В семье не без подвоха - Юлия Жукова

– С-спасибо, – с трудом выдавливает Азамат, изо всех сил стараясь прилично улыбаться.

– Ну, – мама упирает руки в боки, – а где мой внук? Желаю лицезреть!

– А он дома, – говорю. – Во дворце. Пошли, познакомлю. Только он сейчас спит, как раз успеем пообедать. Капитан! – кричу на ходу Экдалу. – Кто у вас там по хозяйственной части, скажи, чтобы отвезли багаж к нам во дворец!

– Уже везут, – кивает Экдал.

– Как доехали? – Азамат вставляет еще одну из недавно выученных фраз. Акцент у него получается кавказский, смешно.

– Отлично! – бодро отвечает Сашка. – Только очень долго. Мы до Гарнета туннелем, но там очередь сутки!

Поняв, что мы куда-то направились, толпа расступается, и в ней становятся видны еще знакомые лица.

– Ой, Янка! – Сашка кивает в толпу. – Давненько не виделись! Как она тут, обосновалась?

– Вроде да, – пожимаю плечами. – Пойдем, сам спросишь.

Братец забегает вперед и прихватывает Янку за плечи.

– Здорово! Ну как тебе Муданг? От Лизы-то я уже наслушался.

– Нормальный Муданг, – отмахивается она. – Заморочек куча, конечно, но терпеть можно. Вот, знакомься, наша с Лизой ученица, Орива.

Орива, естественно, ничего, кроме своего имени, не разбирает, а на то, что ее представили без спросу, несколько обижается.

– Привет! – радостно говорит Сашка на всеобщем, протягивая руку для пожатия.

Орива смотрит на руку, не понимая, что с ней делать. Янка пытается объяснить, выходит плохо. Сашка теряется. Я начинаю ржать.

– У нас принята другая форма приветствия, – объясняет подошедший Азамат и подманивает пальцем стоящего в толпе Арона. – Арон, знакомься, это брат Лизы, Александр, и их мать.

Арон, просияв, выбирается из толпы, как полагается, скрещивает руки, заложив ладони под мышки, и кланяется. Сашка неуклюже повторяет жест. Маме несколько мешает бюст, так что приходится локти повыше поднять, выходит совсем смешно, в итоге она просто хлопает Арона по плечу.

– Всех рада видеть!

Арон вздрагивает и нацепляет широченную улыбку непонимания, Янка покатывается.

– Мама, познакомься еще, вот это Эцаган, я тебе про него рассказывала… Эцаган, ты еще наобщаешься с Алтошей, погоди чуток!

Эцаган многословно здоровается и отвешивает поклон. Пока я перевожу любезности, Сашка принимается выпытывать у Азамата какие-то технические подробности устройства муданжских звездолетов. Мы постепенно движемся по радиальной улице к центру.

– М-да-а, тут по-нашему никто и не говорит… – протягивает мама, топая рядом со мной впереди процессии. – И как ты их терпишь?

– Вот Азамат говорит. Остальные более-менее говорят на всеобщем, для меня-то разница небольшая. А тебе бабушка сколько лет твердила, что надо учить всеобщий? А ты все зачем да зачем. Вот зачем!

– Так кто ж знал, что ты в такую даль замуж выйдешь! А муж твой у тебя учится, что ли?

– Да нет, все у той же бабушки!

– У бабушки?! – ужасаются мама и Сашка хором.

– Бабушка? – Азамат слышит знакомое слово. – Да, я уже знаком с вашей бабушкой.

Сашка картинно закатывает глаза.

– Лиза, как ты могла! Ты что, решила совершенно деморализовать своего мужа?

– Да он пока вроде держится. Зато сколько уже всего сказать может!

Азамат вежливо улыбается, делая вид, что что-то понял.

Сашка внезапно обращает внимание на окружающую архитектуру.

– Ого, какие домики! Мам, гляди!

– Да ладно домики, ты смотри, какие цветы! А деревья! Да тут даже трава под ногами – и та декоративная!

Сашка не особо ее слушает, потому что мы как раз проходим женский клуб, торчащий на обочине. Братец останавливается и с любопытством скребет пальцем стену.

– Так вот ты какой, саман! – Он заглядывает в окно и встречается взглядом с вышивающими тетками. У теток глаза становятся размером с мингь, то бишь старшую монету. – Ай, там люди! – Сашка шарахается и принимается ржать.

– Теперь я вижу, что он и правда твой младший брат, – ухмыляется Азамат.

Мама тем временем пытается пробраться в чей-то неогороженный палисадник посмотреть цветочки, но Алтонгирел недвусмысленно преграждает ей дорогу. Мама нехотя возвращается на свое место в строю.

– Этот с губами такой смешной! – сообщает она мне шепотом, как будто Алтонгирел может понять. – Шарахался от меня всю дорогу. Ты ему что, ужасов каких-то про меня нарассказывала?

– Нет, он просто, наверное, думает, что ты – это я в большой концентрации.

Мама громко хохочет, запрокинув голову.

– Ну ты его и задолбала в таком случае! Слушай, а капитан – такой милый мальчик, вежливый, я, правда, не понимаю ни черта, но что вежливый-то, это слышно! Вообще все такие обходительные, понятно, что ты тут осела!

– Еще бы они были не обходительные с матерью императрицы! – фыркаю я. – Но вообще, конечно, они к женщинам очень трепетно относятся.

– Так и Сашке вроде не хамили. Хотя конечно, если ты императрица… Все время забываю, что это в самом деле. Ух ты-ы-ы, Саша, гляди какое черепашище!

Это мы дошли до «Щедрого хозяина», вестимо. Братец с мамой тормозят как вкопанные и синхронно достают камеры, чтобы запечатлеть это произведение муданжской архитектуры.

– Мы тут осядем или во дворец пойдем? – спрашиваю Азамата.

– Я думаю, будет жестоко так разочаровывать даму, – говорит он, кивая на стоящую на пороге хозяйку в парадном диле, с необъятной пиалой хримги в руках. – Ей, видимо, сказали, что мы в их сторону направляемся.

– Ладно, тогда давай сюда, напугаем моих сурчатинкой, – хихикаю я, подцепляю родичей под локти и влеку ко входу.

Вечером в трактире обычно куча народу и накурено ароматными травами, но сегодня, похоже, хозяйка всех выгнала. Мы располагаемся за почетным – дальним от двери – столиком, а Алтонгирел с Эцаганом и Янка с Оривой – за соседним, чтобы не мешать семейным разговорам, и нас еще до всякого заказа заваливают яствами. За гигантским бараньим окороком, жаренным на камнях, следует сурок в крабьих яблочках и угорь с орехами. Ко всему этому прилагается чан чомы и крошечные чашечки с чаем.

– Это из этих наперстков предлагается пить? – вопрошает маменька, брезгливо, двумя пальцами приподнимая чашечку. – У вас тут чай восьмидесятиградусный, что ли?

– Нет, это они так показывают уважение, – говорю.

– Ну так скажи им, что мы все поняли, а теперь пусть несут нормальную посуду. Мне все это жирное мясо надо нормальным количеством чая запивать.

С этими словами она ставит наперсток на поднос хозяйке, которая как раз принесла чайник. Прежде чем я успеваю открыть рот, хозяйка обращает на нас с Азаматом несчастный взгляд и жалобно произносит:

– У меня мельче нету…

– Мельче не надо, – с ободрительной улыбкой говорит Азамат. – Надо крупнее. Принесите им средние пиалы для супа, они будут довольны.

– Но я суп не собиралась подавать! – ахает хозяйка. – А надо?

– Нет. – Азамат улыбается еще миролюбивей. – Они будут пить чай из средних пиал для супа. Это земная традиция.

Хозяйка хлопает глазами, кивает и удаляется.

– Как тут краси-иво… – Сашка осматривает интерьер, благополучно пропустив мимо ушей все чайные баталии. – Сегодня праздник, что ли?

– Нет, – отвечает Азамат, – эти украшения – просто обереги, охраняющие от порчи еды и вредных клиентов.

– А амулета от вредного начальства у вас нет? – ржет Сашка. – Или от соседей-придурков?

Азамат мотает головой, по-муданжски, до упора. Мама в ужасе на него вытаращивается.

– Лиза, чего это он?

– Ничего, это жест «нет».

– Жуть какая, он шею-то не свернет?

– Эту шею поди сверни!

– Тоже верно…

Возвращается хозяйка с пиалами, расставляет их на столе и наливает чай. Примерно по чайной ложке в каждую. Я зажимаю рот рукой, чтобы не прыснуть. Азамат легонько вздыхает и мягко забирает у хозяйки чайник.

– Давайте я сам, мы и так вас загоняли.

Хозяйка розовеет, широко оскаливается, кланяется и убегает на кухню. Азамат наконец наливает маме полную пиалу чая, все довольны.

– Ишь ты какой галантный, – хмыкает мама. – Не боишься, что уведут?

– Честно говоря, не очень. Сама посуди, раз уж до меня пятнадцать лет никто не позарился…

– Так чужое интереснее, чем ничейное.

– По себе судишь?

– Да мне они сроду не нужны, хоть женатые, хоть какие! А вот ты бы за своим присматривала. Тут-то я поняла уже, что тетки странные, но если вы с ним на Землю полетите – вот там глаз да глаз! Найдутся бабы и поумнее тебя, и покрасивей. На императора-то!