Т-390, или Сентиментальное путешествие по Монголии - Антон Ботев

Соколица спряталась за спину Дэна.

Афанасий жрал телячью котлету и ничего не говорил.

— У меня ресурс кончается, — слабым голосом говорила тетя Валя.

Экипаж в растерянности топтался по палубе. Вспотевшего капитана прихватило свежим ветерком. Он закашлялся.

— Что же делать? — спросил капитан.

— Да ничего не делать. Монголы больше не придут, не бойтесь.

— Откуда тебе знать?

— Ну не придут, точно. Мне срочно надо от вас уходить, ресурс на исходе.

— А что будет, когда он кончится?

— Лучше не спрашивайте. Я и так все сказки путаю уже. Но будет очень страшно. Вы пожалеете, что я осталась. Слишком долго меня не было дома, а там все батарейки. Да и с батарейками… Дожди скоро пойдут.

— Давай мы тебя довезем, ты там подзарядишься, а потом снова к нам? А?

— Ты знаешь, капитан… Я быстрее вас до дому домчусь. Золотые олени прискачут или еще как-нибудь. Вы меня довезите до того места, а там уж я сама. И… и всё! Всё! И не уговаривайте меня! Это бесполезно. Я вам оставлю игрушки!

— Ну, если бесполезно, то… А может, всё-таки?

— Нет.

— Ну… Ну тогда хоть сказку нам расскажи!

— Расскажите… Расскажите… — загудели все-все-все.

— Я бы рассказала, да вы опять плакать будете.

— Не будем! А вы веселую расскажите! И летнюю, а то холодно!

— Веселую? — бабушка задумалась.

Все очень засмущались. Хоть раз, да каждый плакал после какой-нибудь из бабушкиных сказок. Такова уж была волшебная сила искусства.

— Ну ладно, — сказала бабушка. — Слушайте. Построил как-то… Погодите! Только тогда буду рассказывать, если пообещаете, что довезете меня на машине до трех берез. Обещаете?

— Обещаем, обещаем! — зашумели все. — Так кто там и что построил?

— Алеша меня проводить сможет, — разрешила тетя Валя. — Так вот, построил как-то…

28. Как Братец Черепаха напугал Братца Лиса

Построил как-то Братец Кролик себе новый дом — из досок, на каменной кладке. Камин сложил. И к двери хороший запор приладил — чтобы поспокойней было.

А Старый Лис — того лень одолела. Слепил себе дом из снега, водой облил — и то ладно.

Да только зима кончилась, и дом Братца Лиса сначала потек, потом осел, а потом и вовсе развалился. Ну, Лису что делать? Решил он к Братцу Кролику наведаться.

Приходит, смотрит — Кролик у камина греется, газету читает. И так у него тепло, уютно.

— Добрый вечер, Братец Лис, — сказал Кролик.

— Не такой уж он и добрый, Братец Кролик.

— Что же случилось недоброго, Братец Лис?

— Дом у меня развалился, Братец Кролик.

— А-я-яй, — сказал Кролик.

— Пусти, Братец Кролик, одну ночь переночевать. Только одну ночь, Братец Кролик.

Кролик подергал уши, поскреб в затылке, но никакого предлога отказать Старому Лису не придумал.

— Ну ладно уж, Братец Лис, так и быть, ночуй.

Так и остался Старый Лис у Кролика.

А на следующее утро, только Братец Кролик в сад вышел, яблок к завтраку нарвать, Лис сразу дверь — бац! И замок — клинг! Так и заперся. А Кролик снаружи остался. Колотит в дверь, кричит:

— Братец Лис! Братец Лис! Ты зачем дверь закрыл?

— Что-то я не слышу, Братец Кролик. Кричи громче, — отвечает Лис из-за двери.

— Открой дверь, Братец Лис!

— Ох, что-то приболел я, Братец Кролик. Шевельнуться не могу. И на одно ухо оглох, ничего не слышу.

Сел Братец Кролик у обочины, задумался.

Тут мимо Братец Медведь идет.

— Что пригорюнился, Братец Кролик?

Кролику страсть как не хочется говорить, что Братец Лис его перехитрил, а делать нечего.

— Да вот, Братец Медведь, Братец Лис дверь закрыл и меня домой не пускает.

А Медведь на Лиса еще с тех пор зол был, как Братец Лис его в своем орешнике поймал.

— Пойдем, Братец Кролик, — сказал он, — Пойдем, выгоним Лиса из твоего дома.

Кролик подумал, что вряд ли Братец Медведь сможет выгнать Старого Лиса, но пошел за ним, посмотреть. А Медведь уже стучит — бум, бум!

— Братец Лис! Открой дверь, Братец Лис!

А Старый Лис глухо так отвечает:

— Я не Братец Лис! Я Страшное Чучело, вот сейчас как выскочу, как выпрыгну, полетят клочки по закоулочкам!

Испугался Братец Медведь.

— Слушай, Братец Кролик. Я тут вспомнил, что мне срочно надо к матушке Мидоус. А попозже непременно к тебе забегу и выгоню Братца Лиса.

И только его и видели.

Ну Кролик только плечами пожал, пошел и снова сел у обочины.

И так, и этак прикидывает, как Лиса выгнать. Решил прогуляться маленько, на ходу мыслями пораскинуть. Скачет по дороге — скок-поскок! скок-поскок! — и повстречался ему старый Братец Черепаха. То-то они обрадовались! Толковали, толковали, тут Кролик возьми и расскажи, что Старый Лис его домой не пускает. Братец Черепаха, конечно, возмутился.

Поговорили они еще о том, о сем, потом Черепаха и говорит:

— А ведь я, кажется, знаю, как Братца Лиса выкурить.

Подошли они опять к дому, аккуратненько постучались в дверь — тук, тук!

Ну, Братец Лис опять ту же песню завел:

— Я не Братец Лис! Я Страшное Чучело, вот сейчас как выскочу, как выпрыгну, полетят клочки по закоулочкам!

А Черепаха так спокойно его спрашивает, не видал ли Братец Страшное Чучело Лиса?

— Нет, — ответил Лис, — Нет, не видал.

— Ну хорошо, — сказал Черепаха, — если вдруг увидишь, так передай ему, чтобы осторожнее был.

— А чего это Братцу Лису осторожнее быть? — спрашивает Братец Лис.

— Да Братец Медведь узнал, что Братец Лис его обманул, и подкоп роет, грозится Лиса побить.

Так сказал Братец Черепаха, и затопал, зашумел, как будто уходит.

А Братец Кролик шорох поднял, будто подкоп роет, в подпол заскребся, землей зашуршал.

Испугался Старый Лис, дверь распахнул и ну улепетывать во все лопатки.

И с тех пор жил Братец Кролик спокойно, и Лис к нему не захаживал.

29. Последняя глава

Окончательно наступила осень.

Посреди Великой Монгольской Степи стояли три березы.

Наступила осень, и листва с этих трёх берез покрыла всю степь.

Меж тремя березами тёк ручеёк, который потом перерастал в главную монгольскую реку Керулен. Над ручьем стояли тетя Валя, Алеша и заяц Степашка.

— Ну, я пошла, — говорила тетя Валя.

— Смотрите, смотрите, как я прыгаю! — кричал Степашка. Прыг — и перепрыгнул ручей. Прыг — и перепрыгнул.

— Клево ты прыгаешь, — сказал Алеша.

— Ну, я пошла, — настаивала тетя Валя.

— Может, останешься всё-таки? — спросил Алеша.

— Нет. Понимаешь, я уже заржавела вся. Дети не поймут, если тетя Валя будет ржавая.

— Клево я прыгаю? — спросил Степашка и упал в воду. Тетя Валя и Алеша бросились спасать его. Дотронувшись до воды, тетя Валя отскочила.

— Ржавая совсем… Ресурс кончается.

— А просто так остаться? Сказки не рассказывать?

Алеша отряхивал Степашку. Степашка вырывался с улыбкой на морде.

— Ну ты же сам понимаешь. Если я останусь, то всё равно тетей Валей. Да и потом, ресурс кончается… Нет.

Степашка, наконец, вырвался и стал скакать через реку. Лицо его освещала всё та же идиотическая улыбка.

Алеша не знал, что еще сказать. Уход бабушки был делом решенным, он уговаривал ее остаться, потому что больше и сказать было нечего.

— Ну посмотрите же, как я прыгаю! — верещал заяц.

— Клево прыгаешь, — сказал Алеша.

— Ах, склероз мой, — нашлась тетя Валя. — Совсем забыла сказать. Не корми их манной кашей, а то вырастут.

— А чем кормить?

— Ничем можно кормить. Самое главное, манной кашей не кормить, а остальным можно кормить, можно не кормить. Но манной кашей не корми ни за что.

— Хорошо…

— Ну, я пошла…

— Может, останешься?..

Так они и стояли меж трех берез, не двигаясь с места. Нервно курил в своем грузовичке запасной шофер Виталик, Степашка прыгал через ручеек, а Хрюша, Филя, Каркуша и прочие на корабле уже начали скучать по тете Вале и дяде Леше — так долго их не было.

30. Об устройстве бронеаэродромов

Ну а теперь напоследок — факультативно — расскажу об устройстве бронеаэродромов и о военно-степной лексике. Поскольку внедрением этих машин занимался в основном адмирал Н., вся терминология была преимущественно морская. Задняя приподнятая часть бронемашины называлась ютом, кухня — камбузом, столовая — кают-компанией, имелись гальюн, крюйт-камера, трюм и так далее. Численность экипажа каждого корабля составляла от двадцати до тридцати человек, не считая механиков и машинистов. Бронеаэродром мог швартоваться к любому причалу, впрочем, поскольку причалов не было, и вообще, вся лексика, используемая для обозначения предметов вне корабля, была сухопутной, слово швартоваться не использовалось. Использовалось (в разных ситуациях) подходить, подъезжать, стыковаться, но не швартоваться. Не использовались также (так как просто не было соответствующих понятий) такие слова, как осадка, дедвейт, банка (не в смысле скамья, в смысле скамья это слово использовалось, а в смысле мель), пластырь, киль и прочие. Названия парусов? Названия парусов в летописях тоже встречаются, потому что в степи практически постоянно дул ветер (по крайней мере, имел теоретическую возможность), а моторы могли отказать — и даже, более того, были случаи, когда действительно отказывали! При попутном ветре можно было (опять же, теоретически) как-нибудь дотянуть до суши, (то есть, до леса). Хотя, естественно, полагаться на ветер было гораздо более ненадежным делом, чем на мотор. Не говоря уже о скорости. То, что я вам рассказывала о Царьградском походе Олега — это была, скорее, историческая легенда, скажем так, не совсем правда… Современная наука доказала, что скорость всё-таки не позволяла кораблям появляться внезапно. Может быть… Впрочем, тут я склоняюсь к точке зрения новой хронологии. Произошла ошибка (а может быть, намеренное искажение фактов), скачок на несколько исторических периодов — то, что считается Царьградским походом Олега, на самом деле — Улан-Баторский поход маршала З., вот так-то, да… Множество фактов подтверждают этот тезис… Длина и ширина корабля какие были точно, я не помню, но очень маленькие. Я даже удивляюсь, как на таком клочке пространства могло поместиться столько народу. Ну какие-то просто очень маленькие, прямо неправдоподобно. Вы не поверите. Нет, я даже говорить не буду, чтоб не прослыть.