Вторая жизнь Арсения Коренева #4 - Геннадий Борисович Марченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет билетов, — «обрадовала» меня худая, как сушёная вобла, кассирша в окошке.
— Может, в других кассах…
— И в других нет, в «Театр сатиры» их раскупают за месяц.
М-да, облом…
— Слышь, земляк!
Ко мне обратился один из парней, что стояли возле киоска.
— Я слышал, тебе билет нужен на Миронова?
Ха, кажется, я начинал догадываться, что это за типы, то и дело воровато оглядывающиеся по сторонам.
— Ну да, «Безумный день, или Женитьба Фигаро». Только не билет, а билеты, две штуки.
— Так они парами и продаются. Не знал, что ли? Не местный?
— Не знал, — признался я, чем вызвал у парня снисходительную ухмылку.
— Короче, на воскресенье остались ещё. Правда, последние ряды партера или бельэтаж. Будешь брать?
— Конечно, — обрадовался я. — Давай в партер. Почём?
Он ещё раз воровато оглядели и, понизив голос, сказал:
— Двадцать?
Да уж, по червонцу за штуку нехило получается. Но деваться некуда, иначе в театр не попасть.
Я не стал торговаться, купил, хоть на билетах и стояла цена в разы меньше.
Тем же вечером набрал квартиру Лебедевых, поздоровался с взявшим трубку братом девушки Андреем, представился, и попросил пригласить к телефону Риту, если она, конечно, дома. Увы, девушка задержалась в институте, они там допоздна готовятся к концерту в честь 61-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, который состоится 6 ноября. Меня, кстати, тоже приглашал завкафедрой, просто ту же из головы вылетело. А ещё на демонстрацию идти… М-да.
— А что ей передать? — поинтересовался Андрей, как мне показалось, без особого энтузиазма в голосе.
— Да это по личному вопросу. Во сколько перезвонить?
— Думаю, не раньше девяти.
Она сама позвонила без пяти девять.
— Арсений Ильич, здравствуйте! Брат сказал, вы звонили…
— Да, Рита, звонил. Есть два билета на спектакль в «Театре сатиры» на 22 октября. Спектакль «Безумный день, или Женитьба Фигаро», там ещё Миронов играет этого Фигаро. Составите компанию?
Надо ли говорить, что предложение было принято с восторгом. Мы договорились, что встретимся у входа в театр за полчаса до начала спектакля.
А в пятницу, 20-го, приехал Шумский. Успел вызвонить меня с вокзала, договорились встретиться в пельменной возле Курского за час до отправления поезда, благо у меня дежурство предвиделось только через два дня, и после работы я был свободен.
Когда мы расположились за дальним столиком, то сначала всё же отведали пельменей за ничего не значащими разговорами. Только после этого Владимир Борисович достал из «дипломата» папку, бросил быстрые взгляды по сторонам и открыл её.
— Узнаёте кого-нибудь?
Я сразу же увидел фото Чурбанова, однако всё же выдержал небольшую, прежде чем ткнуть пальцем:
— Вот этот.
— Точно? — покосился на меня Шумский.
— Точно, он. Только без злорадной ухмылки.
Комитетчик выдержал ещё небольшую паузу, после чего захлопнул дипломат и произнёс:
— Это заместитель министра внутренних дел Юрий Михайлович Чурбанов, по совместительству зять Брежнева. По моим сведениям, он и был самой подходящей кандидатурой, учитывая его отношения с Лебедевым. Так что вы, думаю, не ошиблись.
Снова поболтали о всякой ерунде, и Шумский попрощался. А я задержался ещё минут на пять, взяв два стакана чая с кексом, и не спеша с ними расправляясь.
Утром воскресенья проснулся с больной головой, словно бы раскалённая игла впивалась в мозг. С чего бы это? Вроде накануне не пил, разве что чай, и даже не чифирь, а с обычного чая голова точно болеть не может. Или уже старею, ощущаю на себе всякие магнитные бури?
Но это не дело. Мне через несколько часов в театр девушкой вести, не время для головной боли. А ну-ка, попробую я всё-таки, вдруг в инструкции была ошибка или она просто устарела… Я активировал браслет и приложил правую ладонь к месту, где боль ощущалась больше всего. Ну же… Увы, ничего я не увидел своим внутренним взором, никаких паутинок, ничего, просто тьму под закрытыми веками. С сожалением был вынужден констатировать, что нет никакой ошибки в инструкции, и не устарела она.
Ну да ладно, будем лечиться традиционными методами, благо я привёз из Пензы свою домашнюю аптечку, выпил сразу две таблетки анальгина, и минут через сорок вроде как полегчало. Да и вообще отпустило в том плане, что поход в театр теперь уже не должен был сорваться. Посмотрим через пару часов, когда действие таблеток закончится.
К счастью, ни через два, ни через четыре часа боль не вернулась. Не иначе во сне голова была неудачно повёрнута, что-то там пережало, как у меня бывало в той жизни на старости лет, и со временем отпустило. А анальгин помог купировать боль на ранней стадии.
Надеюсь, больше ничто не помешает нам с Ритой приятно провести время. А то, как в той рекламе: «Если диарея застала врасплох…». Тьфу-тьфу!
Опасался я напрасно, поход в театр прошёл без сучка и задоринки. И игра Миронова мне понравилась, как, впрочем, всех, кто был в этой постановке задействован: Ширвиндт, Вера Васильева, Пельтцер, Менглет… Может быть, актёры сегодня были в ударе, а скорее всего, это их постоянный уровень. К сожалению, именно этот спектакль станет для Миронова последним, когда прямо на сцене Рижской оперы августовским днём 1987 года она упадёт без чувств, а два дня спустя скончается в больнице. А ведь относительно молодой ещё был… то есть будет, всего-то 46 лет. Разве это возраст?!
Может быть, ещё выпадет случай его подлечить, там дело в аневризме, причём, как я читал в интернете, была она на момент смерти аж больше 2,5 см в диаметре. Не заметили вовремя…
После спектакля подвёз Риту на Мосфильмовскую.
— Спасибо вам большое, Арсений Ильич, за этот вечер!
