Железный шериф - Луис Ламур

В долину вливалось стадо, и ковбой кинулся в седло, чтобы помочь развернуть его. Паттерсон задумчиво прихлебывал кофе, и Том Шанаги замолчал.

Наконец Паттерсон сказал: — Кто входит в банду?

— Мистер Паттерсон, — медленно сказал Шанаги, — я работаю над этим, но сейчас ничего не знаю. Кажется, мне удалось распознать троих, но где они прячутся и сколько человек участвует в деле, мне не известно. Знаю, что одна из них женщина.

— Женщина?

— Да, сэр. И наше преимущество заключается в том, что она считает нас сборищем идиотов.

— Может быть она права, — пробормотал Паттерсон. — Может быть так оно и есть.

— Я не собираюсь отдавать им эти деньги, сэр. Ни единого ржавого цента.

— Вы сказала, что нужна моя помощь. В чем она заключается?

— Здесь густая и сочная трава. Трава вокруг города и к западу и востоку от него не так хороша. Я хотел попросить вас, чтобы вы задержали… откормили стадо, пока я не разберусь с этим делом. Все, что мне нужно — это пара дней.

— Мне кажется, — добавил Шанаги, что у них все расписано по минутам. Они должны примерно знать, когда вы прибудете в город. Наверняка они собираются спокойно, быстро и умело начать операцию как только вы ворветесь в город, чтобы разнести его на кусочки. Пока вы воюете с горожанами, они забирают деньги и быстро сматываются. А потом мы за них будем отдуваться. Если вы задержите стадо здесь, то произойдет следующее: ваш скот откормится, их план сорвется, а у меня будет возможность поработать над делом. Лично я думаю, что если вы не появитесь вовремя, они что-нибудь предпримут.

Паттерсон снова наполнил их чашки. — Как вас угораздило впутаться в это?

— Сын Драко с приятелями собирались повесить Джоша Лунди, а за компанию и меня. Я убедил их не делать этого. И конечно, кто-то должен был занять место Рига Барретта.

— Где сейчас Хэнк Драко?

— Скорее всего на своем ранчо. Ваши отношения с Драко — не моя проблема. Мне он показался полукойотом-полушакалом. По-моему, он способен убить всякого, кто не может оказать сопротивление. Но если вы будете выяснять отношения, не делайте этого в городе.

— Вы диктуете мне законы?

— Да, сэр. Вы диктуете законы на своем ранчо. Я делаю это в городе. То, чем вы занимаетесь за пределами города, — не моя забота. Меня наняли охранять порядок не во всем штате Канзас, а только на территории города.

Винс Паттерсон допил кофе и взглянул на свое стадо. Некоторые коровы уже лежали, другие щипали траву. Несколько его ковбоев ехали к костру. Скоро сядет солнце.

— Вы переночуете с нами? — спросил Паттерсон.

— Если позволите, сэр.

Паттерсон внимательно посмотрел на Тома. — Вы всегда разговаривает так уважительно?

— Шанаги усмехнулся. — Нет, сэр. Но вы джентльмен, а это тот аргумент, против которого не годятся ни мои кулаки, ни мой револьвер.

Паттерсон с минуту не сводил с него взгляда, а затем рассмеялся. Ладно, черт возьми, оставайтесь на ночь. Утро вечера мудренее. — Он протянул руку. Никаких обещаний я давать не буду, но, дьявол вас побери, Шанаги, вы мне нравитесь.

Глава 10

К лагерю медленно подъезжали ковбои — одни, чтобы лечь спать, другие, чтобы после быстрого ужина вернуться к стаду. Приблизившись к костру, все задумчиво рассматривали Шанаги, вначале замечая шерифскую звезду, затем городскую узкополую шляпу.

Один отчаянный парень, бросил через костер взгляд на Тома и сказал: Это не шляпа, а сплошное искушение. Ее когда-нибудь сбивали с тебя выстрелом?

Шанаги сдвинул шляпу на затылок и весело улыбнулся. — Пока нет. Может быть из страха, что я не буду знать, в кого метили — в меня или шляпу.

Ковбой зачерпнул похлебки. — В любом случае, это пустая трата свинца. Я покупал револьвер не для того, чтобы стрелять по шляпам.

Шанаги минуту ел в молчании, а затем заговорил: По-моему городского шерифа надо оценивать по количеству улаженных неприятностей, а не по количеству людей, убитых в поединках. После того, как я получил работу, первым делом постарался узнать, сколько в городе оружия и сколько человек умеют с ним обращаться. Оказалось, что у нас тридцать семь винтовок: девять "пятидесяток" для бизонов, две снайперские винтовки Бердана, пять винчестеров, семь "спенсеров" 56-го калибра и четырнадцать винтовок разных систем — от Хокена до Балларда. Кроме того у каждого мужчины и почти у каждой женщины есть револьвер.

Потом я начал считать тех, кто умеет стрелять. Пятеро жителей города во время Гражданской войны служили на той или другой стороне снайперами, а девять — просто воевали. У нас есть один старый охотник с гор и шесть ветеранов стычек с индейцами. В городе только два человека не участвовали в перестрелках, но они дымятся от желания доказать, что они ничем не хуже других.

Задолго до того, как я приехал, поселению грозило нападение индейцев, поэтому город выстроили без "слепых" зон обстрела. Все хранят оружие заряженным на случай всяких неприятностей. Большинство горожан любят свой город и хотят жить спокойно. Они считают, что у таких команд, как ваша, должны быть деньги, они хотят торговать со скотоводами. Жители настроены очень дружелюбно. Я всего-навсего бродяга и не вижу, почему город им так нравится, но он для них дорог. Когда вы, ребята, к нам приедете, я хочу, чтобы вы оставили оружие в салуне Гринвуда.

Какой-то рыжий ковбой хмыкнул — немного мрачновато. — Шутите, мистер? Я никому не отдам свой револьвер.

— Ну и ладно, — беззаботно ответил Шанаги. — Я вам все это говорю, чтобы вы знали. Понимаете, меня беспокоите совсем не вы, а двое-трое наших горожан, которые чуть что — нажимают на курок. Взять этих снайперов, я замучился их убеждать, что это не война до победного конца. Они согласились не стрелять и сидеть тихо, но если кто-нибудь из гостей от полноты чувств надумает разрядить свой револьвер в чистое небо, главная улица превратится в кровавую бойню. Ведь все эти парни и девушки будут сидеть за деревянными или кирпичными стенами и обстреливать открытое пространство, где и спрятаться-то негде.

Том Шанаги удрученно покачал головой. — Одно хорошо — в это время года улица сухая и пыльная, а потому легко впитывает кровь.

Ему никто не ответил, и Том в молчании доел похлебку. Выплеснув из кружки кофейную гущу, он направился к своим одеялам.

Винс Паттерсон все это время сидел в сторонке и прислушивался к рассказу Шанаги. Он чиркнул спичкой о брюки, прикурил сигару и подошел к Тому. — Это была идея Рига? — мягко спросил он.

— Да, и идея правильная. Народ в городе нуждался в организации, но они будут заниматься своими делами, как обычно, если ничего не случится.

— Но это может оказаться блефом.

— Да, сэр. Может. Но если выяснять, то это может обойтись слишком дорого. К тому же все карты у меня на руках, в том числе и козыри.

— Козыри?

— Которые сравняют наши шансы. У вас преданные, крепкие парни. Если в городе начнется заварушка, может что-нибудь случиться со стадом, тогда половина ваших ребят должны будут кинуться к нему на помощь.

— А что может случиться со стадом?

Шанаги пожал плечами. — Ну, несколько дней назад в наших местах появились индейцы киова. По крайней мере, так утверждают ветераны. Я-то не отличу одного индейца от другого. Это киова к северу отсюда напали на поуни, получили по носу и немного обиделись. Мы их накормили, и я предложил, чтобы они остались поблизости и держались подальше от чужих глаз. Я также сказал, что если они услышат пальбу, их будет ждать много трофеев.

Паттерсон внимательно смотрел на него.

— Каких трофеев?

— Если они услышат пальбу, они разгонят ваше стадо.

Паттерсон выругался.

— Да, сэр. Разгонят по всей прерии.

Паттерсон снова выругался. — Но у нас в руках вы, шериф. Вы бы потеряли одного-двух, пытаясь взять меня, но это ничего не изменит. Мой план сработает без дополнительных команд. Теперь я им вообще не нужен. В последнее время в городе стало скучно. Никаких серьезных драк, и ребята стали беспокойными, вроде как на взводе, если вы понимаете, о чем я говорю.

— Вы, кажется, подумали обо всем.

— Я старался. Я слышал, что ваши парни преданы вашему клейму. А город — это мое клеймо. Меня наняли сделать работу, и я делаю все, что в моих силах.

Через некоторое время Шанаги лежал на одеялах и смотрел на звезды. Он, конечно, солгал. Его планы не были такими тщательными, как он дал понять. Однако планы были хорошие, и он бал намерен воплотить их, как только вернется… если вернется.

Если он избежит неприятностей и своими выдуманными историями спасет несколько жизней, все будет хорошо. По крайней мере он вселил в ковбоев некоторое сомнение. Никому не хотелось быть застреленным. Пусть то, что он сказал, не было правдой; это было возможным, а правда это или нет, знал лишь он один.