Там, где мы служили - Олег Верещагин

— Делов-то, как говорит Андрей…

— Так нельзя, — поморщился русский, — холодное не дарят. Нужно хоть какую-то монетку…

— Да нет у нас такого обычая, — напомнил Дик. — Пристегни его под жилет. — Это уже Джеку.

Джек, возясь с ножом, посмотрел на Густава. Поляк не выглядел ни огорченным, ни расстроенным — каким-то заторможенным. Спать хотел, кажется…

— Ладно, двигаем. — Дик поправил 104-й. — Чтоб нам провалиться…

…Первое время Джек находился в нервно-возбужденном состоянии, хотя ничего необычного не происходило. Андрей шел впереди, Дик — чуть позади и левее. Они просто шли, и Джек ловил, когда они пересекали полосу кустов, мягко отпущенные Андреем ветки. Шли молча, с носка на пятку, небыстро. Джеку казалось, что он очень шумит, — да так, наверное, он шел шумно по сравнению с новозеландцем и тем более с русским. Он почти испугался, когда услышал тихий шипящий выдох, означавший «стой, ложись», но лег сразу же и нашарил подошву сапога Андрея. Постучал по нему: «Что там?» Холодная рука Андрея нашарила руку Джека: «Контролька. Сигналки. Начались поля. За мной». Джек то же самое передал подползшему сзади Дику.

Он оказался в середине цепочки и слабо представлял себе, что сейчас делает Андрей впереди. Ползли очень медленно, часто петляли, примерно через полчаса Андрей снова издал короткий шипящий звук. Дик переполз, не церемонясь, вперед через Джека, а на его место точно так же вернулся Андрей — лицо русского было мокрым, от него разило потом. Поползли снова, так же медленно.

До Джека внезапно и запоздало дошло, что его товарищи нашаривают мины, что все трое уже давно ползут по минному полю! Во рту тут же пересохло от страха. Почему-то вихрем, вскачь понеслись воспоминания о занятиях по минно-взрывному делу…

Джек дернулся, хватаясь за автомат — впереди ему почудились силуэты людей, стоявших густыми цепями… Но прожекторный луч, наискось метнувшийся по минным полям, высветил ряды противотанковых надолбов, стоявших вперемежку со вкопанными в землю «ежами» из старых рельсов, похожими на симметрично рассаженные одинаковые кусты…

Надолбы кончились. Впереди лежало, казалось бы, чистое ровное поле, за которым, уже у самых холмов, хаотично громоздились завалы из бревен, перевитые колючей проволокой, ржавой, но от этого не менее эффективной. Дика вновь сменил Андрей, шарил перед собой рукой, и Джек услышал, как он хмыкнул, а потом, повернувшись, просигналил по его руке: «Спотыкач. Над самой землей. Не под напряжением, но к току пригоден».

Спотыкач — тонкая, но достаточно прочная проволока — был натянут на столбиках в полуметре от земли и прятался в траве. Ползти под ним было неудобно и страшно — Джек отдавал себе отчет, что стоит кому-нибудь у врага ради проверки повернуть рубильник — и от них троих останутся только металлические части, да и то оплавленные. Наверняка ведь спотыкач подключается к току. Правда, это смерть мгновенная — молниеносней любой пули, пожалуй, и совершенно безболезненная. Однако это малоутешительно в любом случае…

От этих страшных мыслей, заставлявших обливаться потом, Джека отвлек раздавшийся совсем рядом беззаботный посвист какой-то птички. Англичанин вздрогнул; Андрей, обернувшись, показал два пальца и постучал по запястью: два часа. Джек кивнул — да, два часа ночи. Через два часа еще придет рассвет. Значит, осталось всего два часа. Два…

Прожекторный свет вновь пробежался через поле — туда, обратно, туда, обратно… Переждав, разведчики поползли снова.

Сразу за спотыкачем вперемешку были натыканы уже противотанковые и противопехотные мины. Сюрприз для тех, кто начнет проделывать проходы в заграждениях и завалах. Снова — медленное, методичное продвижение…

Джек постепенно погружался в ощущение оцепенелого ужаса. Он не мог себе представить, как можно преодолеть эту оборону, не столько широкую, сколько насыщенную, да еще и при обстреле с холмов…

Через завалы, переплетенные колючей проволокой и спиралями Бруно, ползти оказалось выматывающе трудно. Во-первых, прожектора тут светили чаще. Во-вторых, сплошь и рядом ноги оказывались выше головы, и Джек обнаруживал, что преспокойно, а главное, неотвратимо сползает руками и лицом на очередной моток колючей проволоки, притаившийся между двумя здоровенными сухими древесными стволами. Ему очень захотелось сказать «черт!», но он заметил подальше тоненькую растяжку и дернул Андрея за ногу; когда тот обернулся, указал на проволочку. В свете прожектора Джек увидел, что русский побледнел и развел сжатые в щепоть пальцы — картечная мина!

И не одна! Растяжки блестели всюду — их было так много, что их не потрудились даже закрасить… И они переплетались с колючкой и ветками, тянулись на разных уровнях, пересекались — в сущности, весь завал был превращен в одну большую ловушку вроде западни на опасного хищника, когда он сам застреливает себя, задев тросик, привязанный к спуску ружья или самострела, наведенного на тропу. Только тут, похоже, было достаточно задеть любую веревочку…

Андрей достал лопатку. Дик тоже. Джек, следуя их примеру, достал и разложил свою; он понял, что те хотят копать под завалом.

Это был единственный выход, хотя и очень медленный. Приходилось фактически рыть траншею, по которой они ползли один за другим… и теряли время. Тем более что работать было трудно из опасения задеть проволоки, поблескивающие над головой.

«Неужели они часто так ползают? — Эта мысль почти ужаснула. — Ну и война!» Джек уже сейчас отдал бы все на свете, чтобы только встать на ноги и выпрямиться в рост… Он вспомнил, как читал книгу «Метрополитен» — про тех, кто в Безвременье жил и воевал под Лондоном в метро, в пещерах, в бездонных подземельях. И уже тогда ему это не понравилось… Гордон Родрик и Уилл Брай — всплыли фамилии авторов.

Сразу после завала был вырыт противотанковый ров с надолбами из каменных глыб на противоположной стороне и тропинкой для патрулей. Судя по звуку брошенного камешка, до дна оказалось метра три, но шириной ров получался на все восемь.

Разведчики соскользнули вниз и позволили себе передохнуть. Свет прожекторов иногда пробегал по откосам, словно пальцы ожившего трупа — липкий, бледный, — и тогда Джек видел потные, грязные лица своих друзей. Он теперь думал о них лишь так и надеялся, что они думают о нем то же.

Иногда в низком угрюмом небе пробегали странные радужные сполохи, чудила атмосфера. Андрей тихо стукнул себя по ладони, потом приложил ладони с растопыренными пальцами к ушам и расплылся в идиотской улыбке. Джек заулыбался в ответ. Он понял, что скоро рассветет. Андрей нахмурился и шлепнул Джека по губам — мол, нечему тут… Джек кивнул, пытаясь удержаться от очередной улыбки, несвоевременной, но понятной: ну и разговор!

«До чего же тихо, — удивленно думал он, упершись затылком в осыпающийся скат. — Странно. Пока ползли, казалось, что кругом шум, а оказывается — тихо». Вспомнилось, как пели в лагере:

Так бывает — в дни войныЕсть минуты тишины,Когда бой затихает устало,И разрывы уже не слышны…

Наверху, по дорожке, гулко пробухали шаги. В ров, описав крутую дугу, упала алая звездочка странно пахнущей самокрутки.

Джек тихо вздохнул, и Дик еле слышно запищал. Они вдвоем перебросили наверх Андрея, потом Джек помог вылезти Дику, и они вдвоем с Андреем вытянули самого Джека. Несколько секунд лежали за надолбом, всматриваясь. Потом разом перебежали дорожку и снова плюхнулись у подножия одного из холмов. Дик уполз в сторону, через минуту вернулся и просигналил по рукам Андрея и Джека: «Между холмами земля пропитана нефтью. Ползем вверх».

«Нефть, — сообразил Джек. — Собираются поджечь, если наши прорвутся к холмам. Будь все проклято!..»

Холмы опоясывались траншеями с ячейками, перекрытыми высохшими до звона бревнами, землей, мешками с песком. Дальше шла линия колючей проволоки, еще одна линия траншей, а венчал каждый холм приземистый грибок дота. Судя по всему, работы над линией еще не были закончены.

Разведчикам пришлось вернуться в ров.

5

Это был очень длинный день. Джек измучился, и это еще слишком мягко сказано. На дно рва вышли грунтовые воды, вода испарялась, и во рву царила неожиданная холодная духота, кислая какая-то. И Дик, и Андрей преспокойно спали, иногда только открывали глаза, чтобы осмотреться.

Джек уснуть не мог. Работы продолжались, то и дело кто-то ходил, казалось, совсем близко. Странная смесь скуки и напряжения не давала успокоиться, забивала даже чувство голода, хотя несколько раз Джек жевал шоколад, а когда Андрей и Дик проснулись под вечер, все трое съели паштет из захваченной Андреем банки.

Когда окончательно стемнело, Дик поднялся:

— Пошли искать.

Джек никогда бы не поверил, скажи ему кто-нибудь, что можно почти спокойно ходить по вражеским позициям. Ну, правду сказать, они больше все-таки ползали, но все равно — в нескольких шагах от них бандиты ходили, говорили, спали, дежурили… Кто-то помочился возле замерших разведчиков. Андрей, судя по всему, потихоньку выходил из себя. Джек просто не понимал, что они ищут. Но Дик наконец остановился и, приподнявшись, указал вперед.