Добыча волка (СИ) - Осборн Линда

— Жаль, что ты не захватил с собою мисс Мориц, — словно прочел его мысли отец. Его голос патокой стекал на макушку, распаляя, выжигая огнем путь для волка наружу. И тот сразу откликнулся, завыл изнутри, зацарапался активнее. Жажда крови гнала волка вперед, тогда как человек пытался укрепить цепями собственное нутро и не дать вырваться гневу.

— Судя по тому, как быстро она разрушила полицейское управление, как запудрила тебе мозги, она – самый подходящий для меня вариант. Однажды мы поймали такую ведьму – мутанта. Но она так рьяно сопротивлялась, что пришлось убить ее до того, как слили магию. Иначе она бы усилила то самое черное проклятье перед своей смертью…

Отец говорил будничным тоном, будто рассказывал о погоде на праздники, а зубы Джеймса скрежетали.

— Но ничего. Это поправимо. Раз уж ты не привез ее сюда, мои парни доставят ее…в течение часа…

Этого волк внутри оборотня стерпеть не мог.

Он крутанулся на пятках, расшвыривая вокруг лоскуты одежды, ошметки кроссовок. Хвост взметнулся ввысь пушистым флагом, который говорил: пленных не берем. Когти заскользили по мраморному хирургически- чистому полу, а грудь дрогнула от рыка.

Джеймс растопырил лапы, пригнул голову и расширил глаза, горящие желтым, мистическим светом. От его резкого движения дрогнуло стекло рядом, зазвенели колбы в конце кабинета, отъехал на колесиках и ударился о бетонную стену огромный стол с компьютером.

Отец выставил вперед свою руку и растопырил пальцы. Глаза его зажглись светом, похожим на внутренний огонь Джеймса, и он медленно проговорил, жестко и мрачно:

— Прекрати свои фокусы, щенок!

Джеймс почувствовал, как его голову стягивают стальные обручи, повинуясь движению пальцев альфы. Сила главы стаи не давала расслабиться, но и сделать шаг вперед было невозможно. Джеймс зарычал, и альфа, поняв, что сопротивление неизбежно, выставил вперед вторую руку, многократно усилив воздействие на разум подчиненного волка.

Оборотень пригнул голову, вытянул лапы вперед, прищурил глаза, в которых начала подниматься зловещая муть, вызванная внутренней болью…

Тело начала простреливать мелкими иголками, болезненными, неприятными, колкими.

— Решил пойти против альфы? — отец не разжимал губ, его голос пульсировал в самом средоточье мозга волка, причиняя невероятную боль. По синапсам побежали искры горечи, сетчатку глаз пронзила резь. — Решил спутаться с ведьмой? Ну-ка, посмотрим…

Тело Джеймса буквально вывернуло наизнанку – он завыл-зарычал, и неясно было, чьего больше было в этом бессильном вое – человеческого или волчьего. Против его воли передние лапы до рези в мышцах растянуло в разные стороны, а задние – крест-накрест назад.

Мохнатая башка с прижатыми ушами рухнула носом в зеркальный пол, а тело распласталось в позе распятого на кресте Иисуса. Сознание заволокло страшной белесой пеленой, а после…перед зажмуренными глазами Джеймса замелькали картинки: Бьянка одергивает свою руку с розовой кожей с покрасневшим от ожога пятном, отбрасывает в сторону вспыхнувший сотовый телефон. Бьянка поднимается над землей, и прямо перед ней начинают рушиться стены полицейского управления. Бьянка отвечает на его поцелуй, и вокруг нее начинает распространяться свет, выходя за рамки тела, расширяя спектр, даря невероятную радость от того, что мир перестает быть черно-белым.

— Так и знал, — недовольно пролаял отец, одергивая руки, и на секунду Джеймс почувствовал наслаждение от того, что тело снова расслабилось, принимая нормальную форму. — Поддался девчонке.

Оборотень прикрыл глаза, мысленно проверяя, насколько пострадали все конечности, подергивая задними лапами, которые пострадали от натуги, казалось, больше всего, и вдруг понял, что поток картин – видений не прекратился.

Шерсть на загривке встала дыбом: он увидел череду сменяемых лиц оборотней в стеклянном саркофаге. Один, второй, десятый, сотый, тысячный…

Следом – ведьмы, ведьмы, молодые, старые, совсем юные девочки…Все их лица одинаково искажены страхом, болью, унижением, изменившие цвет от гематом, лекарств. Изуродованы чужой магией, насильно введенными генами. Ведьмы с волчьими клыками, вертикальными зрачками, и над всеми ними он – альфа стаи. Жестокий, мрачный, исполненный сознания, что исполняет долг перед стаей…

Джеймс завыл. Завыл так, как может выть волк, который оплакивает собрата, чувствуя его сильную боль, застонал так, как может стонать обманутый сын, зарычал так, как может рычать потерявший все человек.

— Это удача, что ты нашел эту ведьму, — разрывал его сознание лающий голос отца. — Такой мутации я не видел уже давно, но я подготовился. В этот раз клетка будет совсем другой. Я сразу усыплю ее, чтобы можно было работать легче. Что ж сын, ты сделал свою работу на отлично. Жаль только, что решил скрыть ее от меня.

Джеймс дернулся. Раз, другой, третий…

Путы сил отца сковали все его члены, но он чувствовал, что может противостоять ему. И силы убитых тут собратьев должны были ему помочь…

— Я дал тебе шанс, но ты его не выполнил, и потому…Отправлю парней за мисс Мориц. Совсем скоро она будет тут…

Бьянка!

Понимание того, что с ней произойдет тут же обожгло все внутренности, подпалило кожу волка под подшерстком. Отец пустит ее на опыты точно также, как поступил со всеми ведьмами и оборотнями до нее. Она лишится не только своего цвета, предназначенного для него, Джеймса, но и жизни…

Бьянка!

Ее зеленые глаза в воспоминаниях оборотня смотрели со страхом, укором, и много чего еще плескалось в их малахитовой глубине…Джеймс напряг мускулы так, чтобы отцепиться от пут на лапах, и завыл. Он вдруг почувствовал небывалое облегчение – потому что понял вдруг, что нужно сделать, как поступить, и это понимание внезапно очистило мозг до кристальной чистоты.

Это же так просто.

Джеймс вновь сжал клыки, зарычал так, что в грудной клетке заклокотала звериная страсть, и, отогнав видения всех оборотней и ведьм, нашедших свой скорбный покой в этой стеклянной обители, вскочил на четыре лапы.

Это было невероятно, и, если бы Джеймс сейчас своими собственными глазами не видел того, что было перед ним, никогда бы не поверил.

Удивляться было чему: огромный дом, принадлежащий семье альфы множество десятилетий, укрытый магической сеткой от проникновений ведьм и чужих оборотней, был разрушен до основания.

То, что прежде было красивым и статным зданием с множеством комнат, теперь напоминало развалины. Ошметки стен впились в разворошенную землю по периметру его владений, куски дорогой мебели сейчас больше подходили для розжига костра, даже фундамент, беззубо показавшийся из-под земли, красноречиво разверзался трещинами.

— Живых нет, — остановился возле него бета. Джеймс даже не глянул на мужчину – слова были не нужны. Повсюду царил запах опустения, разрушения, пыли, земли с примесью гари, но ароматов живой ведьмы или волчицы не было.

— Парни откапывают Еву. Ее придавило куском потолка.

Джеймс отвернулся.

Ева служила его семье с рождения, потому что не могла самостоятельно постоять за себя. При беременности ее матери не хватило магии ведьм, что-то пошло не так, и девочка родилась совсем не такой сильной волчицей, как остальные. Она много лет жила в этом доме, следя за его состоянием, практически одна, навещаемая только Джеймсом, которому порой просто хотелось ощутить себя больше человеком, чем волком, или отцом, раз в несколько лет меняющим один кабинет на другой…

При мысли об отце Джеймс сморщился.

Выдохнул и взъерошил волосы.

— Вызови рабочих, чтобы до вечера тут ничего не было. Займись похоронами.

— Джеймс, это сделали ведьмы, и они должны понести наказание. Все до единой, — сложил руки на груди бета. — С чего ты начнешь?

Браун едва сдержался, чтобы не зарычать на правую руку альфы стаи.

Бета призывал его поступить так, как прежде поступали главы стаи волков: кровь – за кровь, око за око.