Сказки скандинавских писателей - Ганс Христиан Андерсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 10
Множество людей, и особенно детей, бежало за пожарными машинами, надеясь увидеть грандиозный пожар, и кое-кто из них был ужасно разочарован и сердит, увидев, что никакого пожара вообще нет.
— Ой! — закричал один из них, топнув ногой. — Ведь ничего и не горит!
— Нет! — воскликнул другой. — Пожар без огня, хуже этого я ничего на свете не видел.
— Да! — воскликнул третий. — Нас водили за нос. Мы будем жаловаться!
И все они, злые и оскорбленные, отправились в город — жаловаться.
Но нашлись и другие, более разумные люди. Почуяв запах кофе, они ринулись толпой в кафе «СИНИЙ МОРСКОЙ КОТ».
Там они увидели желтого носорога и много-много радостных пожарных.
— И-и! — закричали они, хлопая в ладоши. — Это — гораздо лучше, чем какой-то там пожар!
И папа мальчика Вигго — господин Лёве, — который, изливая желчь, в припадке бешенства, вырвал большую часть своих реденьких волос, внезапно стал очень счастливым человеком. Потому что все люди, которые вошли в его кафе, не желали довольствоваться только тем, чтобы смотреть на желтого носорога. Им тоже захотелось и содовой, и кофе, и водки, и всяких горячих закусок.
Под конец кафе «СИНИЙ МОРСКОЙ КОТ» оказалось так набито гостями, что им пришлось сидеть буквально друг на друге. Выше всех сидели маленькие дети; они пили лимонад и ели сосиски, с которых на волосы их мам капал кетчуп. А ниже всех стоял Отто, повторяя: «ХОНК» и «ГРУММП»- и чувствуя, что ему тепло и радостно.
— Ох, — сказала старая фру Флора и залезла под стол, чтобы её хоть немного оставили в покое. — Столько гостей сразу мне никогда прежде видеть не доводилось. Какой чудесный праздник!
— Оцень цудесный плазник, — подтвердил маленький мальчик и затрубил в её слуховую трубку, так как решил, что это настоящая труба. — Оцень цудесный плазник.
И в самом деле начался чудеснейший праздник, который кончился только ночью, когда месяц поднялся над крышами города.
Месяц смотрел вниз на город и с особым любопытством смотрел он на большой красный дом близ морской гавани.
Он видел, как множество гостей со своими спящими детьми, приникшими к их плечу, распрощавшись, пошли домой по улицам города.
Он видел, как пожарные, вскочив в свои машины, умчались прочь. Он видел, как господин Лёве, стоя в дверях, махал рукой гостям. А когда он заглянул в окна, то увидел, как фру Флора, стоя посреди кафе с кофейником в руках, смотрит на дыру в потолке.
— Послушайте, — говорила фру Флора. — Где мне теперь жить? Ведь я никак не могу жить в квартире с огромной дырой в полу.
Добрый господин Хольм откашлялся, щеки его при этом слегка покраснели.
— Гм-м, — произнес он, дернув себя за усы. — Вы могли бы переехать ко мне, милейшая фру.
— Что вы говорите? — спросила фру Флора. — Вы, в самом деле, хотите еще кофе?
Господин Хольм покачал головой. Потом, схватив листок бумаги и карандаш, написал большими буквами:
«ПЕРЕЕЗЖАЙТЕ КО МНЕ, МИЛЕЙШАЯ ФРУ ФЛОРА».
Фру Флора взглянула на записку.
Потом она взглянула на господина Хольма и улыбнулась.
— Хорошая идея, — сказала она. — И знаете что, господин Хольм. Я захвачу с собой кофейник. Нам обоим, наверняка, потребуется глоток кофе.
Щеки господина Хольма покраснели сильнее.
— Наверняка, — сказал он. — Абсолютно наверняка, да.
Чуть позднее месяц увидел, как Отто, самый желтый и самый трехрогий носорог в мире, улегся в стог сена. И увидел, как полицмейстер, который больше не желал быть полицмейстером, привалившись к огромному животному, зевнул и впал в сон.
Месяц увидел, как господин Лёве пересчитывает те огромные деньги, которые он заработал в тот день. Он увидел, как господин Лёве закрывает двери и гасит свет в кафе, а немного погодя он услыхал массовый храп, доносящийся из красного дома.
Но самый глубокий и самый могучий храп издавал Отто.
Самый тонкий и самый пискливый — Вигго, а самый своеобразный и булькающий — господин Хольм.
Потому что господин Хольм храпел через свою носогрейку.
Но вдруг месяц испуганно подскочил на небе, потому что увидел некую мрачную личность, приближавшуюся к дому.
У мрачного типа на спине был огромный мешок, и он двигался крадучись и тайком. Подойдя к красному дому, тип огляделся по сторонам.
Потом он скользнул к двери со стороны кафе «СИНИЙ МОРСКОЙ КОТ» и стал красться по скрипучим ступеням в одних чулках, принюхиваясь в темноте.
— Кофе, — бормотал он, — кто-то пил кофе.
У дверей квартиры, где спали Топпер и его мама и видели сны о носороге, о карандашах и о маленьких девочках на желтых велосипедах, незнакомец снова остановился и прислушался. Он долго прислушивался к их храпу, улыбаясь в окладистую бороду.
— Ох-хо, — пробормотал он. — Спят мертвым сном, но чем крепче, тем лучше.
Открыв дверь, он прокрался в комнату, оставив у двери свой большой мешок.
Он стал на цыпочках ходить по комнате.
Но мрачный тип не очень хорошо видел в темноте и не увидел, что посреди комнаты в полу зияет невероятно огромная дыра.
С ужасающим ревом рухнул он в дыру, пролетел комнату фру Флоры и через дыру в её полу, наконец, приземлился ПРЯМО НА ЖИВОТЕ СПЯЩЕГО ПОЛИЦМЕЙСТЕРА.
— У-ф-ф-ф! — заорал полицмейстер и проснулся, — Радуйтесь, что я больше не полицмейстер, а не то бы я засадил вас в тюрьму. Законом запрещается прыгать на животы людей.
Он зажег свет, и то же самое сделали все остальные жильцы красного дома, потому что они не привыкли, чтобы кто-нибудь кричал «У-ф-ф-ф!» посреди ночи.
Даже Отто пробудился и несколько раз пробормотал:
«ХОРК, ХОНК».
Мрачный тип поглядел на носорога, поглядел на дыру в потолке над кафе и давай хохотать. Он смеялся так, что слезы катились по его загорелым щекам и исчезали в окладистой рыжей бороде.
— Топпер! — взревел незнакомец. — Что же ты такого натворил, олух ты этакий?
— Извините, — сказал полицмейстер. — Вы знаете этого мальчишку?
— Знаю ли я его! — вскричал человек с рыжей бородой и ударил полицмейстера по плечу. — Этот мальчишка — мой сын!
— Отец! — заорал Топпер и помчался, перепрыгивая через провалившиеся половицы. — Привез попугая?
— Двух, — пробормотал отец и так сжал Топпера в объятиях, что у того совершенно посинело лицо. — Махнемся?
— На что махнемся? — спросил Топпер.
— На этого носорога, — ответил отец…
— Послушайте-ка, — вмешался полицмейстер, — ведь вы же не собираетесь отнять носорога у ребенка! А что стану делать я?! Я ведь так ужасно полюбил это животное.
— ХОНК, —
