Записки прохожего - Михаил Тапин

— Идем звонить папе.

— Как тут с безопасностью, Пьер? Давай выйдем вдвоём, ты позвонишь, я подстрахую.

— Нет. После всех последних событий, не чувствую себя в безопасности. Иди один, позвони вот по этому номеру. Пропусти семь звонков, повесь трубку. Покури, позвони опять. Спроси: Марк? Если ответит, что Марк, скажи по-русски: фиолетовая омега. Он скажет адрес, едешь на такси туда. Дальше по обстоятельствам.

Беру клочок туалетной бумаги с номером. Таки да, в семидесятые годы, в сортире римского аэропорта, свободно висит туалетная бумага. Прячу объекты в хран. Иду в зал.

Десяток телефонов-автоматов в ряд, два заняты.

— Макс, как звонить, нужна мелочь или жетон, у нас нет местных денег.

— Сейчас, шеф, уже сканирую. Устройство примитивное, можно позвонить и так, но для блезира кинь мелкую, вот эту чешскую монетку. Механизм я придержу.

Набираю номер, семь гудков, вешаю трубку, монетка вылетает в возврат. Какой честный автомат, непохоже, что итальянский. Покупаю газету в киоске, даю один доллар. Девушка в ответ молча выдает горсть итальянской мелочи. Опять иду к автоматам. На этот раз ответили сразу.

— Марк?

— Марк.

— Фиолетовая омега.

— Наконец-то. Виа Мариано Фортуни пять.

Медленно иду через зал к выходу. Макс анализирует местную речь, проникается. Выхожу, начинаю озираться, такси подкатывает само. Сажусь рядом с водилой, называю адрес. Он начинает трещать, что это район богатых вилл, сеньор там живёт? Нет — говорю — курьер. Почувствовав родственную душу тот завелся с удвоенной силой, что де как он понимает, всё время в пути, на ногах. Поддерживать разговор совсем не требовалось. Достаточно иногда вставлять «си сеньор», «грацие сеньор». К концу поездки я уже сносно знал итальянский. Осталось попрактиковаться в произношении. Виа Мариано Фортуни пять оказалось живописным тупиком, вокруг увитые ползучими растениями стены и в торце железные ворота с калиткой. Вручаю таксёру пять долларов и посылаю его в сон-паралич, он так и застыл, глядя в пространство. На заднем сиденье проявляю клиентов. Говорю им сидеть, выхожу с намерением долбануть ногой в калитку, но она распахивается сама. В проёме стоит достаточно мощный товарисч, на весь проём как раз. Смотрит на меня.

— Константин, русский, телохранитель Марка Анатольевича.

Спрашиваю ласково, по-русски, без обиняков:

— Херли вылупился, Костик, где Марк, я ему эмигрантов притаранил.

— Не идет Вам роль блатного, Ваше благородие.

— С чего взял?

— Да уж насмотрелся, отличу как-нибудь. У блатных взгляд дерзкий, а чтоб вот так свысока, как кот на мышь, это не про них.

— Уел.

Да что они взялись, меня с котом сравнивать. На заднем плане дикий ржач Макса.

Поворачиваюсь и машу рукой в сторону машины. Пьер с мальчонкой выходят и идут к калитке. Оживляю таксиста и делаю ему знак, ехай давай.

Втягиваемся в садик. Марк Анатольевич стоял в пяти шагах позади Костика, по кустам сидело ещё пять человек и думало, что их не видно.

Пока Марк старший обнимал и обнюхивал Марка младшего, Макс сканировал «засадников». Вроде ничего, засланных казачков нет. Потом толпой пошли на виллу, где был устроен обед. Пьер по ходу отчитывался о проделанной работе. Вопросы ко мне, конечно, возникли. Но мы, странствующие фокусники и гипнотизёры — художники свободные. И своих профессиональных тайн не выдаём. Мы же не спрашиваем у банкиров, как делать деньги. Это бессмысленно, у каждого свой путь. Поэтому, мы желаем получить эти самые деньги и откланяться.

Марк Анатольевич просто пучил глаза и хлопал ушами. Константин не сдержался и фыркнул:

— Ну я же говорил — благородие. Так завернул, что и половины ни хрена не понятно.

Наконец, банкир ожил:

— Так вы желаете получить расчёт? Пройдемте в другую комнату.

Где нам и было вручено по пять брезентовых мешочков. По сто монет в каждом, ровно на три кило.

Уходим через ту же заднюю калитку. Пока идем по тупику, решаем, что Пьер идет со мной. Ему нужно в Берн, потом в Париж. Там я у него поживу несколько дней, а он окажет мне пару услуг по сыску. Это и будет его расчёт за моё «сопровождение». А сейчас он буквально валится с ног, последние дни без сна и в напряжении. А тут отпустило. В стазисе организм не отдыхает, остается в том виде, в каком его туда поместили. Спать и отдыхать нужно в реале. Прячу сыщика в хран, энергия уже одиннадцать процентов, Макс включает «хамелеона». Перелетаю низко над крышами на другой конец Рима. Время третий час дня, снимаю двухместный номер в мотеле на окраине. Пьер валится спать, а я иду бродить по магазинам. Улочки кривые, закоулки сплошные, итальянцы потные и дерганые. Нашёл лавку, где можно купить шляпу. Заодно белый костюмчик по размеру и белые туфли. Шляпу нашел, за пять долларов, белую замшевую, как у Чилентано. Нахлобучил и стал похож на мафиози средней руки. Потом была табачная лавка, купил коробку дешевых сигар, дрянь, но курить можно. Неподалеку обнаружился местный базарчик, фрукты — зелень — рыба, достал хозяйственную сумку и набрал зеленого лука — помидоров — яблок — абрикос. Было трудно все это незаметно прятать в карман, но итальянцы за собственной жестикуляцией ничего не замечают. По выходу с рынка, я совсем хорошо понимал итальянскую речь. Перекусил в пиццерии, не понравилось. Иду себе, набрел на подобие парка, зашел на газон в кусты, пустил вокруг инфразвук, очень мне не понравился мелкий сцукован, ненавязчиво следующий за мной. Да и нырнул под землю. Прилягу, думаю, понаблюдаю за окрестностями. Да и задремал часа на два. Приподнимаюсь, что там наверху? Наверху уже сумерки и стайка молодежи от десяти до семнадцати лет. Старшенький был один, младшенький тоже, остальные средние, всего шесть особей. Обсуждали они некоего Бруно, который явно сочинил историю, с целью своего возвышения в коллективе. А его брат утверждал, что Бруно точно был сильно напуган и все орал про Белого Сеньора. Тут послышалось стеклянное позвякивание, из-за кустов появился тот самый мелкий сцукован, что выпасал меня днем. У него была с собой сумка через плечо, в которой стеклянно позвякивало.

— Ага, Бруно, на всех принес?

Бруно начал доставать из сумки и раздавать пиво. Молодежь задумчиво присосалась к бутылкам.

— Так, Макс, такой случай упускать нельзя. Ты же смотрел мультик про Карлсона, где он жуликов по крышам гоняет?

— Конечно, все мультики в твоей памяти посмотрел.

— Вот, откуда-то я знаю, что ты можешь любую звуковую запись пустить на внешний контур, с усилением и наложением моего голоса.

— Откуда-то. Во сне у тебя происходит синхронизация наших структур. Оттуда.

— Значит так,