Выбор Пути - Василий Павлович Щепетнёв

— Избранные?

— Может, и так. Но ликовать не спешите. Перед праздником пришла в свинарник повариха и пометила парочку поросят. Те очень радовались. Целых два дня. Мы, мол, не такие, как все, мы избранные!

— Какой-то ты, Чижик, сегодня… — Лиса пощупала мой лоб. — Горячий ты. Уж не заболел ли?.

— Здоров я, здоров. Просто думаю, что премия — не финишная ленточка, а выстрел стартового пистолета. Бежать нужно дальше и быстрее, а не почивать на веточке лавра. Если это, конечно, лавр.

Девочки тоже устали. Спорить не стали. А стали спать. Ну, и я тоже.

Поезд в Черноземск приходит в восемь ноль пять.

И что-то много встречающих. Слишком много. С нашего курса человек сто. И с других курсов двести.

Лиса и Пантера смотрят на меня, и улыбаются.

Транспарант: «Чижик — чемпион!»

Неужели это меня встречают?

Я вышел из вагона. Пройти мне не дали. Схватили, подняли и понесли. Но недалеко.

Неужели меня качать будут?

Качают, черти.

Лишь бы не уронили!

Дотошный читатель не преминёт заметить, что в 1973 году премия имени Ленинского комсомола не присуждалась. Я это знаю. Но мир уже изменился, и премию решили сделать по-прежнему ежегодной.

Вообще-то история премии полна неясностей. Учредили её в 1966 году за достижения в области литературы, искусства, журналистики и архитектуры, награждать должны были молодежь, комсомольцев, но…

Но первую премию вручили посмертно Николаю Островскому, умершему в 1936 году, затем лауреатами стали Владимир Маяковский, умерший в 1930 году, Александр Фадеев, умерший в 1956 году, Борис Горбатов, умерший в 1956 году. Среди награжденных были и пятидесятилетние, и шестидесятилетние, и восьмидесятилетние — все, безусловно, достойные люди, но…

А с 1970 года премию стали присуждать через год. Почему? Складывалось впечатление, что среди советской молодежи просто нет достойных этой премии. Обидно. Не вдохновляет комсомольца — получить премию в восемьдесят лет.

Денежная составляющая премии — две с половиной тысячи рублей. Чижик и Стельбова делят эту сумму на двоих. Получается не сказать, чтобы совсем мало, но и ничего особенного. В стройотрядах порой за лето зарабатывали схоже.

Маловато работали с молодежью. Бесталанно. Партия сказала — комсомол ответил «есть!» — это система без обратной связи. Что и сказалось позже. Здесь. Но вдруг там — иначе?

Глава 8

ЭСТАФЕТНЫЙ СУББОТНИК

Бурьян, по осенней поре уже и засохший, был в рост человека, и какого человека! Даже Великий Круминьш мог бы спрятаться в этих зарослях. Сейчас бурьян желто-серый, сухой. Здесь могут водиться тигры и драконы.

Но мы смело шли прорубленной просекой во Второй Лабораторный корпус, кратко — ВЛК. Мы — это первая группа второго курса лечебного факультета Черноземского государственного медицинского института имени Николая Ниловича Бурденко (сказал, и перевел дух).

У всех сегодня вторник — а у нас суббота. Потому что мы на субботнике. На эстафетном субботнике. Эстафетный субботник — это новая комсомольская инициатива. Обычный субботник — студенты дружно куда-то тащат брёвна, метут улицы или сажают деревья. Всем институтом. Не то субботник эстафетный. Это совсем другое дело. Выходит на субботник одна, две, много три группы и делают то, что нужно в данный момент. Через неделю — другая группа, ещё через неделю — третья, и так весь учебный год. Поначалу хотели назвать «перманентный субботник», но кто-то умный заметил, что отдаёт Троцким. Пусть лучше будет эстафетный.

Пусть.

Хозчасть, узнав о новой инициативе, возликовала, и готова была носить Надю Бочарову на руках. Почему её? Потому что она это и затеяла. Комсомольский задор, помноженный на чувство ответственности.

И потому пока все скучают на лекции по биохимии (профессор читает свой же учебник), мы идём наводить порядок во Второй Лабораторный Корпус. Принимая эстафету от первокурсников — они на прошлой неделе прорубили просеку к корпусу.

Институт наш с историей. Решение о его строительстве приняла дума в двенадцатом году. Тысяча девятьсот двенадцатом. Собственно строить начали его в тринадцатом году, как бы в честь трехсотлетия династии. Построили в семнадцатом, к февральской революции. Хорошо строили, добротно, аудитории просторны и воздушны, коридоры и лестницы широки, подвалы сухи и глубоки, в общем, роскошный институт. Кто не придёт, из политехнического ли, педагогического, строительного, технологического и других (институтов в Черноземске много), все в восхищении.

После Брестского мира в Чернозёмск из Дерпта переехал тамошний университет, точнее, медицинский факультет. И осел у нас навсегда. А с университетом приехал и Бурденко. Потом, правда, перебрался в Москву. Великому хирургу — великий город. Но его в Чернзёмске помнят и чтят.

Однако ВЛК — совсем другое. История его много короче, хотя темна и загадочна. Корпус строили сразу после войны, никаких излишеств. Архитектор смотрел на коробку из-под обуви, ею и вдохновлялся. Два этажа, пристройка-виварий, всё предельно просто. Родители Бочаровой в то время учились, и их, тогдашних студентов, иногда выводили сюда на субботники. Но редко: строили ВЛК немцы из пленных, а контакты с немцами были нежелательны. Построили, завезли всякого оборудования, больше трофейного, и лаборатория заработала. Лучшие институтские профессора со своими помощниками трудились в лаборатории. Трудились над закрытой темой, говорили, что помимо оборудования завезли и немецких ученых, но точно не знали, а кто знал — помалкивал. Время такое, длинный язык укорачивал жизнь.

В пятьдесят третьем, во время дела врачей-убийц, многих профессоров с помощниками из тех, кто работал в ВЛК, посадили. Да что многих, считай, всех. А немцев то ли вернули в Германию, то ли ещё куда дели. Лабораторию закрыли. Потом, после смерти Сталина, кое-кого и выпустили, но не всех. Корпус же так и стоял все эти годы за оградой, забытый, заброшенный, бурьян даже не выкашивали. Запустение.

Но сейчас решили: негоже простаивать целому корпусу, да ещё в бурьяне. Страна на подъёме, наука рвется в выси. Выделили деньги на капремонт. А к капремонту тоже нужно готовиться. Освободить здание от всякого разного. Вот мы и будем освобождать. Эстафетно-перманентно.

К сегодняшнему субботнику