Реквием по тонтон-макутам - Жерар Вилье

В кабинете Франка Джилпатрика царила приятная прохлада. Американец с уважением смотрел на Малко. – Вы видели Жакмеля! – воскликнул он.

После инцидента с Мирбале Малко явно вырос в его глазах.

– В общем, – сказал Малко, – мне остается только пойти и прикончить Амур Мирбале в ее «ламборджини», пока ее тонтон-макуты не нашпиговали меня свинцом.

– Если бы она действительно хотела этого, вас уже могли убить, когда вы выходили из отеля... Наверно, она изменила мнение. После того унижения, которое вы заставили ее испытать, она хочет расправиться и с вами, и с Жакмелем.

Фрэнк все меньше казался дювальеристом. Малко подумал, что, если его пребывание на Гаити затянется, он снова станет настоящим белым человеком. Но пока вставала более неотложная задача.

– Где я могу найти некоего Сезара Кастелла? – спросил он.

Лицо Франка снова замкнулось.

– Не имею ни малейшего представления, – сухо сказал он. – Спросите у пастора Джона Райли на Радио-Пакс. – Несколько раз он помогал этому типу... А Радио-Пакс вы найдете на дороге Карефур.

– А как быть с двадцатью пятью тысячами долларов?

– Они в нашем распоряжении. Естественно, вы дадите мне расписку.

Деликатность еще не умерла. Малко устало встал.

– Пойду продолжать мой путь на Голгофу.

– Передайте от меня привет Джону Райли, я не видел его уже две недели.

Когда постучали в дверь, пастор Джон Райли на четвереньках пытался отыскать пружину бойка от своего старого пистолета «радом» калибра 9 миллиметров. Поднявшись, он накрыл большим клетчатым платком разобранное оружие и пошел открывать.

Хотя прежде он никогда не видел Малко, он горячо пожал ему руку: Джон Райли не забыл в повседневной жизни о христианском милосердии. Тогда Малко сказал самым естественным образом:

– Я ищу света.

Пастор улыбнулся еще шире:

– Входите, входите.

Кондиционер не работал. Джон Райли взял платок, прикрывающий «радом», и вытер пыль со стула для Малко. Сам же он уселся за столом.

– Я только что вернулся из Артибонита, – объяснил он, – а там полно пыли. Если сразу же не почистишь оружие, считай что потерял его... Чем обязан вашему визиту?

Джон Райли был достаточно плотным мужчиной с круглощеким, не особенно выразительным лицом. За роговыми очками скрывались серые пронизывающие глаза. Даже Франк Джилпатрик не знал, был ли он действительно пастором. Впрочем, все, что касалось Радио-Пакс, частной радиостанции, ведущей на Гаити религиозные передачи, было окутано тайной. Хотя работал он вполне официально, заручившись лицензией от гаитянского правительства, а его передатчики действовали по всей стране.

Выцветшая табличка напротив «Ройал-Бар», на дороге Карефур, извещала, что здесь находится Радио-Пакс. Затем надо было пройти по ухабистой тропинке в джунглях, чтобы достичь небольших зданий, где и находился передатчик.

Проблема заключалась в том, что нельзя было понять, какая конгрегация патронирует Радио-Пакс: религиозные воззрения ее ведущих были слишком расплывчаты, если только это не было свидетельством святой сдержанности. Впрочем, гаитяне были уверены, что Радио-Пакс было филиалом ЦРУ, а его пасторы не умели креститься...

Не так уж они были и неправы. Вплоть до последнего цента деньги, позволяющие радиостанции вести скудное существование, поступали из ЦРУ. И фраза, произнесенная Малко, была паролем на этот месяц. Тем не менее, кроме тайного устранения одного сатанинского коммуниста, Радио-Пакс держалось в стороне от насильственных акций своих хозяев. Или ты святой, или нет...

– Я должен войти в контакт с неким Сезаром Кастеллой, – сказал Малко.

Джон Райли покачал головой.

– Ах, Кастелла. Его здорово оклеветали. А ведь он так много сделал для защиты Святой Церкви.

Не вина пастора Райли, если он рассматривал кровь коммунистов и им подобных как гемоглобин...

– Сезар Кастелла находится в отеле «Иболеле», – тихо сказал Джон Райли. – Я напишу ему записочку: в последнее время он стал очень боязливым.

Малко мысленно поздравил себя с тем, что зашел к этому удивительному пастору. Умиротворенный, Джон Райли отодвинул пистолет и принялся писать.

Жюльен Лало быстро захлопнул дверь своего дома: нищий, сидевший на тротуаре напротив, был тонтон-макутом, одним из самых жестоких людей Амур Мирбале. Старик пытался успокоить сердцебиение. Дала ли Амур приказ убить его, где бы он ни появился, или просто напугать его? Хотя, сообщая о Малко, он выказал немало рвения.

Он мог смыться на Кап-Аитьен на следующий же день после убийства на церемонии Вуду, но он остался из-за одной тринадцатилетней девчонки. Это могло ему дорого обойтись...

В течение одной секунды он обдумывал идею о том, как спрятаться в посольстве Соединенных Штатов, что было в моде несколько месяцев назад... Но что он будет делать в Майами? Старый восьмидесятилетний негр, даже богатый, во Флориде он все равно будет всего лишь старым негром... В Порт-о-Пренсе его ненавидели, но он был известен.

Несколько минут он кружил по комнате, прежде чем принять решение: он не мог запереться на несколько дней или недель. Его рабочий кабинет был в двух кварталах отсюда. Пройдя мимо следящего за ним макута, он ничего не подал ему. Он уже почти что дошел до табачной компании «Ком иль фо», когда рядом с ним остановилась машина, и его позвали:

– Жюльен!

Это был черный «линкольн» начальника полиции, личного друга Амур Мирбале. Там же сидел макут в майке с автоматом на коленях. Сердце Жюльена Лало готово было выпрыгнуть из груди.

Он приветственно помахал рукой:

– Как дела, Бьенэме?

Жозеф Бьенэме повернул свое безликое лицо, скрытое очками с посеребренными стеклами.

– Тебя хочет видеть Амур.

Он говорил негромко, как автомат. Спустившись с тротуара, Жюльен сел в машину. Полицейский сразу же тронулся. Жюльен рассматривал прохожих через стекло. Ему казалось, что он принадлежит уже к другому миру.

Он старался никак не выказывать своего страха, но был вынужден напрячь мускулы, чтобы его не подвел собственный мочевой пузырь. Когда машина проехала без остановки казармы имени Франсуа Дювалье, его страх удвоился.

«Линкольн» проехал мимо французского посольства, обогнул Национальный Дворец и выехал на улицу Кафуа по направлению к отелю «Олофсон». Несмотря на кондиционер, Жюльен Лало был весь в поту: они ехали к тайному командному пункту Амур Мирбале. В Порт-о-Пренсе поговаривали, что ее сад был настоящим маленьким частным кладбищем.

– Пей, – приказала Амур Мирбале своим красивым певучим голосом.

Если бы не присутствие трех тонтон-макутов с пистолетами за поясом, можно было подумать, что находишься на светской вечеринке. Амур Мирбале и Жюльен Лало сидели в глубоких ивовых креслах стиля «Помаре» вокруг низкого стола под верандой. Это был один из самых красивых домов в Порт-о-Пренсе: деревянный, выкрашенный белой краской по старинной моде; здесь было полно картин и безделушек. Его владельцы жили в Нью-Йорке, и дом служил холостяцким пристанищем, а также штаб-квартирой Амур Мирбале.

Жюльен Лало протянул руку, затем остановился:

– Слишком много... Это опасно.

Амур слегка склонила голову, как ящерица.

– Ты ведь знаешь: есть гораздо более опасные вещи...

Сразу же один из макутов достал из-за пояса старый пистолет и приставил ствол к затылку Жюльена Лало.

Старик осушил стакан одним махом. «Буа-кошон» показался ему более терпким, чем обычно. Он не осмеливался подумать, какую реакцию вызовет напиток в его дряхлом организме. Едва он поставил стакан, как один из макутов вновь наполнил его. Бутылка была наполовину пуста. Руки Жюльена Лало тряслись. Амур медленно убивала его.

– Где Габриель Жакмель? – спросила метиска.

Жюльен Лало сжал руки. Допрос длился уже полчаса. А она медленно убивала его.

Из-за того негодяя, который видел, как он передал «буа-кошон» американцу.

– Клянусь тебе, что ничего не знаю, – умоляюще произнес он. – Я даже не знал, что этот американец хочет его увидеть.

– Ты лжешь, – мирно возразила Амур Мирбале, – а это нехорошо. Выпей, это освежит тебе память...

Жюльен Лало разом потерял свое достоинство. Его врач говорил ему, что, если он будет злоупотреблять «буа-кошоном», его сосуды не выдержат. Оторвавшись от кресла, он рухнул на колени перед метиской.

– Клянусь, что я не предавал. Амур, ты же знаешь, как я любил Президента. Не заставляй меня больше пить...

Макуты расхохотались.

– Ты можешь и не пить, – сказала Амур мелодичным голосом. – Аликс готов убить тебя.

Жюльен Лало снова ощутил ствол пистолета у своего затылка. В то же время запах молодой женщины, чьи ноги почти касались его лица, пьянил его.

Амур Мирбале была демоном.

– Ты слишком стар, чтобы сделать ребенка, Жюльен, – сказала она нежно. – После того, что ты сделал, с тебя следовало содрать кожу кусочек за кусочком. Значит, пей...