Из жизни единорогов - Рейнеке Патрик

— Кто ж не знает Гарри… — говорит он с тяжким вздохом. — Ну, ладно, пойдемте. Покажете, что из себя представляет нынешняя богема.

«Отлично, отличненько…», — мысленно потираю я руки. Там мы вместе что-нибудь выпьем, и в большой компании простых и открытых людей, где все друг с другом на «ты», переход осуществить будет легче.

* * *

На уже основательно прокуренной лестничной клетке в позе двух дымящих атлантов, подпирающих стены, нас встречают блюзмен Алекс и фолкер Яков. Каждый раз, когда вижу их вместе, всегда удивляюсь тому, как они умудряются находить общий язык. Настолько разную музыку они играют, настолько по-разному выглядят, и даже аудитория их, как мне кажется, совершенно не пересекается.

— Кто же это к нам идет? — спрашивает, расплываясь в улыбке, всклокоченный, весь в феньках и коже Яков.

— Это Сенча к нам бредет, — из-под широкополой шляпы бормочет Алекс.

— Сенча со своей новой девушкой!

Я показываю им кулак, а сам оборачиваюсь на поднимающегося за мной Штерна, чтобы умолять его не обижаться на придурков.

— Подумать только! — раздается у меня над ухом мрачный рокот. — Какие шикарные молодые люди! И так откровенно завидуют любовным победам маленького Сенча!

Яков, изображая досаду, прикусывает язык.

— Впрочем, утешьтесь, мальчики, — продолжает в том же духе Штерн. — Я пока не замужем.

Алекс ржет под шляпой, показывая на Якова пальцем из-под своего черного пончо. Яков с обиженным видом смущенно скукоживается, прижимаясь к стенке и давая нам пройти. И тут я слышу позади себя совсем уже в другом тоне, почти что ласковым шепотом:

— Здравствуй, Яша!

Я оборачиваюсь, чтобы успеть заметить, как они не просто пожимают друг другу руки, а чуть ли не обнимаются.

— Явился, наконец, мерзавец! — Яков хлопает Штерна по плечу.

— От мерзавца слышу, — с улыбкой говорит Штерн, потом протягивает руку Алексу.

— Привет! — кивая шляпой, отвечает тот.

Не успеваю я выяснить, в чем дело, как из приоткрытой квартирной двери на площадку вываливается великий Стив, как всегда в окружении юных прекрасных дев — в данном случае в количестве трех штук. Они облепляют его со всех сторон, накручивают на пальцы его длинные космы, что-то там ему щебечут восторженное, а я все думаю, как это он умудряется одновременно обнимать три гибких стана всего одной парой рук. Мне не нравится его музыка, не нравятся его тексты, и я не понимаю, почему у таких мрачных интеллектуалов, как Алекс и Яков, нет такой своры поклонниц, а у Стива с его оптимистично-радужным примитивом их всегда толпы. Я отхожу в сторону от этой беснующейся групповухи и вдруг слышу оттуда восторженный вопль:

— Жорка! Ты что ли?!

— Н-да… — недовольно ворчит мой спутник.

Девушки отлетают в стороны, опадая со стивовых плеч, как осенние листья.

— Где ж ты пропадал? — кидается он к нам, нависая надо мной рыжебородой пузатой громадой. — Говорят, ты там чуть ли не отшельником живешь, только дом, да работа…

— Ну, ты же видишь, что это не так… — с явной неохотой отвечает невидимый Штерн, который судя по шебуршению за мой спиной, не спросив разрешения, запихивает свой шарф и перчатки ко мне в рюкзак.

— Девушку, гляжу я, себе завел… — говорит Стив, поверх моей головы.

— Это не девушка, это Сенч.

Спасибо, конечно… Но можно было бы нас друг другу просто представить, без лишних дефиниций.

— А-а…. ну это тебе, конечно, виднее… — так же поверху, не глядя на меня, отвечает этот девичий кумир.

— Знаешь, Стива, пойдем-ка лучше покурим. Куда-нибудь прочь с посторонних глаз. Про себя хоть расскажешь.

Тут на мое плечо ложится его рука, он наклоняется и шепчет мне прямо в ухо:

— Ступай пока без меня. Я чувствую, это надолго.

Когда я оглядываюсь, он уже шагает через ступеньку вверх по лестнице в поисках нужного ему подоконника. За ним, отдуваясь, поспешает Стивен. Девочки возбужденно перешептываются у стены. Для них мой черный ангел, неожиданный кумир их кумира — все равно, что для сказочных пиратов человек, которого боялся сам Флинт. Привел, называется, коллегу для совместной пьянки с целью перехода на «ты»… Я осматриваюсь в поисках табака. У Алекса зажата в зубах папироса, Яков посасывает трубку, у девушек, насколько я заметил — сплошь мышиные тампаксы от «Virginia slims» и «Esse». Единственные приличные сигареты ушли наверх и там участвуют в некоем долгом разговоре.

— Дай-ка мне беломору, — со вздохом обращаюсь я к Алексу.

— Во-во, — говорит он Якову, протягивая мне пачку. — Моя тоже на меня таким взглядом смотрит, когда мы вместе куда-то приходим.

— Привыкай-привыкай, Сенча, — подыгрывает ему Яков. — Мужики, они такие… Стоит чуть зазеваться, а они раз, и сваливают.

— Гады вы… — говорю я им с улыбкой.

— Гады, — самодовольным голосом подтверждает Яков.

— За что вас только девушки любят?

— А ни за что! — с видом оскорбленного достоинства заявляет он мне.

— А просто так! — в тон ему добавляет Алекс.

Мне нечего им на это сказать, и я глубоко затягиваюсь папиросой.

— Не, ты глянь, — подзуживает Алекс, — человек прямо на глазах постигает великую тайну полового диморфизма.

Я курю. Очень сосредоточенно курю.

— Все больше и больше проникается… — с видом знатока констатирует Яков.

— Не стыдно? — наконец, не выдерживаю я.

— Ладно-ладно, Сенча, — Яков хлопает меня по плечу, — не обижайся. Пойдем мы тебя наливочкой угостим, а ты нам расскажешь, где вы с этим перцем друг друга подцепили.

Я со вздохом иду за ними на кухню, едва успев издали махнуть рукой Гарику. Мне и самому охота услышать от них, откуда они знают Штерна, и что у них там за тема со Стивом. Меня усаживают на кухне, наливают что-то высокоградусное из коньячной бутылки, в которой плавает какая-то разлапистая дрянь. Я цежу ее мелкими глотками — из экономии: напиться хочется, а больше явно уже не нальют.

— Ну, давай, рассказывай…

— Да что рассказывать. Я работаю в библиотеке, а это наш самый злобный читатель Штерн.

— Штерн! Гляди-ка ты! — хмыкает Алекс.

— Как-то неправдоподобно… — скептически замечает Яков. — Ты веришь?

— Не-а, — отвечает Алекс. — Ты бы стал знакомиться с девушкой в библиотеке?

— Да я в такие места вообще не хожу! — деланно возмущается тот.

— Я бы тоже не стал. Но он не мы.

— Он не мы, — соглашается Яков. — Он с девушками не знакомится. Так что давай колись, Сенча! Мы же не спрашиваем тебя, чем ты его подцепил, — с ударением произносит он. — Мы спрашиваем, где. А то вон Стива с ним уже несколько лет нигде увидеться не может. А ты раз — и приводишь! Давай, колись! Не в «Лабрисе» же вы познакомились… — и он делает очередную свою потешную рожу, вытаращив глаза на Алекса.