Званый ужин в английском стиле - Валерия Вербинина

— Дарья? — пролепетала Анна Владимировна, не веря своим глазам. — Но… но как же так?

Кухарка отряхнула юбку, сметая с нее осколки блюдец, и угрюмо потупилась.

— Что здесь произошло? — Павел Петрович только что заметил опрокинутый стол и разбитую посуду. — Вы дрались?

— Я бы так не сказала, — вмешалась Амалия. — Вы очень храбро пытались нас задержать, Дарья. Только не следовало вам так делать.

Билли шмыгнул носом и потер его своей маленькой рукой. Пожарный поглядел на нее, вспомнил удар, который схлопотал от щуплого молодого человека, и насупился. В голове у него до сих пор слегка шумело.

— Дарья, это правда? — строгим голосом вопросил хозяин дома.

Кухарка потупилась.

— Ну, они нас навестили… — Женщина встретила взгляд пожарного и тяжело покраснела. — В гости зашли. А что тут такого? Свои люди, чай… — Кухарка уставилась в пол, плечи ее поникли.

Анна Владимировна беспомощно глянула на мужа.

— Боюсь, я вынуждена буду дать вам расчет. Это… это безответственно! Совершенно неслыханно…

— Успокойтесь, мадам, — вмешалась Амалия. — Ничего ведь страшного не произошло. Просто… Простите, как вас зовут?

— Никифор, — буркнул пожарный, избегая ее взгляда.

— Просто Никифор зашел к Дарье попить чаю. Так ведь? На правах хорошего знакомого. — Амалия сощурилась. — А потом что было? А, Дарья?

— Потом, ну, известно, что потом… — забурчала Дарья. — Двери заперли, никого не выпускали… а хозяйка не любит, когда к нам заходят… К тому же в доме смертоубийство: мало ли что, вдруг на Никифора подумают… а он человек честный…

— Если он такой честный, отчего же в чулан спрятался? — скептически поджал губы Константин Сергеевич, вздернув бровь и придав своему холеному лицу глубокомысленное выражение.

— Действительно! — поддержала его графиня Толстая. — Может быть, он и убил бедного маэстро… а мы тут думали, гадали… — Она брезгливо покосилась на разбитую посуду на полу и зябко поежилась.

«Ну конечно, ты думала, — усмехнулся про себя Александр, причем на красивом лице его не шевельнулся ни один мускул. — Как будто у тебя есть, чем думать…»

— Так, дамы и господа, прошу спокойствия, — вмешалась Амалия. — Пока Никифор является свидетелем, и я им займусь. А вы, пожалуйста, вернитесь в гостиную. Дарья! Позовите слуг, пусть тут приберут. Вас я вызову потом.

— А по-моему, все совершенно ясно, — заупрямилась графиня. — Вам-то он, конечно, ничего не скажет, но я совершенно убеждена: он и убил Беренделли!

— Никифор никого не трогал! — вскинулась Дарья. — Не таковский он человек! Он третьего дня на канале дом тушил и чуть не обгорел! Ребенка из огня вытащил… Про него даже в газете пропечатали! Напраслину вы на него возводите, барыня!

Но графиня Толстая только презрительно улыбнулась.

— Просто поразительно, как представители низов горой стоят друг за друга, — бросила она по-французски композитору.

Однако Никита, чей отец был простым дьячком, ничего не ответил.

— Амалия Константиновна, вам нужна моя помощь? — очень вежливо спросил Александр, когда они поднимались по лестнице.

— Пожалуй, — кивнула Амалия. — Я хочу, чтобы вы с Павлом Петровичем осмотрели дом. Все комнаты! Не думаю, что здесь еще кто-то прячется, но… Вдруг мы обнаружим еще одного свидетеля? Вот вам список прислуги, который составила Анна Владимировна. Проверьте, на местах ли все люди и нет ли среди них кого-нибудь постороннего. — Баронесса поморщилась. — В сущности, так следовало поступить с самого начала, но я была совершенно уверена, что Беренделли убил кто-то из гостей, потому и не стала настаивать.

— Бьюсь об заклад, вы и до сих пор в том убеждены, — со смешком заметил барон.

— Пока у меня нет других версий, эта остается основной, — не стала возражать Амалия и повернулась к своему «кузену». — Билли! Проследи, пожалуйста, чтобы двери внизу были как следует заперты, а потом поднимайся ко мне. Окно тоже не забудь закрыть. — Она окинула шедших за ними гостей беглым взглядом. — Так, Венедикт Людовикович сейчас в комнате прислуги, спасает лакея, Дмитрий Павлович лежит у себя, все остальные здесь.

— И, по крайней мере, один из них убийца, если верить вам, — тихонько добавил барон Корф.

— Вы же знаете, я хотела бы ошибиться, но факты… — Амалия вздохнула и положила руку на его рукав. — Будьте осторожны, прошу вас. Надеюсь, мне понадобится всего пара часов, чтобы распутать это дело.

Несколькими ступенями ниже Варенька, заметив жест Амалии, отчаянно покраснела и закусила губу. Ресницы ее обиженно дрогнули, и молодой композитор посмотрел на девушку с невольным сочувствием…

* * *

— Значит, вас зовут Никифор? — приступила к допросу баронесса.

— Ну да. Мы люди простые… чего уж нам скрывать…

— А фамилия ваша?

— Архипов наше фамилиё, сударыня.

— Вы пожарный?

— Да.

За окном плыла петербургская ночь, и ветер раскачивал голые ветви деревьев. Тени лежали на тонком лице Амалии, и оно казалось утомленным, каким-то нездешним. Кукла со второй полки шкафа глядела на молодую женщину своим бессмысленным взглядом.

— Вы действительно спасли ребенка на пожаре?

— Именно так, сударыня. Все это видели, даже господин газетчик. Он обещался в газете про меня написать.

— И что, не сдержал слово?

— Сдержал. Только вот фамилиё переврал, написал — Охрипов. Курам на смех.

— Я думаю, вам дадут медаль за храбрость, — сказала Амалия. — Я даже готова похлопотать у губернатора… Но вы должны мне помочь.

«Ну да, как же, — подумал пожарный. — В смертоубийстве себя обвинить, что ли?»

— Когда вы пришли к Дарье?

— Когда? Сегодня не мой день, не дежурю я. Свободен то есть… совсем. Так что я к ней заглянул… часам к восьми… или к семи… Не могу сказать точно, сударыня.

— Приглашенный повар, Самородков, уже был здесь?

— Он-то? Конечно…

— И что он готовил?

— Повар? Такой важный господин… я боялся и слово при нем молвить. По-моему, он мороженое сочинял. Да, теперь точно вспомнил, мороженое!

— Десерты подавали в самом конце, но сначала их надо было приготовить… Значит, скорее было ближе к девяти… — вслух прикинула Амалия. Затем задала следующий вопрос: — И что вы делали с Дарьей?

— Мы? Ну, известно что, разговаривали.

— Другие слуги вас видели?

— Конечно. Да вы кого хошь спросите…

— Что было потом?

— Потом? Ну, шум поднялся. Прибежал кто-то, стал кричать: убили, зарезали… Я и струхнул маленько. Хотел уйти потихоньку… но тут двери заперли, и молодой человек стал от одной двери к другой ходить. Как часовой, и физиономия такая… суровая… Хорошо, я в чулан залезть успел, Дарья надоумила. Потом вижу, отошел он… который сторожил… я и решил выбраться. Вылез в окно, да не рассчитал маленько…

— Вам что-нибудь известно об убийстве?

— Нет, сударыня.

— Может быть, видели кого-нибудь?

— В чулане? Да бог с вами…

— Может быть, слышали что-нибудь подозрительное или заметили? Или не подозрительное, а просто странное или необычное?

Пожарный наморщил лоб и погрузился в размышления.

— Никифор, — терпеливо сказала Амалия, — если вы мне поможете, обещаю, вам не только дадут медаль, но и напечатают о том в газетах, и обязательно с правильной фамилией! Вы уверены, что совсем ничего не было?

— Да не знаю, как и сказать, — пробормотал здоровяк. — Когда убийство произошло, я ж на кухне сидел… Что я там мог узнать? А потом… когда в чулане… Я и не понял сначала, показалось, будто ком снега упал… с дерева… такой белый… — Амалия вся обратилась в слух. Наконец пожарный решился: — Мне кажется, какой-то лоскуток пролетел мимо окна чулана… вот…

Амалия поднялась с места.

— Что? — забеспокоился Никифор.

— Можете считать, что медаль у вас в кармане, — коротко ответила Амалия. — Билли! Куда ты запропастился? — Но тот уже стоял на пороге. — Срочно бери слугу с лампой и иди осматривать сад. Там должен быть какой-то белый лоскут… И я не удивлюсь, если на нем окажутся следы крови.

Глава 14

Платок

Это был обычный носовой платок, мокрый от налипшего на него снега, измятый и потерявший всякий вид. Однако на нем и в самом деле осталось несколько бурых пятен, похожих на кровь.

Амалия и Билли, разложив на столе найденную улику, рассматривали ее.

— Как было бы здорово, — задумчиво заметил Билли, — если бы на нем оказались инициалы убийцы или какая-нибудь монограмма…

— Но, к сожалению, ничего такого нет, — отозвалась Амалия. — Мы с тобой уже смотрели.

— Жаль, — вздохнул Билли. — Значит, вы думаете…

— Зарезать человека не так-то просто, Билли. Тот, кто совершил убийство, испачкал руки и вытер их платком. Потом, когда я не отпустила гостей, он понял: если его обыщут, то платок окажется серьезной уликой против него. Поэтому преступник выбросил платок, улучив удобную минуту.