Потерянный взвод - Сергей Зверев

С ним все будет просто. Проблема была во втором. Тот был шире Стольникова в плечах, а узкий, рассеченный в нескольких местах лоб говорил о том, что перед разведчиком — боец, закаленный в драках не только на ринге, но и в уличных разборках. Остальные замерли, полагая, что двоих хватит…

Шагая осторожно, глядя перед собой в землю, Стольников контролировал каждое движение двоих боевиков. Переключившись окончательно на второго, профессионально оценивая его реакцию на свое приближение, пытался определить его стойку. Для человека, который занимался боксом хотя бы месяц, одним из важнейших моментов выбора действий в отношении противника является именно определение его ударной руки. Но пока решить эту задачу было сложно — гигант ходил по большому кругу, ступая так же осторожно, как и капитан. Стольников улыбнулся. Эта задача с неизвестным решалась просто. Он сделал выпад в сторону гиганта, и тот, мгновенно реагируя, быстро отвел назад левую ногу. Стольников поднял взгляд и улыбнулся.

Лицо гиганта залила краска. Два бойца правильно поняли ситуацию — один из них уже ошибся и выдал свою маленькую тайну.

«Левша…»

Те, кто вышел, но в бое не участвовал, нетерпеливо переминались. Каждому хотелось доказать, что он герой. Заодно, предоставляя право быть героем своим друзьям, они страховали их от неприятностей. Иногда стать героем просто.

Поймав момент, когда опорная нога гиганта оторвалась от земли, Стольников бросился вперед и, помогая туловищем, сокрушительным ударом справа пробил гиганту в подбородок. В последний момент тот успел среагировать, но его реакции хватило лишь на то, чтобы слегка развернуть лицо.

Молниеносно провернувшись на месте, словно крылья ветряной мельницы во время урагана, капитан с хлопком рукава куртки вонзил сокрушающий прямой левый в грудь первому. Если удар по гиганту получился чуть смазанным и пришелся не точно в подбородок, а скользнул по скуле, то со вторым вышло все просто идеально. Утратив способность дышать, боевик стал хватать побелевшими губами воздух и завалился на спину. Но тут же встал и Стольников, не выпуская из виду гиганта, с силой пробил ему в грудь во второй раз. Сложившись, как перочинный нож, боевик завалился набок, уже не думая о том, как выглядит в глазах зрителей.

Замеченное краем глаза движение заставило Стольникова обернуться в сторону большей угрозы. Как он и предполагал, парень оказался из стоиков. Удар он пережил терпеливо и быстро пришел в себя. Если бы такой удар получил первый, его голова уже давно болталась на туловище, как воздушный шарик. В одно мгновение восстановившийся после потрясения «боец» обрел точку опоры и рывком двинулся на врага… Соперников здесь не было, здесь были враги.

Дважды нырнув к поясу гиганта, Саша услышал, как над его головой просвистели руки бандита. Ни под один из этих ударов попадать не хотелось.

«Ххы!.. Хы!.. Хха!..»

Глотка бойца работала, как выхлопная труба мощного двигателя. А капитан резко выдыхал через нос, уходя в сторону, как маятник.

«Пусть, пусть поработает, скоро мышцы забьются, с ним будет полегче», — думал капитан, отгоняя мысль о том, что с победой над этим гигантом, случись таковая, его проблемы не закончатся, а только начнутся.

И тот, и другой были хороши. Умение нырять под удары и уклоняться в сторону позволяло врагам некоторое время тратить энергию вхолостую. Но капитан тратил сил меньше, потому что уходил, не отвечая. При других обстоятельствах так же поступил бы и гигант, но сейчас был не бой на ринге до команды судьи, а бой насмерть. Ну, или до полусмерти, учитывая пожелания Алхоева. Вместе с этим гиганту хотелось поддержать свой авторитет лидера в этом деле. Но проявить себя лучшим образом никак не удавалось. Русский был неуловим, как муха. А нетерпеливые боевики невольно двигались вперед, сужая круг до тех размеров, когда перемещения становятся невозможны. Замкнутое пространство круга заставляло обоих драться по правилам старинной дуэли, где исключена возможность отхода и смены позиции. Стольников уже дважды получил по корпусу, и однажды рука гиганта чиркнула по печени, не потревожив ее.

Боли не было. Было лишь желание смести со своего пути врага. Стольникову хотелось причинить максимальный ущерб банде Алхоева, о другом он и не помышлял, и в своем будущем он уже не сомневался. Перед гигантом стояла другая задача и вмешивались личные мотивы. С таким грузом драться всегда тяжелее…

В любом случае бить друг друга до вечера им никто бы не позволил. Алхоев уже сожалел, наверное, что устроил этот спектакль. Вместо поиска навигатора он организовал бои без правил с кучей болельщиков и выглядел сейчас недостойно. Попытка унизить русского уже провалилась. Но дать команду «стой» он тоже не мог. Русский должен быть побежден.

Еще в годы своей спортивной молодости Стольников славился тем, что одним своим прямым правым мог вырубить противника.

Едва капитан увидел перед собой открытую левую половину лица гиганта, его рука сама определила точку поражения. Голова гиганта безвольно качнулась назад, подсказывая Стольникову — враг «поплыл»… а потом упал на колени.

Ни секунды не медля, капитан просунул руку под подбородок чеха, вторую положил ему на затылок. Разворот всем телом — и Стольников, глядя в землю и сплевывая кровь, отступил. Мертвый боевик рухнул вперед, ударив лбом ботинок разведчика…

— Убью, сука!.. — прокричал один из зрителей, бросил автомат и, выхватив из ножен мачете, бросился на Стольникова.

Саша отпрыгнул в сторону, перехватил внизу руку боевика и резко свернул ему кисть внутрь. Треск своего лучезапястного сустава — это было последнее, что услышал бандит.

Все — потому что разведчик, перехватив оружие, взмахнул, рассек череп бандита и отпустил рукоятку. К ногам Алхоева труп рухнул с мачете в голове.

— Я опять чьего-то брата обидел, Магомед? — обнажая в улыбке окровавленные зубы, спросил Стольников.

Тот выхватил из рук рядом стоящего боевика автомат и с силой ударил капитана по голове прикладом. Расстояние было слишком мало, чтобы среагировать. Разведчик лишь успел повернуть голову, чтобы стальной торец автомата со сложенным прикладом не раскроил ему череп. Но сила удара все равно была велика. Капитан рухнул к ногам полевого командира как подкошенный…

Наверное, это был самый лучший исход боя. Потому что драться с кем-то еще у Стольникова просто не было сил. Он едва держался на ногах еще до начала схватки с теми двумя. Ныне — покойниками.

— Похороните воинов по нашим законам. А этого — на базу.

Некоторое время, наблюдая за своими людьми, Магомед Алхоев стоял молча. И лишь когда одна группа людей двинулась на пригорок, чтобы воздать усопшим правоверным почести, а вторая понесла разведчика на север, он глухо выругался по-чеченски, сплюнул и оскалился не то в усмешке, не то в сдерживаемой ярости.

— С-сука!.. — добавил он и, положив автомат на плечо, направился за теми, кто нес капитана.

9

Жулин слышал выстрелы. Он бежал, раздираемый желанием вернуться и лечь плечом к плечу со Стольниковым. Все годы службы он размышлял, как это выглядит на самом деле — «Отходите, я вас прикрою». Он рисовал патетические картины в голове, но вот уже дважды за двое суток Стольников оставался, чтобы задержать боевиков и дать возможность своей группе отойти, а всего на памяти Жулина таких случаев было четыре. И всякий раз это выглядело по-обыденному просто, никакой патетики.

Он потрогал рукой навигатор, лежавший в кармане жилета. Командир велел отдать его Мамаеву. Значит, Жулин должен сделать это во что бы то ни стало. Иначе зачем оставался Стольников?

Выстрелы за спиной стихли. Или капитан разговаривает с людьми Алхоева, или… Или те уже стоят над телом Стольникова. Черт! Думать об этом прапорщику не хотелось. Он вбежал на пригорок и остановился как вкопанный, даже не успев упасть. Если бы это были боевики, ему пришел бы конец. Упал бы он уже мертвый. Но перед ним, уже готовые дать залп навстречу неизвестному путнику, стояли Пловцов, Айдаров и Ключников.

— Свои!.. — опережая выстрелы, крикнул Айдаров.

Дождавшись, когда прапорщик спустится, Пловцов уставился на него.

— Командир остался. Это он просил передать Мамаеву. Нужно разобраться…

Говоря все это, Жулин чувствовал себя все гаже и гаже. Он ушел, оставив Стольникова умирать. Как бы ни звучал приказ капитана там, в ложбине, здесь любое его слово против него. И каждый думает сейчас: «Он оставил Стольникова умирать», — считал Жулин. Конечно, так никто не скажет. Люди разведки скупы на эмоции и действительность воспринимают иначе, чем другие на войне. Всем понятно, что Жулин ушел не просто так. Просто так прапорщик не ушел бы. Ему был отдан приказ. И посмел бы только Жулин его не исполнить!..

— Вы сделали то, что просил командир, — произнес Айдаров, кладя винтовку на плечо. — Мы должны доставить прибор к водопаду.