Франко. Краткая биография - Габриэлла Эшфорд Ходжес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем временем недовольство военных достигло точки кипения, когда в октябре 1924 года Примо передумал оставлять колонию, назначил сам себя верховным комиссаром Марокко и мужественно взял на себя всю ответственность за вывод войск из Ксауэна. Франко же — и это будет линией поведения на всю последующую жизнь — занял две несовместимые позиции, продолжая шарахаться от одной к другой. Громогласно заявив, что скорее уйдет в отставку, чем согласится на отвод испанских войск, он смиренно подчинился приказу Примо прикрыть во главе своих легионеров эвакуацию измученного и деморализованного гражданского населения городка Ксауэн после нового наступления Абд-эль-Керима. Несмотря на огромное нежелание уступить ни пяди земли врагу — эта его черта с особой силой проявится во время гражданской войны, — Франко на протяжении четырех недель с завидным мужеством и умением прикрывал вывод населения из города. За этот подвиг он был награжден еще одной медалью «За боевые заслуги», а в феврале произведен в полковники. В марте 1925 года Примо передал польщенному Франко пламенное свидетельство благодарного короля, заверявшего, что «прекрасная история, которую вы пишете вашими жизнями и кровью, является непреходящим примером того, что могут сотворить настоящие мужчины, жертвующие всем во имя исполнения долга».
В июне 1925 года в результате договоренности между Примо де Риверой и командующим французскими войсками в Африке Филиппом Петеном была проведена совместная войсковая операция, в которой были задействованы семьдесят пять тысяч испанских солдат в Аль-Усемасе под общим командованием генерала Санхурхо. Полковнику Франко поручили командование передовой группой, которая должна была захватить плацдарм. Плохая организация и убогое стратегическое планирование Санхурхо привели к полной неразберихе и хаосу, кульминацией которых стал приказ к отходу испанских войск. Однако Франко, опасаясь, что это приведет к полной деморализации и панике в его частях, немедленно отменил данный приказ и, вопреки всему, сумел захватить и долго удерживать плацдарм. Если бы не его инициативные действия, вряд ли испанским войскам удалось бы встретиться с французами, наступавшими с юга. Потом Франко нервно пытался оправдать свое поведение перед самим собой и перед начальством, цитируя военный устав, позволявший офицерам в определенных условиях игнорировать приказ, но именно тогда он проявил недюжинные воображение и изобретательность боевого командира, которые начисто покинули его, когда он стал верховным главнокомандующим во время гражданской войны. Во многом благодаря усилиям Франко 26 мая 1926 года Абд-аль-Керим сдался французским войскам.
Несколько ранее, 3 февраля 1926 года, в возрасте тридцати четырех лет Франко был произведен в бригадные генералы. Согласно одному из самых устойчивых мифов о Франко, он стал самым молодым генералом в Европе после Наполеона. В действительности же в 1880-х годах по меньшей мере трех испанских офицеров произвели в генералы в более раннем возрасте, в британской армии в Первую мировую войну также имелось немало молодых бригадных генералов. Тем не менее Франко являлся первым выпускником академии в Толедо, достигшим столь головокружительных высот. Его отозвали из Африки и зачислили в самое престижное армейское соединение: Первую бригаду Первой Мадридской дивизии. Отец даже не поздравил сына с повышением. Отношение дона Николаса к достижениям Франсиско может характеризоваться историей, которую рассказал его внук, Николас Франко де Побиль. Однажды, когда Франсиско был уже генералом, во время семейного обеда «после какого-то спора отец задал ему такую трепку, что разбил свою трость о его спину». Отсюда понятно, почему Франко так отчаянно жаждал славы, известности и общественного признания.
Но он был в этом не одинок. 3 февраля 1926 года, в день производства Франко в бригадные генералы, его экстравагантный младший брат Рамон пересек Атлантический океан на гидросамолете, построенном в Испании по лицензии. Отношения между ними всегда были достаточно напряженными. Бесшабашный Рамон, столь непохожий на выдержанного и сознательного старшего брата, оставался его тенью на протяжении всей военной карьеры Франсиско. В бытность свою летчиком в Африке, Рамон проявлял себя таким же смельчаком, как и брат, однако несколько неосмотрительным. Больше того, говорили, что «он был просто чокнутым и вел разгульный образ жизни». Живший с ним в одной квартире в Тетуане товарищ горько жаловался на неисправимого Рамона и рассказывал: «Он хватал мои вещи без разбору, вплоть до носков и трусов. Носки, говорил ему я, бери, черт с тобой, но трусами я потом брезговал». Наплевательское отношение Рамона к личной гигиене и его пристрастие к хождению по шлюхам резко контрастировало со строгими, почти пуританскими взглядами на жизнь Франсиско. Тот пришел в ужас, когда в 1924 году Рамон нарушил протокол, женившись на Кармен Диас, не попросив предварительно разрешения у короля. Тем не менее триумфальней перелет Рамона, можно сказать, Христофора Колумба нового времени, давший новый импульс находившейся в зачаточном состоянии испанской авиации, служил престижу короля и страны и заставил Франсиско сдерживать недовольство братом и ревность к нему. Он стал демонстрировать эдакое патерналистское отношение к Рамону — отношение отца, гордящегося сыном. И это выводило младшего брата из себя.
Их соперничество не угасло и после того, как на доме семьи Франко в Эль-Ферроле была открыта памятная доска в честь обоих братьев, «вписавших героические страницы в национальную историю». Можно только строить предположения о том, что думал отец о таком успехе своих сыновей. Например, Салом указывает, что он очень гордился Рамоном. А донья Пилар Баамонде, по-видимому, была просто счастлива. В Эль-Ферроле для толп зевак пылали фейерверки, завывали сирены на лодках в бухте, на земле гремели военные оркестры в честь великих свершений братьев Франко, а 12 февраля 1926 года был объявлен нерабочим днем.
В том же месяце кадеты, учившиеся вместе с Франсиско в Толедо, собрались, чтобы воздать почести первому из их выпуска, кто получил звание генерала. Их пылкие и почтительные излияния могли вскружить голову любому, а уж тем более человеку, столь склонному к самолюбованию, как Франко. Ему были вручены почетная шпага и грамота, в которой заявлялось, что «имена самых выдающихся вождей покроются славой, а над ними будет сиять имя триумфатора — генерала Франсиско Франко Баамонде». Словно льстивые придворные, сражающиеся за королевские милости, прежде надменные и презрительные,
