КВН раскрывает секреты - Е. Гальперина

Как бы там ни было, но, ступив на стезю авторства, вы неизбежно задумаетесь над тем, что до сих пор не привлекало вашего внимания. Ну что ж, в добрый путь.

Здесь следовало бы поставить восклицательный знак. Но, во-первых, мне велено поставить точку, а во-вторых, в клавиатуре машинки, на которой я печатаю эти строчки, таковой отсутствует. И мне уже не терпится распрощаться с вами, потому что машинка без знаков препинания — в этом, кажется, что-то есть. Надо подумать. Срочно. По-моему, можно придумать неплохой конкурс… А? Как по-вашему?..

 Ведущие. Пора, пожалуй, применить насильственный метод, иначе Ю. Спаржин увлечет наших читателей в такие дебри, что мы забудем, кто мы и зачем мы здесь… Обратите внимание на вот это табло. На нем уже несколько раз зажигался предупредительный сигнал: «Микрофон включен!»

«Микрофон включен!» Нашим вниманием овладевает почетный член клуба, а ныне комментатор Юрий Пухначев.

Внимание! Внимание! Говорит и показывает Москва! Говорит и показывает Москва! Наши телевизионные камеры установлены в молодежной редакции Центрального телевидения. Сейчас здесь идет подготовка к очередной встрече в Клубе веселых и находчивых. Репортаж ведется новейшим способом — методом скрытой камеры. Мы — видим, нас — нет.

«Без труда не вытащишь и рыбки из пруда».

Скоро придет он — урочный день. Настанет урочный час. Каждое из трех измерений просторного зала Телетеатра, каждая секунда четвертого измерения — времени — наполнится веселым смехом, живым говором, звонкой музыкой…

Мы понимаем, что эти словосочетания устоялись уже настолько, что застоялись. Поэтому я предлагаю вам сразу два конкурса. Первый: кто больше вспомнит подобных застоявшихся словосочетаний? (Три минуты в вашем распоряжении.) Победителю — традиционное очко!

А теперь наложите на них вето и поищите, чем заполнятся трехмерное здание Телевизионного театра и каждая секунда четвертого измерения в тот самый урочный день, урочный час.

Время — три минуты! Победителю — три очка!

А пока все это яркое четырехмерное великолепие лежит серым и плоским машинописным текстом на столе редакции. «Заявка на сценарий телепередачи КВН» — написано на листе.

За круглым столом — авторы. Один из них мнет в руках сигарету (без курева работать он не может). Другой протирает платком очки (можно работать и без очков, но в них дело идет лучше). Третий листает блокнот, вынутый из большого желтого портфеля. Блокнот, в котором записана тысяча интересных фактов, не раз выручал его.

На этот раз в блокноте нет ни одной подходящей идеи для выездного конкурса, придумать который, пожалуй, наиболее трудно.

— Трудно, — соглашается автор в очках.

— Трудно, — кивает автор с сигаретой. — Что делать? Без труда не вытащишь и рыбки из пруда.

Внезапно он замирает. Глаза его широко открыты. Голос становится заговорщически тихим.

— Слушайте, старики…

«Старики» слушают внимательно. Им хорошо знакома эта поза товарища.

В своей случайно оброненной фразе он приметил чуть блеснувший намек на нечто этакое…

— Выездной конкурс — рыбная ловля. На пруду. Или на прудах. Например, на Патриарших.

Сегодня авторы в первый раз придут в молодежную редакцию Центрального телевидения с «новорожденным» сценарием КВН.

Обстановка в комнате редакции до обидного неторжественная. Каждый занят своим делом. Здесь готовится и «Комсомольский прожектор», и «Проспект Молодости», и…

Каждый склонился над своим столом.

В углу комнаты сидит редактор передач КВН. Пожалуй, только он вдвоем с режиссером ждет прибытия сценария и время от времени с нетерпением посматривает на дверь. И вот вся троица появляется на пороге.

— Авторы! Авторы пришли! — восклицает редактор, вставая из-за стола и подавая руку всем троим. — Ну, рассказывайте, что сочинили. Выездной конкурс придумали?

— Старик, — начинает автор с сигаретой. — Есть отличная идея. КВН — это не просто веселье. Это прежде всего труд. А без труда не вытащишь и рыбки из пруда. — И он излагает свою идею.

— Отлично задумано! — соглашается редактор.

Редактора передач КВН знают многие телезрители.

Он всегдашний член жюри Клуба веселых и находчивых. Правда, сидеть в жюри (в прямом смысле слова) он не любит. Когда огромный зал Телетеатра вспыхивает порывом веселья, редактору единственному, пожалуй, не до шуток…

Редактор и сейчас уже чувствует себя, как на посту.

— А где взять принадлежности, удочки, наживку? В каком-нибудь клубе охотников и рыболовов? А тулупы, валенки — что еще? — рукавицы? Все перечислите в сценарном плане!

Режиссера передач КВН не знает, пожалуй, ни один телезритель. Не ищите его глазами в зале театра. Режиссер — в отсутствии. В аппаратной, что возвышается сзади над креслами болельщиков, аки престол божий над грешной землею, сидит она за пультом. Перед ней, словно блюда на обеденном столе, несколько голубых экранов. По ним можно видеть, что происходит в разных уголках зала, на сцене, в рядах болельщиков, в жюри. Из всех этих «блюд» режиссер мгновенно составляет самое вкусное «меню» и тотчас же подает «обед» на экраны миллионов телевизоров, дает в микрофон указания операторам, заботясь о качестве будущего «яства»…

Режиссер — в отсутствии. В отсутствии срывов в живом течении передачи. В отсутствии головной боли, с которой зритель выключает телевизор.

Режиссер смотрит в окно, на дом, стоящий через дорогу.

— Мальчики, — говорит она и указывает на дом. — Радиоволны идут от телепередатчика к антенне только по прямой. Патриаршие пруды загорожены такими же домами. Передачу вести нельзя — мы не примем изображения.

— А с Чистых прудов?

— Пробовали. То же самое.

— А с прудов ВДНХ?

— Тоже нельзя…

 Ведущие. Мы прерываем репортаж, так как перед нами страница, на которой должен быть продолжен поиск конкурсов. Вас ждут уже знакомые вам гиды — Игорь Ватель и Иосиф Рабинович. Несмотря на то, что они так образно сравнили автора с грибником, по грибы они не ходят, птиц тоже не разводят, в том числе синих, хотя за последними иногда охотятся.

Наши дальнейшие сообщения о ходе работы над КВН в молодежной редакции Центрального телевидения ищите под индексом Ю. П. (Юрий Пухначев). Для облегчения столь сложного задания мы всякий раз будем зажигать наше табло «Микрофон включен».

ИТАК, ПОИСКИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ[23]

Юрий Спаржин вел вас, дорогой читатель, по ночной Москве, и вы, наверное, чуточку продрогли. Так, может, заглянем в кафе, посидим поразмышляем за чашечкой кофе?..

— Помилуйте, — скажете вы, — какой кофе в третьем часу ночи! Так не бывает!

Не забывайте: вы в КВН, а в КВН все бывает! Итак, переводим стрелки часов назад и попадаем на студенческий вечер в молодежном кафе. Двое ребят рассказывают с эстрады что-то смешное. Только что никем не замеченные они сидели в углу за столиком и пили свой кофе. А теперь к ним приковано всеобщее внимание.

Незнакомые друг другу люди улыбаются, чутко реагируя на юмор и добрую шутку. Молодые люди закончили свое выступление под шумные аплодисменты.

После них пела девушка — о чем-то осеннем и печальном, и лицо зала стало теперь немного грустным. Затем было опять что-то смешное, и зал снова смеялся.

В общем в кафе возникла атмосфера хорошего настроения. Цель вечера была почти достигнута, и уже многим хотелось в порядке самодеятельности сделать что-то приятное для других. Но одним мешала собственная робость, другим спутница: «Куда ты, ведь засмеют». Итак, порох в пороховницах был, нужен был только фитиль. Иногда этот фитиль появляется в самой массе, то есть происходит процесс самовозгорания. Но, увы, чаще всего этого не происходит. Поэтому, как правило, устроители такого, рода развлечений держат фитиль за пазухой.

Фитиль не замедлил явиться. Правда, не из-за пазухи, а из-за кулис — один из членов совета клуба взял на себя эту почетную обязанность. Он вышел на сцену и… предложил передавать косынку со стола на стол (каждая половина зала получила свою косынку).

И… фитиль сыграл роль огнетушителя. «Почему?» — следует за этим вопрос. На него следует не менее лаконичный ответ: «Зачем?» Зачем перекидывать косынку? Этого не знал никто. Зал из бочонка с порохом превратился в бочонок с кислой капустой… Через некоторое время все поняли, что играть с косынкой не следовало. Еще через некоторое время это понял и сам «затейник». Но было уже поздно. Нельзя сказать, что вечер был испорчен, но не сказать об этом тоже нельзя.

Кого винить? Аудиторию? Почему? Люди как люди. Проще всего, конечно, обвинить «затейника». Но это слишком тривиально. Затейника били, бьют и будут бить на всех уровнях, начиная от блестящих фельетонов Ильфа и Петрова (вспомните товарища Горилло из «Веселящейся единицы») и кончая заунывными скетчами провинциальных конферансье. Весь этот могучий арсенал использован в массированном наступлении сатирической армии на затейников. Мы позволим себе на некоторое время выйти, из успешно наступающих колонн и сделаем отступление, хотя бы лирическое.