Остров флотской чести - Сергей Зверев

Орехов машинально отметил, что капитан и руководитель экспедиции ничуть не удивлен – значит, Егоров и в самом деле был уверен, что субмарина, якобы выдуманная для прикрытия, существует на самом деле? Более того, этот чахленький профессор с бегающими глазками почти точно знал, где ее искать!

– Господин Егоров, а не могли бы вы объяснить нам, простым и туповатым солдатам, что вся эта музыка значит? – спросил подполковник подозрительно миролюбивым тоном, хотя хорошо изучившие его Скат и мичман прекрасно видели, что Орехов по-настоящему злится. – Нет, я помню, что мы подчиняемся вам и обязаны выполнять все ваши команды и распоряжения! Вот только есть у меня сомнения, что действуете вы сейчас – как бы это помягче сказать? – больше в своих интересах, впрямую нарушая полученные в Москве инструкции. И нас, что называется, втемную используете, что тоже, согласитесь, нехорошо. Или я ошибаюсь?

– Именно ошибаетесь, подполковник! – взгляд и тон начальника экспедиции стали прямо-таки ледяными. – Вы получили подтверждение моих полномочий во время сеанса связи с Москвой в первый же день. Вам этого мало? Хорошо, получите еще. И, думаю, вместе с выговором от своего командования – вряд ли им понравится, что вместо беспрекословного выполнения приказов вы устраиваете здесь митинги недовольных и несогласных. Все, господа военные, разговор закончен! Боцман, передай Водолазу, чтобы немедленно готовился к погружению! Я хочу удостовериться, что наши друзья не страдают галлюцинациями. Да, и пусть обязательно захватит видеокамеру – посмотрим, что там за субмарина…

– Надеюсь, ваш Водолаз нырял не только в далеком детстве в бабушкином пруду? – не глядя на Егорова, спросил Катков куда-то в пространство.

– Не боись, Скат, все учтено могучим ураганом! – Боцман по-дружески стукнул капитана ладонью по плечу и снова широко улыбнулся. – Наш Водолаз и подготовочку имеет не хуже вашей, и допуски все, какие положено. Не помню уж точно, как там это называется, но он водолаз высшей квалификации и под водой, сдается мне, провел больше времени, чем вы с Тритоном, вместе взятые. Все-все, босс, уже бегу!

Боцман не соврал: пловцам достаточно было взглянуть, как ловко, привычно и сноровисто Водолаз облачается в гидрокостюм и надевает остальное снаряжение, чтобы понять, что «безбородый двойник» Боцмана нырял не только в бабкином пруду. Затем была парочка уточняющих вопросов Троянову насчет местоположения и состояния субмарины, на которые мичман отвечал коротко и толково, используя множество узкоспециальных терминов, которые Орехову ничего не говорили, но Водолаз, несомненно, прекрасно понимал, о чем идет речь. С коротким всплеском мужчина ушел под воду, и на палубе воцарилась тишина, нарушаемая лишь легким шелестом волн о борт судна…

Прошло чуть больше часа. Егоров все чаще нетерпеливо посматривал на часы, на уже клонившееся к горизонту солнце и беззвучно шевелил губами. Орехов, молча покуривавший, опираясь локтями на невысокий фальшборт, с усмешкой подумал, что вряд ли капитан молится за своего ныряльщика – скорее уж матерится. Катков и мичман особого беспокойства не проявляли – скорее наоборот: оба удобно устроились на сложенном у борта брезенте и безмятежно подремывали. Это, по мнению подполковника, был правильный поступок: «солдат спит, а служба идет», да и отдохнуть пловцам не мешало – мало ли, еще придется сегодня под воду идти…

Часы отсчитали еще минут десять, когда на поверхности наконец-то появился исследователь глубин и сразу же поднял руку, складывая из пальцев известный знак «о-кей!».

…На маленьком экране камеры для подводной съемки, которую Егоров буквально выхватил из рук Водолаза, что-либо рассмотреть толком было нелегко. Сгрудившаяся вокруг капитана команда сначала увидела лишь мутноватую зелень воды, подсвеченную лучом мощной лампы, да быстрые стайки каких-то мелких рыбешек. Потом объектив камеры выхватил нечто округлое, обросшее водорослями, ракушками и прочей дрянью. Чуть позже все увидели леерное ограждение, напоминавшее мохнатую веревку, и вполне узнаваемый силуэт палубной пушки. Дальше была ходовая рубка – зрители даже смогли рассмотреть краешек наглухо задраенного люка. Теперь ни у кого уже не оставалось никаких сомнений – на дне лежала давно затонувшая субмарина.

– Это она, черт нас всех побери… – почему-то севшим голосом негромко сказал Егоров.

14

Карибское море, 185 морских миль северо-западнее о. Сент-Люсия, август 2011 года

Местный бог морей, один из многочисленных заместителей Посейдона, легонько стукнул своим трезубцем уставшее за долгий день солнце по желтой макушке, и светило послушно нырнуло куда-то за горизонт. Недолгие сумерки с непостижимой быстротой сменились густой тьмой тропической ночи. Лишь россыпь крупных звезд слабо подсвечивала черное небо. Эти же звезды, отражаясь в темной воде, поигрывали легкими бликами и жили уже совсем другой, таинственной и загадочной, морской жизнью…

Примерно за час перед закатом Доу подошел к Томпсону и негромко поинтересовался:

– Как самочувствие, солдат? Надеюсь, ты в порядке?

– В полнейшем, босс, – небрежно ответил Стив и вопросительно посмотрел на командира – что-то неуловимо изменилось в облике бывшего «зеленого берета». Наверное, примерно так же выглядят охотничьи собаки, когда видят, что их хозяин собирается отправиться в лес погонять дичь и немножко пострелять. – Спасибо за заботу, но с чего это вдруг? Или предстоит работа?

– Ты догадлив, сынок, – сухо усмехнулся Доу и посмотрел на свои часы. – Скоро стемнеет. Так что ты еще разок проверь снаряжение – думаю, сегодня ночью тебе придется поплавать и понырять. Понимаю, при солнечном свете делать это веселее и проще, но что-то мне подсказывает, что тебя учили работать в любых условиях и ночное море настоящего боевого пловца не очень испугает, верно?

– Верно, босс, – Томпсон согласно кивнул и, бросив взгляд на предзакатное светило, хотел было поинтересоваться, почему решено работать именно предстоящей ночью, но передумал и послушно отправился готовить акваланг, гидрокостюм и прочие причиндалы. Хотя все было давно готово и не раз проверено и опробовано, но жесткие правила требовали перед погружением проверить снаряжение еще раз.

Не раз и не два было сказано, что все правила безопасности, инструкции и воинские уставы написаны не чернилами, а кровью. И это не просто красивые слова – за каждым разделом, параграфом и пунктом кроется гибель людей. Пристрелил боец товарища, позабыв, что в стволе автомата остался патрон, – в уставе появляется пунктик, расписывающий, как правильно разряжать оружие. Грохнулся парашютист – комиссия тщательно изучит причину гибели десантника и впишет в инструкции еще один пункт. И так до бесконечности! Одни нарушают, другие гибнут, третьи пишут уставы…

Едва над морем разлилась чернильная темнота, на судне началось заметное оживление. Доу отдавал короткие распоряжения, капитан руководил своими людьми, и вскоре в ночной тишине раздалось ритмичное туканье запущенной мотористом машины. На невысокой мачте, по бортам и на корме зажглись ходовые огни, становившиеся то ярче, то слабее – в зависимости от оборотов генератора. Правда, гореть им пришлось недолго: Доу в довольно резкой форме потребовал все фонари погасить.

– Простите, мистер Доу, но, согласно правилам морского судоходства, мы не имеем права идти без сигнальных огней – это грубейшее нарушение, – не очень уверенно попытался возразить капитан.

– Послушайте, как вас там… Я плачу вам не за четкое исполнение ваших морских уставов и инструкций, а за беспрекословное выполнение моих приказов! Надеюсь, вы понимаете разницу? Вот и делайте то, что вам велено! – Доу на секунду умолк и тут же добавил с коротким смешком: – Мы, дружище, не рыбу ловить выходим и не на веселый пикник. Мы идем воровать яблоки. А какой вор, скажите вы мне, идет на дело с шумом и фейерверком?

– Яблоки? Воровать? – растерянно переспросил вконец запутавшийся в изощренном юморе опасного арендатора капитан. Но уточнять, что же имел в виду Доу, побоялся – в конце концов, кто платит, тот и заказывает музыку. А поскольку платили непонятные пассажиры до неприличия много, то умудренный жизненным опытом капитан готов был не только сыграть на боцманской дудке, но и сплясать матросский танец, коль на то появилось бы желание клиента.

Мощный двигатель судна монотонно бухтел на средних оборотах около часа, прежде чем капитан по внутренней связи передал мотористу команду «стоп машина!». Тут же загрохотала якорная цепь, вслед за разлапистым символом морей убегавшая в черную воду, напоминавшую в слабом звездном свете разлитый гудрон. После недолгого разговора с капитаном Доу подозвал Томпсона и, не повышая голоса, обрисовал задачу:

– Слушай меня внимательно, сынок! Сейчас наше корыто стоит точно над местом, где на дне покоится спутник, будь он трижды неладен. Тебе повезло: капитан утверждает, что здесь не очень глубоко – всего каких-то сто пятьдесят футов. Для тебя, как я понимаю, это все равно что в домашнем бассейне искупаться. Правда, есть одно «но»… Этот старый гриб говорит, что в этих местах уйма всякой острозубой дряни вроде мурен – так что будь осторожен. – Доу коротко хохотнул. – Я не хочу, чтобы какая-нибудь тварь сожрала тебя прежде, чем ты сделаешь свое дело! Своих людей я предпочитаю убивать сам, ха-ха…