Сердце пополам (СИ) - Красовская Марианна

— Опасной бритвой, — прохрипел Джеральд. — Потом сделаешь это опасной бритвой.

Как будто у них будет это "потом"!

Она кивнула и ради любопытства срезала клок жёстких волос, а потом плашмя прижала нож к члену. Он задрожал, а Жози, придерживая орган ножом, мягко вобрала в рот головку, а потом облизала член со всех сторон.

Джерри даже не пытался сдерживать тихие стоны. Его возбуждала эта игра со сталью, возбуждала боль, возбуждали ее зубки, покусывающие член.

— Жоооозииии, — выдохнул он, цепляясь пальцами за простыню. — Хватит… Я сейчас…

Она отбросила нож, крепко стиснула член пальцами и вобрала его в рот так глубоко, что даже подавилась, но движение не прекратила. Слишком упоительной ей казалась власть над любимым мужчиной. Ей нравилось и то, что член запульсировал в ее пальцах, испуская вязкую терпкую жидкость.

— Какая непослушная девочка, — проворчал Джерри. — И что мне теперь с тобой делать?

— Всё, что захочешь, — улыбнулась Жозефина, облизывая слегка саднящие губы.

— Я люблю медленно и долго, — предупредил Джерри, укладывая ее в постель и нависая сверху. — Готовься умолять.

Но Жози его не боялась: она уже знала, что Джерри не причинит ей вреда, ничем не обидит, и поэтому просто расслабилась под его руками и губами.

3.6. Муж

Муж оказался по-настоящему страшным. Нет, не внешне. Внешне он выглядел вполне респектабельным мужчиной: не слишком высоким, с черными волосами, бородатый и склонный к полноте. Пожалуй, староват для нее, но не критично. Джерри, наверное, его ровесник. Джерри не староват, самое оно.

Только едва он приблизился к Жозефине, ей захотелось заорать и убежать прочь, забраться под кровать и не вылезать никогда. Но вместо этого она позволила взять себя за руку, поцеловать в щеку и благосклонно приняла его комплименты.

— Жози, ты стала ещё красивее! — низким раскатистым голосом заявил он. — Как ты себя чувствуешь?

— Благодарю вас, Эдвин, вполне здоровой.

— Доктор, что скажете?

— Жозефина большая умница, — закивал врач. — Слушается врачей, читает книги, хорошо кушает. Никаких истерик. Ей вполне можно домой… только если пообещаете, что будете с ней нежны и терпеливы.

— Я буду самым терпеливым мужем на свете, — заверил доктора Эдвин. — Самым нежным. А что насчёт… — он сделал страшные глаза, и Жози отвернулась, изо всех сил стискивая зубы. Она все понимала.

— Дайте ей время, — ответил док — да благословит его богиня. — У Жозефины не слишком крепкая психика. Ей нужно заново привыкнуть к дому, к вам. Не спешите, у вас вся жизнь впереди!

— Я вас понял, доктор. Жозефина, у тебя ведь немного вещей? Я думаю, можно ехать. Хочешь с кем-то попрощаться? — голос мужа звучал ласково, словно он разговаривал с ребёнком.

Жози покачала головой, побелев.

— Я собрала свои платья ещё вчера, — хрипло ответила девушка. — Я готова ехать.

Эдвин приехал на мобиле. Жози сразу же села назад, сообщив, что хочет немного подремать. Муж ничего на это не сказал, только улыбнулся мягко. Вообще, казалось, что он и в самом деле любит её и переживает, во всяком случае, в дороге он несколько раз спрашивал, не укачало ли ее, не нужно ли остановиться.

Дом она узнала, и чайные розы вокруг большого белоснежного здания, как и раньше, привели её в восторг. Она выпрыгнула из мобиля, не дожидаясь, когда муж откроет ей дверь, и засунула голову в бело-зеленый куст, не замечая, что супруг зло прищурился от ее выходки.

Зато высокий мужчина, стоящий на крыльце, это заметил и прищурился не менее зло.

— Дорогая, что за ребячество, — довольно мягко окликнул жену Эдвин. — Да еще при посторонних!

Жозефина чихнула, словно котёнок, обернулась и побледнела.

Высокий мужчина на крыльце склонил голову на бок, рассматривая её с весёлым любопытством.

— Это Джеральд Грин, мой новый помощник, — представил его Эдвин. — Секретарь, водитель и юридический консультант в одном лице.

— Оч-чень приятно, — выдавила из себя Жози, сжимая пальцы на колючей ветке так, чтобы боль помогла прийти в себя. — Господин Грин будет жить в нашем доме? А что случилось с господином Рольфом?

— Он уволился пару месяцев назад, — пожал плечами Эдвин, хмуря чёрные брови. — Послушай, отпусти уже свои розы и переоденься к ужину.

— Да, конечно, извини, — девушка вымученно улыбнулась и прошла в дом. Джеральд Грин посторонился, пропуская её.

Ее комнаты ничуть не изменились, даже в вазе на окне стояли те же самые алые розы, алые, как кровь, которая сочилась из ранок на пальцах. Жози засунула палец в рот и вдруг вспомнила, как удобно лежал в ее руке нож, как она сама слизывала кровь с тела Джерри. Боги, да как ей жить с рим под одной крышей… и не думать каждый раз?

Она распахнула шкаф, достала белое кружевное платье, которое, как она смутно помнила, нравилось её мужу, и швырнула на кровать. Изогнулась, развязывая бант на талии и проклиная себя за то, что с утра надела именно это платье, с застежками на спине.

— Я помогу, дорогая, — раздался бас ее мужа из дверей. Такой крупный, он всегда передвигался удивительно тихо. Жози оцепенела от непонятного ужаса, а мужские руки быстро расстегнули крючки и помогли стянуть платье с плеч.

Напрасно она уверяла себя, что этот мужчина — ее законный муж! Краска все равно залила ее щеки, она удерживала платье на груди и смотрела на него полными слез глазами. Эдвин, казалось, ничего этого не замечал или не хотел замечать. Он силой развел её руки, заметил опухший палец, покачал головой и осторожно прикоснулся к нему своей большой рукой.

— Укололась, маленькая? Я прикажу срубить этот бесов куст. Это не первый раз.

— Не надо!

— Надо, Жози.

Его руки умело освобождали от платья, потом стянули сорочку, чулки и панталоны. Жози настолько боялась, что даже не думала сопротивляться. Захоти он сейчас стребовать супружеский долг — и она даже не пошевелилась бы, даже не пискнула. Но Эдвин, выбрав в ящике кружевные штанишки, кинул ей прямо в руки, а потом достал батистовую сорочку на бретельках и кружевной корсаж. Она воспользовалась моментом, натянув панталоны, пока он не смотрел.

— Ты растолстела, — укорил ее супруг, с трудом застегивая на ней крючки корсажа. — Сегодня, так и быть, поужинаешь, но с завтрашнего дня — только овощи вечером. Смотри, платье едва сходится.

На взгляд Жози, платье сидела превосходно, подчеркивая наконец-то появившуюся грудь, но Эдвин качал головой явно недовольно.

— В лечебнице явно слишком жирная пища, — ворчал муж. — Надо написать жалобу.

Жози молча подумала, что если кому-то и нужно в этом доме худеть, то точно не ей. Ее супруг был в два раза толще Джерри. Но вслух она, конечно, ничего говорить не стала, молча проследовав за ним в столовую.

Палец больше не саднило. От ранок не осталось и следа.

К ее ужасу, Джеральд тоже был здесь. Он совершенно спокойно сел за стол и ел с большим аппетитом, а у Жози кусок в горло не лез. Наконец, она отодвинула почти нетронутую тарелку и встала, сославшись на усталость.

Муж посмотрел на нее с явным одобрением, улыбнулся ласково — её чуть не вывернуло от этой слащавой улыбки.

Всю ночь она тряслась от страха, что он придёт — но никто не нарушил девственность ее спальни, и под утро ей удалось забыться тревожным сном.

Завтрак она, конечно, проспала. Когда спустилась в столовую — голодная как волк — и попросила слугу принести ей чай, получила ответ: не велено. Лорд Ирленг составил для миледи особое меню, только яблоко можно и немного каши, но завтрак уже прошёл и теперь нужно ждать обеда.

Жозефина сердито сверкнула глазами и направилась в кухню, где лично отрезала себе ломоть хлеба, намазала его маслом и положила сыр. Голодать она не собиралась.

Эдвин появился тогда, когда она уже умяла половину своего бутерброда, посмотрел на нее так страшно, что она подавилась под его взглядом. Молча положила недоеденный хлеб. Вышла из кухни. Он ничего ей не сказал.