Самозванец. Кровавая месть - Станислав Росовецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неприкрытое изумление пана Ганнибала, а также выражение лица Тимоша, свидетельствующее, что старый оруженосец вот-вот поймет, о чем речь, подстегнули благочестивого оратора, и он с немалым воодушевлением продолжил:
— Не знавшие не только первородного греха, но и постоянной Господней заботы о потомках Адама и
Евы, примерами коей преисполнена Библия, преадамиты одичали и опустились. Люди познали единого Бога, построили города и совершенствовались в земледелии и ремеслах, а преадамиты все прятались от них в лесных чащах, на болотах и в неприступных горных пещерах. Не имея одежды и не научившись ее производить, они обросли шерстью, как звери. Не ведая философии и вообще избегая всякой сложной умственной деятельности, они потеряли человеческий облик, черепа их стали маленькими, а от постоянного жевания твердых кореньев челюсти развились и выдвинулись вперед. Принятие лучшей частью человечества христианства еще более усугубило границу, что пролегла между людьми и потомками преадамитов. Последние и прятались от людей, и интересовались ими, стараясь им даже подражать; они то вредили людям, то помогали им, норовя с ними подружиться. Однако… Разве не точно так же ведут себя и лесные демоны?
Монашек обвел собеседников торжествующим взглядом. Те, ошарашенные, молчали. Наконец, пан Ганнибал промолвил:
— Хорошо, допустим. Но если так, почему же никто их никогда не видел, твоих преадамитов? Почему, если все это время они прячутся рядом с людьми в лесах и болотах, охотники или, скажем, бортники их никогда не ловили?
— Вот именно что и видели, и ловили, пане ротмистр! — чуть ли не прокричал отец Игнаций. — Отец Пистоний читал нам свои выписки из старинных хроник, в которых описывались пойманные дикие существа, похожие на людей. Одно из таких даже крестили в католическую веру, что оказалось деянием явно поспешным. Как только его сняли с цепи, существо сумело удрать в лес.
— Чтобы проповедовать среди прочих диких людей святую католическую веру? — выпучив глаза, осведомился вдруг Тимош.
Пан Ганнибал хохотнул коротко, глаза отведя от монашка. Казак Лезга, обладающий отменным слухом, захохотал без всякого стеснения. Иезуит побагровел, раскрыл было рот. Делать замечание слуге в этом случае было бы то же, что читать нотацию его хозяину. А этот мрачный лес — нелучшее место для выговоров о недопущении насмешек над миссионерством святой католической церкви.
— Отец Пистоний, чью лекцию я сейчас вкратце пересказываю, — мирно, как ни в чем не бывало продолжил монашек, — привел и замечательный пример, когда, как он выразился, доказательство существования преадамитов было высечено в камне. Приходилось ли вам, вельможный пане ротмистр, наблюдать так называемую «медвежью комедию», с которой по всей Европе бродят москали-скоморохи?
— А кто их не видел, этих забавных медведей, святой отец? И ведь смешные их штуки понятны без всякого переводчика.
— Рассказывал отеи Пистоний, что есть во французской земле Пикардии горол Амьен, а в нем знаменитый собор Нотр-Дам, построенный в древние времена. Так вот, на стене этого собора высечены донаторы, благочестивые люди, давшие деньги на постройку. Среди них с кошелем в руках и московит, поводырь медведя. Однако не медведя держит московит на поводке, а мохнатое существо, похожее на человека, вот именно со скошенным лбом и выступающей челюстью. Отец Пистоний сделал конклюзию, то есть вывод, что раньше, в древние времена, московиты-скоморохи отлавливали в лесах и учили всяким штукам именно преадамитов, а уж потом, когда тех стало меньше или научились мохнатые канальи лучше прятаться, пришлось московитам перейти на обучение медведей.
— Ну и что? — вопросил пан Ганнибал устало. — Чем нам поможет твой ученый бред о духах лесных?
— Как же не поможет, пане ротмистр? Еще как поможет. Ведь если это живые существа, а не духи лесные, их можно убить. Мне кажется, что пуля при встрече с ними — аргумент более надежный, чем крест или святая вода. Да и не прихватил я с собою, признаться, святой воды, очень уж торопили меня отцы-начальники.
— А мне сдается, что святая вода нам очень не помешала бы, — заметил пан Г аннибал и, подбоченившись, гаркнул во весь голос. — Эй! Те из панства, кто не расслышал! Отец Игнаций уверяет, что лесная нечисть — это не духи бесплотные, а живые твари! Из плоти и крови! Их можно убить саблей или пулей! Проверьте полки ружей, не просыпался ли порох, пся крев!
Выкрикивал, а сам смотрел на спину мещанина Федка, который, привязав по его приказу свою лошадь к задней грядке хуторской телеги, сидел с вожжами на ее облучке. Неподвижна была согнутая эта спина, словно Федко так перепугался после смерти товарища, что боялся пошевелиться. Все перевернулось в этом мире! Раньше не молодые боялись смерти, а старики, знавшие цену жизни. Впрочем, раньше и девицы заботились о своей чести, и вдовы не предавались распутству столь разнузданно. И разве возможно было бы тогда появление молодчика, бесстыдно объявляющего себя чудесно спасшимся московским царевичем? Однако пану Ганнибалу не удалось завершить свои сетования на современный упадок нравов.
Можно было подумать, лесная нечисть только и ждала окончания лекции монашка, чтобы напасть. Не успели слушатели так-сяк переварить замечательные идеи иезуита Пистония насчет сущности лесных духов, как налетел внезапный шквал. Он сорвал последние листья и сухие ветки с деревьев, бросил их в людей и лошадей. С нескольких казаков были сброшены и унесены шапки, свою шапочку отец Игнаций удержал на голове, только крепко вцепившись в нее обеими руками. Лошади бешено заржали. Тимош показал хозяину на небо и прокричал:
— Небо чистое, пане ротмистр! Это здешняя, лесная буря! Местный Борута над нами пошучивает!
Между тем громыхание не прекратилось, только в нем уже все, не один удачливый на ухо и чуткий Лезга, начали различать ауканье, уханье, рычание и свист. Впрочем, свистел в воздухе, как оказалось, огромный дуб, вырванный с корнем, и приземлился он, ломая сосны, в десятке шагов от отряда. Кони ржали, косясь в ту сторону, где грохнуло об землю дерево, пытались встать на дыбы. А в небе нарастал уже новый свист, и новый дуб, не меньше первого, пролетев на сей раз над дорогой, обрушился на лес еще ближе к отряду.
— Пристреливается, пся крев! — закричал пан Ганнибал. Вперед! И как можно скорее! И держите коней, чтобы не понесли!
Вдруг уханье и рык прекратились, вихрь утих, как по мановению волшебной палочки. Многие перекрестились. Тут казак Каша завопил, показывая нагайкою в ту сторону, откуда прилетели дубы:
— Лесовик! Вон! Нас высматривает. Чтобы наверняка дубьем прибить!
Там, над кромкой дальнего леса, медленно поднималась гигантская фигура Лесного хозяина. Приставив козырьком к глазам мохнатую руку, он беспокойно всматривался в бесконечные ряды деревьев. И вдруг ухмыльнулся, увидев, куда отступил отряд, легко наклонился и, вырвав очередной дуб из земли, раскрутил его в воздухе, окутался серым облаком земли, высыпающейся из корней, и отправил свое метательное орудие в полет.
— Стойте! — закричал что было сил пан Ганнибал, натянул поводья и, сам себя презирая, втянул, как и все в его отряде, голову в плечи.
Маневр удался. Очередной дуб рухнул на дорогу, перегородив проезд, едва ли не прямо перед ноздрями лошади Мамата. Та встала на дыбы. Отряд смешался на узком проселке.
— Все с коней, пся крев! Мушкетеры и кто с самопалом, бейте в великана, берите чуть выше красного кушака! Палите без команды, как успеете прицелиться. Всем остальным — освободить дорогу. Быстрее, если жить хотите!
Между тем Лесной хозяин быстро приближался, преодолев, как прикинул пан Ганнибал, уже половину первоначального расстояния до проселка. Огромный, шагал он по лесу точно так же, как человек шагал бы через луг по высокой траве. Оглушительно хохоча, уже раскручивало чудовище над головою свой смертоносный снаряд, когда грянул залп, будто кусок полотна разорвали. Не все ружья выстрелили, не все пули попали в цель, однако одна уж точно достигла лохматого великана. Когда рассеялся окутавший отряд пороховой дым, стало видно, что из огромного выпуклого живота лесного гиганта ударил фонтанчик синей жидкости, и на красном кушаке его появились и быстро расширились синие пятна. Лесной хозяин выпустил из руки дуб и, присвистнув, изумленно вытаращил безбровые глаза без ресниц, поглядывая то на свой живот, то на лес. Еще раз присвистнул, пробормотал нечто вроде «Вот такие пироги.» и, внезапно резко уменьшившись, нырнул в лесную чащу. Сразу же и ветер утих. Теперь слышно было только тяжелое дыхание людей и лошадей.
— Кажется, пронесло! — Пан Ганнибал обеими руками поднял вверх свой шлем, освободил голову, ткнул шлем Тимошу и перекрестился. Потом вернул шлем на голову и обвел взглядом подчиненных. — Панове, так кто же из вас свалил лесного великана?