Цербер для непокорной - Анна Сафина

Но вот от слов соглядатая, приставленного Галаевым, усмехаюсь. Торт… Будто это поможет как–то сгладить боль и острые углы…

– Чай, – говорю замороженным и, казалось, деревянным голосом.

Но изо рта вырывается какое–то воронье карканье, а не мягкий баритон, как обычно. Прокашливаюсь и отворачиваюсь к окну, чтобы мужчина не заметил, как по моей щеке скатывается слеза.

– Ты… – начинает говорить Тимур и касается моего плеча. – Думай о ребенке, Лер, хорошо?

И эта его забота окончательно прорывает лавину моей боли. Незнакомый мужчина, не имеющий отношения к моему ребенку, заботится о моих чувствах больше, чем его отец. Кусаю кулак, чтобы не разреветься при Тимуре. И он, не дождавшись от меня реакции, наконец, отходит, а затем я слышу удаляющиеся шаги и тихий стук закрывшейся двери.

– Боже… – выжидаю, а затем позволяю вырваться разочарованному всхлипу.

Прижимаю руки к ноющему животу. Сворачиваюсь на кровати калачиком и утыкаюсь лицом в подушку, пытаясь дышать глубже. Неужели я настолько недостойна, что именно мне выпала такая доля в жизни? Или это наказание за единожды совершенный грех? Бью себя по щеке за эту ужасную мысль. Нет, это ведь подарило мне ребенка, пусть и незапланированного, но за последние дни я настолько свыклась с этой мыслью, так прикипела к будущему младенцу, что уже не представляю себе жизни без него.

– Судьба… – шепчу, глядя в окно пустым взглядом.

Сегодня мое сердце разбилось на тысячу мелких осколков, которым не суждено склеиться вновь…

Глава 10

Неделю спустя

Оглядываю палату, с которой практически сроднилась, руки мои слегка дрожат, глаза явно растеряны, вон как на меня поглядывает Тимур. Это чувство жалости порядком надоело. Стискиваю челюсть, сжимаю кулаки. И нечего на меня так смотреть, я же не сахарная, не хрустальная – не растаю и не разобьюсь. Женился этот урод, так скатертью дорожка. В конце концов, мне он ничего не обещал.

– Готова? – подает голос Тимур, который все это время неотступно меня сопровождал по больнице.

– Д–да, – отвечаю с дрожью в голосе.

Нужно бы позвонить на работу, предупредить, что завтра я выйду на отработку. Пропустила недельку, конечно, но у меня уважительная причина, даже справка имеется.

– Пойдем, я все вопросы утряс, так что можем сразу ехать, – взъерошивает волосы мужчина и улыбается мне кривовато.

– Ага, – выдыхаю и иду на выход.

Сумку у меня сразу же отобрали, так что даже с моей черепашьей скоростью в машине мы оказываемся довольно быстро. Расслабляюсь, глядя в окно на пролетающие мимо дома, а затем напрягаюсь.

– Мы не в ту сторону едем, – говорю тревожно Сархану, который, как обычно, за рулем.

– В ту, – только лишь коротко отвечает, так рублено, но я уже привыкла.

– Фарид выделил тебе коттедж, – после переглядываний с напарником, наконец, повернувшись ко мне лицом, отвечает Тимур.

Я же загораюсь, словно спичка. Поднеси кто пламя, и все здесь вспыхнет. Даже чувствую, как краснеет мое лицо.

– Какой еще коттедж? У меня есть своя прекрасная квартира, – цежу сквозь зубы, а затем протягиваю руку. – Отдай мой телефон.

Всю неделю я находилась без связи. Не знаю, почему, но его отобрали как раз в тот день, когда по всем каналам транслировали свадьбу Галаева. Может, он опасался, что я начну названивать и портить ему медовый месяц? Кто знает…

– Прости, Лер, но это приказ, – качает головой Тим, а вот Сархан в этот момент глядит на него с осуждением, прищурившись, что не укрывается от моего проницательного взгляда.

И это заставляет меня отрезветь. Откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза. Скорее бы все это уже закончилось. Вот только щемит что-то в груди. Интересно, пытался ли со мной связаться брат? Всю неделю я провела в ожидании, что вот–вот и он за мной придет, но… Ничего не происходило… И я впервые задумалась, а жив ли он? И сердце стало покрываться тисками ужаса и тревоги. Делаю глубокие вдохи–выдохи и даже не замечаю, в какой момент мы приезжаем за город, к кованым металлическим воротам, которые открываются при нашем приближении. А когда заезжаем внутрь, я хмурюсь и подаюсь к окну.

– И это тот самый коттедж? – скептически интересуюсь, а сама смотрю на огромную махину, представшую моему взору.

Я ожидала какой-нибудь малый частный домик, а на деле… Оказалось, что это просто огромная домина.

– Добро пожаловать, – усмехается Сархан с ядом в голосе.

Но я лишь закатываю глаза и не обращаю внимания на его слова и тон. Уже привыкла, что это натура у него такая. Должны же быть в нашем обществе и такие сорняки, не правда ли?

– Да уж, – выхожу из машины и говорю все, что об этом думаю.

Жаль, что объекта моего недовольства и негодования здесь нет, иначе бы я ему все высказала.

– Идем, уже прохладно становится, простудишься, – снова беспокоится обо мне Тимур и подталкивает ладонью под поясницу.

К кому–кому, а вот к нему я испытываю безмерную благодарность. Свои обязанности он выполняет отлично, хотя чаще мне начинает казаться, что уж слишком рьяно он это делает, словно во многих моментах проявляет излишнюю инициативу. Но не мне жаловаться, ведь заботится он обо мне и моем малыше. Отчего–то кажется, что это девочка, но каждый раз, когда мои мысли уносятся в это русло, сердце начинает тревожно биться, а к горлу подкатывает ком страха. Ведь я помню, что в таком случае может последовать.

– Ты мне вернешь, наконец, телефон? – тут же спрашиваю, как только мы заходим внутрь. – И все равно меня придется отвести на квартиру, все мои вещи там, еще на работу позвонить надо.

От планов у меня начинает кружиться голова. Целая неделя упущена, столько всего наверстывать.

– Скоро подъедет Фарид, – каким–то извиняющимся тоном говорит Тимур и поднимает руки в капитуляции. – Он сам все скажет, лучше тебе с ним по этому поводу переговорить.

Вижу, как нелегко ему даются эти слова – и желваки на скулах, и метающий молнии взгляд. На душе как–то тяжелеет, но я грузно в согласии киваю, так что прохожу в сторону кухни, которую заметила первым делом, и присаживаюсь на стул. Нет никакого желания осматривать чужие владения.

Тишина в последнее время стала для меня благословением. Есть о чем подумать, не загружаясь чужими мыслями, вопросами, мнениями. Но все равно, когда слышу звук мотора подъезжающего автомобиля, напрягаюсь. Отчего–то сразу понимаю, кто подъехал. Стук сердца учащается, пульс подскакивает до небес, а сама я стараюсь не двигаться,