Одержимость зверя (СИ) - Владимирова Анна

Зои снова испуганно вскрикнула, но я, не обращая внимания, яростно довел нас обоих до разрядки.

— Прости, — хрипло прошептал ей в шею, когда способность говорить вернулась.

Но я бы в жизни не подумал, что она сможет понять все правильно:

— Ее любишь, да? — глухо прошелестел ее голос, смывая всю дрянь с души ее болью.

— Да, — не осталось мне ничего другого, кроме как признаться. — Это сложно объяснить.

— Не надо ничего объяснять, — она выпуталась из моих рук и села на кровати, а я снова прикипел взглядом к ее спине. Не знаю, что в ней было такого, но я просто залипал на ней, как на произведении искусства. Тонкая, хрупкая, ее хотелось касаться, и я не стал себя сдерживать — потянулся пальцами и провел по ее позвоночнику, облизываясь.

— Ты — это нечто… никогда не хотел кого-то так, как тебя…

— Я тоже, — усмехнулась она, оборачиваясь.

— Ты не поняла, — безжалостно усмехнулся. — Я хочу тебя всю. Трахать, спать, прижимать к себе, таскать на руках…

— Это не любовь.

— Почему?

— Так быстро не бывает.

— Бывает только так… С первого взгляда, запаха и звука голоса… И неважно, подходишь ты мне или нет.

16

Когда бы я убеждал женщину в чувствах? Раньше меня это раздражало. Я не признавал длинных разговоров, предпочитал словам дело. Хочется — обнял, взял на руки… Камилла иногда не вылезала из моих рук часами, потому что нам просто хотелось быть вместе. Мне хотелось…

А теперь ее нет, и я хочу другую.

Откинув одеяло, я поднялся и направился в душ, бегло глянув в мобильный. Лоу в сообщении сухо приказал быть у него сегодня как можно скорее, но я не собирался бросать Зои. Мало ли, кто ее заказал. И пусть моя квартира — сложное технологическое убежище, на любое действие можно найти противодействие — мне ли не знать!

Все еще чувствовал себя подбитым псом — тело болело, но уже гораздо меньше, чем вчера. Когда вышел, Зои варила кофе, а в сковороде разогревался вчерашний ужин. Подхватив мобильник, я написал сообщение Аарону:

«Мне нужна пара лучших телохранителей для Зои».

Не стал расшаркиваться — после вчерашнего большим ублюдком я вряд ли стану.

— Ты что, не ела вчера? — глянул на нее, но она только мотнула головой:

— Перехотелось… Кофе будешь?

— Буду.

Я уселся за стол, предвкушая забытое действо — стеклянный чайник в женских руках, запах еды и ожидание нового дня. И хрен с тем, что у меня впереди война. Теперь у меня есть утро.

«Через полчаса у тебя будет один — лучший».

Я задумался. Аарон хорошо понимал мои потребности, спорить не стоило. А раз он так говорит — гарантирует безупречность кандидата.

— Ты вчера назвал этого типа «киллером», — поставила Зои передо мной чашку, как подаяние божеству, от которого будет зависеть жизнь. — Ты хлеб ешь?

— Ем, — ухватился за возможность не отвечать на ее первый вопрос. Дождался, пока она поставит передо мной тарелку с мясом и замрет в ожидании. — Ты что, ищешь ко мне подходы?

— Так заметно? — усмехнулась она, и я улыбнулся:

— Приятно, но не стоит. Это человеческие штучки, а я чувствую твои эмоции…

— Не понимаю, о чем ты… — начала раздражаться она.

— Внутренний фон не совпадает с внешней картинкой. Не надо разыгрывать сценки из школьного театра. Вчера ты была настоящей — для меня это важно. Сейчас ты закрылась и адаптируешься, думая, что мне это нужно. Зачем тебе эта информация о киллере?

— Привычка, — нахмурилась она.

— Меняй привычки, Зои. Твоя задача — восстанавливать нервы и здоровье.

— Джейден, ты прекрасно знаешь, что такие, как мы с тобой, не просто так бегают с пушкой наперевес по городу. — Она села напротив, глядя на меня теперь совершенно открытым взглядом.

Вот теперь она напоминала мне Камиллу. Такая же слегка одержимая тайнами… Или не такая? Зои пошла в полицию наверняка не из-за романтики спасения нуждающихся. Я прищурился. Плевать. Я сделаю все, чтобы уберечь ее от судьбы Камиллы.

— Нет, Зои, это больше не твое дело. Еще раз — отдыхаешь и восстанавливаешься. Спишь, ешь, гуляешь, занимаешься спортом, шляешься по магазинам — делаешь все, что делают нормальные женщины.

— Так, подожди, — выставила она руку вперед. — Если ты это имел в виду под «договариваться», то у тебя проблемы с терминологией! Поставь себя на мое место! Я — шляться за покупками? Ты меня ни с кем не путаешь?

— Нет, не путаю, — сверлил ее взглядом, — ты — моя женщина. И тебе не нужно больше бегать с пушкой наперевес и что-то расследовать, подставляя себя под удар! Вспоминай, как жить нормально!

— Я никогда не умела… — буркнула она, уткнувшись в чашку.

— Тогда учись! — огрызнулся. — Пойми, я уже один раз не уберег свою женщину… — Зои подняла на меня взгляд, снова становясь настоящей, как я и хотел. Показалось, что это пока что единственное, что у нас общего — потери. — Где твоя семья, Зои? — спросил осторожно.

— Нет никого, — стиснула она чашку, хмурясь. — Сначала маму с сестрой убили в гетто. Расстреляли при ограблении магазина. Мне было восемь. А три года назад убили отца на службе…

Я закрыл глаза, впуская в себя ее слова. Она потеряла всех. Вот откуда у нее такое панибратство со смертью и желание держать ее на расстоянии вытянутой руки, на прицеле оружия. Боится и смотрит ей в глаза, как и мне.

А я только сейчас осознал, что сломал бы любую другую, оказавшуюся на ее месте.

— Почему не ушла, не уехала? — вернул на нее взгляд.

Она сидела с чашкой и смотрела на город, сгорбившись.

— А ты? — повернулась ко мне.

Кажется, я впервые не выдержал ее внимания, опуская глаза. Что ответить? Не мог? Долг? Мне было плевать на долг, я требовал смертного приговора. Но меня в него ткнули мордой, в этот долг. Нет спасения в бегстве — от себя не убежишь. А то, что чужое горе кажется легче, всего лишь иллюзия. Она потеряла всех, но не сдалась, продолжая делать свою работу.

— Я сдался. Не как ты…

— С чего ты взял, что я не сдалась?

— Не знаю, мне так кажется. — Я задумался ненадолго. — Давай начнем сначала. Тебе нечего терять, как и мне…

— У тебя есть семья.

— Я предал свою семью.

— Аарон так не считает, — пожала она плечами и направилась к столешнице. — Он тебя любит по-настоящему и старался вчера помочь. Почему ты не принимаешь помощь?

Позади зашелестела бумага и запахло специями, а Зои вернулась к стулу с лепешкой. Кажется, мне их предлагали вчера в службе доставки к мясу, а я соглашался на все, лишь бы скорее отстали и приняли заказ. Теперь этот ее вид с едой будил зверский, но не физический аппетит — я хотел на нее смотреть весь день. Как говорит, ест, сжимает чашку руками…

— Потому что мне нужна только ты — твоя помощь, — запил жажду большим глотком кофе.

— Я не могу тебе помочь, — опасливо глянула на меня.

— Ты одна можешь. — Я сделал глубокий вдох. — Дай мне шанс. Нам. Дай нам шанс. Тебе нужна нормальная жизнь, спокойная, без пистолета под подушкой. Как и мне.

— А ты сможешь?

Ну вот как она вышибала у меня почву из-под ног, когда казалось, я только выпрямился?

— У нас будут разные подушки.

— Ах вот как?! — улыбнулась она.

— Так, как надо. Оставь войну мне.

Она прерывисто вздохнула, размяла плечи и взялась за лепешку:

— Ладно.

Больше уточняющих вопросов я не стал задавать — и так все было хрупко и зыбко.

— Так… я могу просто взять и куда-то пойти? — она начала разведывать границы.

— Можешь. С телохранителем. — Я поднялся и подхватил посуду в раковину. — Он скоро будет. Займись сегодня всем, что тебе не хватает, закажи вещей, еды — все, что сочтешь нужным.

Чувствовал — она растеряна. Не верит, не доверяет, все так же опасается… но на фоне всего этого делает шаг навстречу. Главное — замереть в этом состоянии хоть на какое-то время. Только для этого надо было начинать верить самому.

Откопать костюм в своем гардеробе убийцы не составило труда — смешно, но я часто носил костюмы, подбираясь к жертвам. Зои сидела на диване и посматривала в мою сторону все время, потом не выдержала и пересела на кухонный стул: