Хитрости эльфийской политологии - Татьяна Патрикова

Оказавшись дома, Илюха первым делом соорудил себе безразмерный бутерброд и сбежал в зал к телевизору. Мы с Иром остались на кухне вдвоем. Сидели друг напротив друга и неспешно прихлебывали чай. Ир занервничал, пару раз поймав мой испытующий взгляд. Уставился в свою кружку с недопитым чаем и тихо спросил:

– Хочешь, что-то сказать?

– Хочу, – отозвался я без обиняков.

Я уже успел предупредить Карла, и тот без лишних вопросов подписал мое заявление. Так что тянуть с разговором не было смысла. Ир ждал. Я же подбирал слова, которые в сложившихся обстоятельствах прозвучали бы как можно нейтральнее.

– Я хочу, чтобы ты какое-то время пожил у себя.

Ир вскинул голову и впился в мое лицо недоверчивым взглядом.

– Прогоняешь? – голос у него дрогнул, но меня это не остановило.

– Да. Лучше какое-то время пожить отдельно.

– Какое-то время, – саркастически хмыкнул он и посмотрел через мое плечо за окно.

И что, интересно, он собрался там рассмотреть? Даже звездного неба не видно. Стекла осенними ночами в зеркала превращаются.

– Мне уйти уже сейчас? – спросил мерцающий, снова переведя на меня взгляд.

Я деланно пожал плечами и ответил: – Можно завтра.

Помолчали. Так и не допив свой чай, Ир медленно встал из-за стола.

– Воздержусь, – холодно отрезал он и ушел.

Уже тогда я осознавал, как хреново мне будет без него. Но что сделано, то сделано. Ночью, несмотря на весь прошлый день, который был более чем насыщенным, снова не мог уснуть. Ворочался в какой-то мучительной полудреме. То просыпался, то снова засыпал. Кровать казалась непомерно большой и широкой для меня одного. Как же я раньше-то на ней спал? Даже в краткие минуты сна меня одолевали вопросы. А вдруг, Ир так оскорбиться (он же гордый!) и не примет меня, когда я, наконец, закончу все свои дела и вернусь? Конечно, можно сколько угодно уповать на мое чутье и умение убеждать, то это ведь не панацея. Вдруг, не поможет? С другой стороны, не он один у нас гордец и язва. Почему я хотя бы раз не могу взбрыкнуть, чтобы он впредь не воспринимал мою покладистость как нечто само собой разумеющееся. Ох, чувствую, еще аукнется мне этот финт ушами. Но отступать поздно. Только вперед. Эх, лишь бы шею не свернуть по собственной глупости.