Африканская охота для дам - Мария Жукова-Гладкова

В Крюгеровском заповеднике охоту так и не разрешили, туда прибыли американцы, которых большинство населения Африки терпеть не может, с противозачаточными средствами. Всякими хитрыми способами эти средства вводились в организмы слоних. В результате природное равновесие было нарушено…

Да, слонихи перестали беременеть, но у них резко возросло половое влечение, и Крюгеровский заповедник, можно сказать, превратился в природный публичный дом.

Блудливые слоны забыли о детенышах. Работникам заповедника пришлось убирать тела маленьких слонят, которых матери забывали кормить, и молодых самцов, умерших от истощения.

Противозачаточные средства, естественно, отменили. Все работники были брошены на кормление слонят. Другие с вертолетов стали разгонять слонов: разбрызгивали химикаты с неприятными запахами, выстреливали хлопушками.

В Замбаре же, где поголовье слонов тоже сильно увеличено по сравнению с нормальным, проблему решили по-другому: разрешили слоновьи сафари. И всем хорошо: излишнее поголовье слонов уменьшается, государство получает прибыль («А некоторые отдельные граждане – взятки», – подумала я), естественное поведение слонов никак не нарушается. Матери заботятся о слонятах, самцы не умирают от полового истощения.

– Кстати, стрелять можно только самцов, – сообщил нам Джон. – И это относится не только к слонам. Ко всем животным. Птиц можно всех. Наши инструкторы специально постоянно живут в лагерях, выслеживают, кто появляется в том или ином месте. Инструкторы отправляют информацию в лицензионные службы, которые потом и предлагают через турфирмы купить лицензию на отстрел того или иного зверя. Или отвечают на заявки. Например, приходит заявка из Гамбурга, что некто хочет поохотиться на леопарда. Уже под него ищут леопарда.

– Неужели убивают вполне определенного леопарда? – поразился Сашка. – А не так, что пошел на охоту, ну и там…

– Определенного, – кивнул Джон. – Того, за которым инструкторы уже давно следят. Охотника ведут к месту, сидят с ним в засаде… ну, в общем, он только стреляет. В обязанности инструкторов также входит обезопасить клиента от разъяренного зверя – если стрелок только его ранит. Тогда стреляют инструкторы. Таковы правила в Замбаре. Например, в Танзании охота организуется по-другому. Но там – гораздо дороже.

Сашка посмотрел на меня и сказал: так не интересно. Я пожала плечами. Есть у меня приятели, которые на охоту в погранзону за Выборгом ездили со своим поросенком. Купили его на какой-то ферме, три дня поросенок жил у моего знакомого в гараже, потом его посадили в микроавтобус и поехали на охоту. Мужикам хотелось немного пострелять, а потом поквасить под хорошую закуску. Дичь-то выжидать надо, в засаде сидеть, по болоту ходить, а лень…

А тот поросенок сбежал. Не стал ждать, пока мужики расчехлят ружья. Вернулись они с той «охоты» злые-презлые. Из закуски-то ведь были взяты только овощи! Хорошо, что в доме, где планировался пир, нашлось несколько банок тушенки. Ими и закусили…

Джон, к сожалению, не мог точно сказать, на кого в ближайшие три дня смогут поохотиться наши мужчины. Эти вопросы нам предстояло решать прямо в лагере. Но какие-то лицензии нам точно предложат и без дичи мы не останемся – раз оплачен охотничий тур.

– А если хорошо заплатить, можно все-таки поохотиться на самку леопарда? – не унималась Верка.

Джон покачал головой и пояснил: мы не сможем столько заплатить. Да и местные инструкторы на такое не пойдут – хотя бы потому, что их заложат инструкторы из соседних лагерей. Ведь дичь тут отслеживается, если так можно выразиться, централизованно, все инструкторы знают про семейства леопардов, поголовье слонов, зебр и прочих животных. Всех подкупить невозможно.

Более того, во время нашего тура была запрещена охота на львов – самцов и самок. Причина: значительное уменьшение поголовья. Слишком многих отстрелили. Да к тому же в придачу местные львы не смогли противостоять некой агрессивной мухе, которая в прямом смысле слова высасывала из них кровь. Львы умирали. Для борьбы с нею были приглашены специалисты из ЮАР и США, которые вспомнили про подобные случаи в Танзании – в заповеднике Нгоронгоро.

Джон признался, что его самого с детства интересовали львы. Он рассказал, что их свирепость и кровожадность, о которых столько написано, на самом деле – миф. Все, кто хорошо знает львов, наоборот, подчеркивают их добродушие. Сытые львы никогда ни на кого не нападают. Миф же был создан белыми охотниками (которых, как мы поняли, в Африке не очень любят, несмотря на то, что сейчас это очень выгодный бизнес). Белые охотники появились в этих местах много лет назад и уничтожили массу животных, причем не ради пропитания, как их всегда убивали африканцы, а просто чтобы привезти домой охотничьи трофеи. И в девятнадцатом веке они не платили местным турфирмам большие деньги за лицензии на отстрел. Например, до запрета охоты на львов лицензия на их отстрел стоила две тысячи американских долларов (за одного самца), самая дорогая лицензия – на носорога (пять тысяч долларов).

Впереди внизу показалась ровная площадка. Самолет пошел на снижение. У края небольшого летного поля нас уже ждали несколько внедорожников с чернокожими водителями за рулем.

Глава 8

29 декабря, среда

Стоило нашей группе вылезти из самолетиков, как к нам тут же бросились африканцы с местными сувенирами. Африканцы, как выяснилось, выучили немало слов русского языка. Русские стали частыми гостями в этих краях, платили щедро. Скоро весь мир заговорит по-нашему, потому что наши часто не желают или просто не могут освоить другие языки. А торговать-то с нами надо! Рынок…

Африканцы были или обвешаны с ног до головы своим товаром, или держали его в неком огромном деревянном блюде, которое на специальном ремне висело на уровне живота. К Афганцу и компании подскочил один такой блюдоносец и стал размахивать бумажниками и небольшими барсетками из слоновьей кожи, в большом количестве представленными на блюде. Часть барсеток на ремешках висела у него на шее. Африканец на чистом русском выкрикивал:

– Кошельки – зае…сь! Кошельки – зае…сь! – и улыбался во весь рот.

Мы все покатились со смеху. Но это было еще не все…

У другого африканца на блюде были разложены всевозможные мешочки и баночки со специями. Здесь имелся и «патронташ» с пятью-десятью видами специй, распакованных по отделениям «патронташа», наверху крепилась картонная ручка, за которую его можно вешать на стену. На ручке было написано «Замбара» и нарисован слон. На всех баночках тоже было написано «Замбара» и указан вид специи на английском, а также что-то нарисовано. Я подумала, что подобных специй можно бы купить в качестве подарков. Не сомневалась, что они настоящие: как сказала мне Ольга, тут этого добра навалом. Но по магазинам я ходить терпеть не могу, да и когда мы доберемся до этих магазинов… Вчера в Хабебе было некогда, только для вида зашли в парочку, неподалеку от гостиницы, в национальных парках их тем более нет, на побережье… Возможно. Но скорее всего повсюду будут вот такие папуасы с разнообразными местными сувенирами.

– Специи! Специи! – орал африканец, открывая перед нашими с Веркой носами разнообразные бутылочки.

В основном продукцию почему-то представляли, используя русский мат. И кто это научил африканцев нашим матерным словам? Но главное: клиентам нравилось. Наши мужики уже лобызались с африканцами и брали бумажники и барсетки оптом – чтобы подарить оставшимся в холодных краях землякам. Некоторые достали видеокамеры и просили африканцев еще порекламировать свой товар. Африканцы были рады стараться. Представляю, как это будет потом демонстрироваться дома, в холодный сибирский или даже питерский вечерок, где-нибудь этак в феврале…

Грустивший в течение всего полета Костя очухался и коршуном ринулся на специи, оттолкнув нас с Веркой и заявив: в нашей семье пищу готовит он, и ему лучше знать, какой товар брать. Костя открывал каждую баночку, нюхал специи, выбранные баночки отдавал Верке, Сашке и мне в руки. Потом братец сказал африканцу, что нам нужно еще пять таких и пять других. Африканец кивнул и позвал нас за собой. Оказалось, что с краю летного поля у него стоит баул, правда, не полосатый, как у наших челноков, а грязно-белый, из какого-то непонятного прочного материала. По фактуре он был очень похож на материал, из которого сделаны мешки, в каких к нам в Россию из Бразилии поставляют сахар. Весь товар у африканца на блюде, конечно, не помещался. Костя с головой нырнул в баул, африканец закатил глаза и стал напевать какую-то национальную мелодию. Наконец Костя выбор закончил и принялся торговаться.

Африканец очнулся. Наверное, не привык, что русские торгуются, как прижимистые немцы, но Костя экономил мои деньги, осознав, что так билет ему, пожалуй, мне не компенсировать.