Инверсия праймери. Укротить молнию - Кэтрин Азаро

Задние двери не отрывались изнутри, от чего салон напоминал черную пещеру с единственным креслом, в котором я и сидела. Женщина накинула на меня предохранительную сеть, извиняясь за «требования инструкции».

Я чувствовала себя полнейшей идиоткой. Интересно, как бы она поступила, сообщи я ей о том, что я наследница ронов. Возможно, это избавило бы меня от хлопот здесь. Но в таком случае мне пришлось бы позже оправдываться перед сводным братом в использовании своего титула во вред Имперско-Союзным отношениям.

Полицейские в участке весьма вежливо известили меня о том, что я обвиняюсь в нарушении чужих домовладений, вооруженном нападении, порче имущества и повреждении компьютера. Фантастика. Даже при том, что я праймери, я нарушила все мыслимые их законы, и все же они, казалось, почти одобряют мои действия.

Они сделали мои голопортреты, сняли отпечатки пальцев и ладоней, а также взяли образцы тканей для хромосомного анализа. Потом провели в комнату, где меня ждали пять человек — женщины с темными волосами, одетые в черные кожаные одежды, напоминающие мою форму. Женщина-офицер выстроила нас перед стеклянной стеной, отражавшей все наши движения. Когда я сунула руки в карманы и нахмурилась, остальные пятеро сделали это вслед за мной, Сцена была совершенно сюрреалистической.

Я не видела в стекле ничего, кроме наших отражений, но не сомневалась, что тот, кто стоит по ту сторону — кто бы это ни был, — видит нас. Я попробовала расслабиться и прощупать сознанием людей за стеклом. Я ощутила присутствие нескольких человек, но псионов среди них не было.

И тут я ощутила пустоту.

Это был охранник Джейбриола — тот, с Источниками. Пустота в его сознании не так пугала, как у настоящего аристо, но все равно от его присутствия у меня словно жуки по коже ползали. И он был зол.

Я отпрянула как олень от охотника. Защищаясь, я послала ему ментальную картину: ближайшую ко мне женщину. Однако я не сомневалась в том, что опоздала. Он успел опознать меня.

Затем они отвели меня к начальнику участка, коротышке с коротко стриженными соломенными волосами, делавшими его похожим на экзотический куст. Он обратился ко мне на незнакомом языке, похожем на тот, на котором говорила офицер, арестовавшая меня. Я непонимающе покачала головой; офицер, стоявший у него за спиной, наклонился к нему и что-то тихо сказал.

Начальник кивнул.

— Вы говорите по-английски? — спросил он меня.

— Немного, — ответила я.

— Откуда вы узнали, где остановился лорд Кир?

Лорд Кир?

— Хайтон?

— Человек, чей дом вы изрешетили.

Центр выдал мне несколько вариантов перевода слова «изрешетить», включая «Английское жаргонное выражение, обозначающее единовременное попадание в объект значительного количества боеприпасов». Начальник, должно быть, имел в виду то, что я сделала с домом. Домом «лорда Кира».

Значит, Джейбриол путешествует под чужим именем. Все верно, открыто объявлять себя наследником Императора было бы с его стороны безумием.

— Источник мне указать место, — ответила я. — Его разум я принимать. — Нет, это звучало ужасно. Мой английский был в эту ночь еще хуже, чем обычно. Мне пришлось включить модуль перевода и повторить за ним: «Я определила направление по мысленному импульсу Источника одного из его охранников».

— Ясно. — Похоже, именно этого ответа он от меня и ожидал. Очевидно, в глубине души земляне признавали существование телепатии в большей степени, чем делали это публично. Но откуда он знал этот ответ? Он не мог знать о существовании Источников, если только охранник сам ему этого не сказал, а я плохо представляла себе купца, обсуждающего своих сервов с полицейским-землянином.

— Что она вам сказала? — спросил начальник.

— Источник?

— Да.

Она? Я сверилась с переводчиком, и он подтвердил мне, что «она» относится к лицу женского пола. Но первый Источник, с которым я установила контакт, был мальчиком. И я не говорила ни с ним, ни с девочкой. Может, он сознательно задает мне неверные вопросы? Где он берет свою информацию?

Охранник не мог знать, что я вступала в контакт с его Источником. Даже если Джейбриол сам говорил с полицейскими, в чем я сомневалась, он тоже не знал, что я контактировала с Источниками. Я не была уверена даже в том, что это знали сами Источники.

Впрочем, я не ощущала никакого подвоха. Он просто хотел уточнить факты.

Поэтому я решила ответить правду.

— Я не говорила с Источником. Я касалась сознания мальчика. Девочки — потом.

Он кивнул:

— Именно так они нам и сказали.

Они? Так он разговаривал с ними? Как?

— Они о'кей?

— Девочка лучше, чем мальчик, — ответил он. — При желании она может выписаться из больницы. Но она не хочет бросать брата, — он сделал паузу.

— Они хотели повидаться с вами. Я думаю, они хотели поблагодарить вас.

Тогда ясно, отчего охранник был так зол. Если его Источники находятся в больнице Делоса, они на нейтральной территории и не могут быть возвращены к нему силой. Но за что они хотят благодарить меня? Я ведь не отвозила их в больницу.

Потом до меня дошло, что в суматохе, возникшей в доме благодаря моему вторжению — когда все охранники искали меня, а сигнализация сошла с ума, — Источникам удалось бежать.

— Да, — кивнула я. — Я их видеть.

Больница находилась в десяти минутах ходьбы от полицейского участка.

Нервоплексовые улицы отдыхали от дневной толчеи. Даже свет фонарей казался слегка приглушенным. Огромная луна уже миновала верхнюю точку своего пути по небосклону и опускалась к горизонту, заливая спящий город неярким оранжевым светом.

По дороге я спросила у начальника:

— Эти Источники — они с Тамса?

— Не совсем. Их родители были сервами, переселенными на Тамс несколько лет назад вместе с имуществом какого-то аристо.

— Значит, они родились уже сервами?

— Это все, что мы до сих пор знаем о них, — начальник скривился. — Боже, да они и говорят-то с трудом. Даже получив шанс бежать, они едва отважились на это.

«Переведи» Отважились на это «, — подумала я.

» В данном контексте это означает «предприняли попытку бегства», — ответил мой центр.

Да, они действительно храбрые ребята. И это еще мягко сказано. Даже одна мысль о побеге требовала от них преодоления многолетней психологической муштры.

— Вы помочь им? — спросила я.

Он кивнул.

— Когда мальчика выпишут из больницы, мы пошлем их на Землю. Там для них найдутся приемные родители, которые помогут им ассимилироваться.

Хоть одно доброе дело будет результатом моих сегодняшних похождений, подумала я. Теперь Источники найдут себе убежище, слово, которое так любят земляне. Земля хранила нейтралитет в войне между моим народом и купцами, обещая убежище каждому, кто будет в нем нуждаться. До сих пор я относилась к ним с подозрением именно из-за этого. Убежище представлялось мне возможностью для наших смутьянов избежать заслуженного наказания.

Этой ночью я увидела все в другом свете.

Источники лежали в отдельной палате. Я узнала их сразу, как только врачи пропустили нас внутрь. Они были близнецами лет по восемнадцати.

Мальчик лежал на кушетке, а девочка сидела в кресле у изголовья, перелистывая для него голокнигу. При нашем появлении они вздрогнули и побледнели.

Я нерешительно потопталась в дверях, потом вошла.

— Мое почтение, — произнесла я по-эйюбиански, на языке касты сервов.

Язык назывался так в честь Эйю'бба Куокса, прадеда Джейбриола и первого Императора. «Эйюб» было также словом, которым купцы называли свою Империю.

Содружество Эйюбы. Все-таки купцы большие мастера по части названий. Не уверена, что жители покоренных ими планет испытывают к своим непрошеным господам особо дружеские чувства.

Девочка не сводила с меня огромных перламутровых глаз. Ее брат с трудом сел. На нем была пижама, но я видела ожоги на его запястьях и знала, что под одеждой их еще больше. Я не хотела думать о том, что делал с ним его владелец — слово «владелец» подходило более всего, как бы ни пытались аристо убедить всех в том, что их Источники — не рабы, а «привилегированные объекты».

— Вы та, кто приходил в дом? — неуверенно спросил юноша.

Я кивнула:

— Рада, что вы на свободе.

— Простите, что мы причинили вам беспокойство, — сказала девочка.

— Простите нас, — повторил за ней мальчик. — Мы не хотели причинять вам неприятностей.

Я не верила своим ушам: они еще извиняются передо мной.

— Мне жаль, что я не появилась раньше, — скажем, восемнадцать лет назад.

— Мы больше не побеспокоим вас, — сказала девочка.

Я судорожно сглотнула.

— Вы… ничего.

Чем дольше я говорила с ними, тем хуже себя чувствовала. Они продолжали извиняться. Их сознания были открыты и беззащитны; я ощущала их стыд за то, что они были Источниками, за то, что все их так жалеют. Сказать, что они презирали сами себя, было все равно что ничего не сказать. Шрамы, оставленные охранником, проникали куда глубже, чем ожоги.