Хитрости эльфийской политологии - Татьяна Патрикова

Дальше картинка сменилось. Ника сразу перешла к тому моменту, как над Дракобоем появились обещанные драконы. Оба белые. Оба не драконы, а драконши. Это были дочери Финика – Глафирира и Мадхелен. Когда они стали людьми, выглядели они, конечно, просто сногсшибательно, особенно для рыцарей, у которых женщины никогда не воспринимались всерьез с точки зрения воинской доблести и чести. Во-первых, обе девушки были страсть как хороши. Старшая Мадхелен – миниатюрная брюнетка с роскошной копной черных волос, завивающихся тугими спиралями. В противоположность ей Глафирира, с которой я был уже знаком еще по Аналою, была высокорослой блондинкой, модельной внешности, но золотые волосы её были такими же кудрявыми, как и у сестры. В общем, загляденье, а не девушки, причем обе. И, во-вторых, они были в доспехах и при мечах. И не просто каких-нибудь легковесных катанах, а серьезных двуручниках. Как они могли сражаться такими махинами, представления не имею. Обе носили их в ножнах за спиной. И ладно еще Глафирира, с её ростом, наверное, с таким мечом еще можно было как-то управиться. Но в руках низкорослой Мадхелен он выглядел бы смешно. Вот только смех вполне мог стать для настоящего врага этой решительной дамочки последним в жизни. Именно старшая сестра начала переговоры. Хотя, назвать короткий разговор с рыцарями конструктивным обсуждением проблемы было бы трудно. Девушка просто потребовала назвать ей имена тех, кто полетит на их с сестрой спинах. Вот это было красиво. У рыцарей, не признающих, что женщина способна руководить в таком исключительно мужском деле, как спасательная операция, челюсти отвисли намертво, закостенели в одном положении, я бы сказал. Со стороны выглядело забавно. Не даром же из кресла командоров раздалось подозрительное похрюкивание, которое не могло принадлежать Мурке. Правда, когда я на них посмотрел. Барсик хранил на лице безмятежную мину. Но эта подчеркнутая безмятежность выдавала его с головой. Дальше отвлекаться на старших эльфов я уже не стал. Последняя сводка из Дракобоя продолжалась.

Мадхелен все-таки сумела выпытать у рыцарей, что с ними должны лететь Плат и Лад. Больше ничего не слушая, она окинула обоих парней таким взглядом, что те чуть не позеленели. Потом решительно кивнула, отошла от общего столпотворения и снова стала драконом. И почему-то сказала, что к ней должен подойти младший Дюрмейм. Разумеется, сыновья Миха растерялись. С одной стороны Плату такой поворот событий польстил, с другой ему явно было неудобно перед братом. Но тут к старшему Дюрмейму в человеческом своем обличии подошла Глафирира и что-то тихо сказала, положив парню на плечо узкую ладонь. «И как она с такими пальцами рукоять меча может удержать?» – но я быстро отвлекся. Что сказала дракониха Ладу Ника не слышала, но даже заклинание не сумело это для нас прояснить. Гарри, которая все это время молчала, тихо пояснила, что это может быть следствием особой магии белых драконов, которые были жрецами и медиумами своего народа, чтицами душ – вот как перевел мне переводчик то слово, каким она их назвала. Но меня на тот момент это мало интересовало. Главное, что уже через несколько минут Плат забрался на спину Мадхелен и как-то подозрительно замер, устроившись между хребтовых пластин ближе к шее. Что-то я слышал от Вита о том, что полет на драконе – это то еще испытание, но не в том плане, что страшно, а в том, что это каким-то образом позволяет седоку на особом, инфернальном уровне контактировать с чешуйчатым гадом. Надо будет потом узнать поподробнее. Но это так, зарубка на память.

А вот взлететь старшая дочка Финика уже не смогла. Хотя рыцари не сразу поняли, почему это она медлит. Тут уж громко выдохнул Лад, рядом с которым все еще стояла Глафирира.

– Они спаслись, – сказал старший сын Миха, получив сообщение от Глафириры, и на этом изображение исчезло.

Ника прекратила трансляцию. Но именно в этот момент в комнату без стука решительно вошел Карл. Прямо сквозь дверь. Тоже мне, призрак доморощенный!

– Вот вы где! – Воскликнул ректор и потребовал объяснений.

Отвечала ему Иля.

– Они все хотят записаться в студклуб. Паломничество началось еще вечером. Но никого из нас не было в общежитии.

– И где же вы были, позвольте узнать? – строго вопросил у темной ректор.

– Отдыхали, – припечатала Иля. – Последний день каникул, господин ректор, имеем право.

– А сейчас без зазрения совести прогуливаете занятия, – не спешил сдаваться Карл.

Я решил вмешаться. Было у меня чувство, что в этом споре ни один не станет уступать другому. И чем все это может кончиться для Или – еще неизвестно, да и для Карла тоже. Я вполне мог вообразить для нашего ректора несколько весьма неприятных перспектив, особенно, если вспомнить, чьей дочерью была Иля.

– А почему они к вам приходят? Почему не ко мне, что было бы логичнее. Хотя, лучше к Иру… Но догадываюсь, что с его репутацией к нему пришли бы в последнюю очередь.

– И что это, интересно, за репутация? – тут же выдохнул оскорбленный мерцающий, но я только лишь отмахнулся. Когда включит мозги, сам поймет. Не дурак.

– Ты ведь у себя в мире обосновался. Подробности, конечно никто не знает, но с первого раза найти, где ты живешь, не смогли. И это не смотря на то, что некоторые особо ретивые не поленились исследовать учительское крыло главного корпуса, – сообщила темная эльфийка.

– Серьезно? – Поинтересовался Барсик. Иля кивнула.

– То есть, вы были самым приемлемым вариантом для страждущих? – спросил, пусть это и было очевидно, а сам прикинул кое-что в уме. – Вы собирались общаться с кандидатами в футболисты, скинув учебу на парней, а потом…

– Появилась Ника, – вставила свои пять копеек Лия и очаровательно улыбнулась.

Карл вздохнул и повернулся ко мне.

– Что там у нас с уставом студклуба?

– Э…

– Почти готов, – отрапортовал за меня Ир. – Нужно кое-что уточнить и откорректировать и можно выносить на обсуждение совета.

– Прекрасно. Совет собираем сегодня, сразу после обеда, – сказав это, Карл хмыкнул, увидев, как у нас с Иром лица вытянулись, и исчез в воронке портала.

Вот что называется удружил, так удружил.

Глава шестая

Нервы – они ведь не железные

Ир

Андрей, конечно, испугался, пусть и не подал виду. И все равно так и не понял, чем нам с ним грозит выступление перед советом. Я мог бы ему объяснить, но не стал. Решил, что не стоит его лишний раз волновать. Хотя, признаю, в последнее время слишком много думаю. И постоянно о грустно, нет бы что-нибудь веселое вспомнить. А все потому, что меня буквально по пятам преследует ощущение, что время, как песок, утекает сквозь пальцы и скоро в моей горсти его совсем не остается. Я научился бояться – и это странно. И научился ценить то, что ранее было для меня не больше, чем пыль под сапогами. Все потому, что до этого у меня никогда не было настоящего друга. Были приятели, я теперь, благодаря Андрею, наконец, разобрался, почему в их земном языке это понятие означает далеко не тоже самое, что короткое, простое по сущности своей слово – 'друг'. Столько новых обязательств оно накладывает, столько с ним приходит новых проблем, я и не задумывался раньше. Хотя, возможно, все дело в том, кого я выбрал на эту роль. Андрей, конечно, не самый лучший вариант, но… Друзей не выбирают – узнал я их земную поговорку и только сейчас понял, насколько глубокий смысл в ней заключен. Умеют же люди там метко сказать о самом главном.