Кузнецов в окружении штаба и командиров машин.

Мы надели парашюты, застегнули карабины ножных обхватов, сложили парашютные сумки, подсунув их под грудную перемычку.

Вспомнив свое боевое прошлое, Медведев строевым шагом, топая унтами, подошел к Кузнецову и, приложив руку к меховой шапке, доложил: «Товарищ начальник экспедиции, Медведев и Волович к выполнению парашютного прыжка на Северный полюс готовы».

Трояновский, приказав не шевелиться, обошел нас со всех сторон, стрекоча мотором своего «конваса». Он делал дубль за дублем, и мы покорно то поправляли лямки, то вновь застегивали тугой карабин грудной перемычки.