Три года в Индии. Моя жизнь в Дхарамсале - Аэлита Александровна Донгак

в какой позе тело лежит, и где именно сознание, и не можешь пошевелиться. Маленькая я просто пыталась кричать и звать на помощь, но это не помогало, потому что ты не можешь ничего сделать в этом состоянии. А с возрастом научилась совладать с паникой, иногда спрашивала мысленно, что им нужно. Став старше, стала спрашивать у кого такое бывает, и мне посоветовали в этот момент полностью концентрировать внимание на мизинце, затем пошевелить им. Однажды попробовала, и это помогло. С тех пор, что бы не приходило и не виделось, я использовала этот метод. Искала информацию по снам, и подумала, что если такое происходит со мной, то я бы могла научиться летать во сне. Однажды в этом промежуточном состоянии мне удалось полетать по комнате, и это было хоть и очень интересно, но опять же жутко страшно. И без подготовки я решила этим больше не заниматься. В самом состоянии глубоко сна я очень часто знаю, что я сплю, даже могу во сне чётко себе сказать: это сон. В детстве часто снилось, что падаю с горы. И однажды во сне, когда я поняла, что это сон, я сказала себе: взмахни руками (которые видимо во сне легко могут превратиться в крылья) и лети. И вместо того, чтобы упасть, я полетела над Землёй. Я летела и восхищалась красотой с высоты птичьего полёта.

На своём опыте через страхи научилась определять, где промежуточное состояние, где глубокое, иногда бывают сны внутри сна. И я как правило отдаю себе отчёт в этих снах, где именно сейчас нахожусь. Бывало, в глубоких снах приходили родные, которых уже не стало. Я им говорила: вы зачем пришли, вы же умерли.

Находясь здесь, читала и слышала, что есть специальные практики. И что сны чем-то напоминают нам промежуточное состояние Бардо, куда человек попадает после смерти. И оказывается это очень хорошо, если в состоянии Бардо сознание знает, где оно находится. Таким образом, если верить реинкарнации, можно осознанно выбирать следующее рождение. Это мне ещё предстоит узнать, пока только урывками слышала и читала про практику Пхова.

Действительно, летать во сне мы умеем, иногда я физически ощущаю как в животе щекотно от полётов.

Себе я объяснила именно так, что во снах мы продолжаем жить в параллельной реальности. Как в притче про бабочку Чжуан Цзы или из фильма «Аватар».

Сны мне продолжают сниться, но я склонна думать, что ежедневные практики молитвы и медитации сказываются и на снах, потому что и во сне я как будто продолжаю молиться, у кого-то спрашиваю смысл какой-нибудь мысли, вычитанной из книги или услышанной. Сны стали не параллельными, а последовательными. То есть как продолжение этой жизни.

Парадоксально, что из-за своих снов я много интересовалась эзотерикой, психологией, обращалась к шаманам, пробовала динамические медитации. Всё это помогало временно, а обычная сидячая медитация молчания в тишине возымела эффект тотального успокоения не только снов, но и нервной системы.

Снов я перестала бояться или стремиться улететь куда-то, а наоборот эта реальность имеет сейчас самое главное значение.

16 апреля 2019

О смерти

Практику Пхова этой зимой я наконец-то узнала. Поскольку учение тайное, в открытую не пишу об этом. Тем более очень много подписчиков не интересуются буддизмом. Благодаря этой практике я поняла, что можно всеми процессами будь то жизнь, сон, смерть научиться управлять и правильно использовать. И вообще выйти за пределы всех этих состояний. Помогать людям и при жизни, и во время и после смерти. Ведь как много людей умирают неосознанно.

Смерть — это величайшее таинство. Когда мне было 12 лет, дедушка умер дома в кругу семьи, для меня это был шок. После этого всегда в любой трудной ситуации или когда нужно было сделать выбор спрашивала себя: Аэлита, это смертельно? Тогда я уже поняла, что жизнь не так проста, стала задумываться о её конечности и тема смерти стала для меня как путеводная звезда по жизни. На фоне её любое достижение и все твои усилия к этому достижению теряют свою значимость.

Когда мне было 19 лет, я тогда в Петербурге жила, не стало моего родственника, который тоже спустя какое-то время приехал в этот прекрасный город. Поскольку кроме меня в Питере у него близких не было, пересылкой тела пришлось заниматься мне, чего мне очень не хотелось делать в силу ещё юного возраста, отсутствия опыта и огромного страха, но выбора не было, пришлось впервые решать такие вопросы. Таким образом, я в то время еще быстрее повзрослела, что помимо факта смерти другого человека, есть ещё куча процедур по подготовке тела к уходу: опознание, принятие решения по бальзамированию или кремации, покупка гроба, авиабилетов, сбор вещей, пребывание в морге, где трупы все в красивом холле лежат, где самая настоящая красная ковровая дорожка, и ты по ней как в замедленном фильме ужасов идёшь. Слева примерно 10 тел, и справа столько же. Там и невеста в белом платье, и маленький ребенок. Гробы все открытые, и не смотреть невозможно. Я шла и разглядывала. Такого количества красиво накрашенных и одетых трупов больше не видела. Потом отрезвляющий голос судмедэкспертов: что у него там? Ааа, ну дайте на вскрытие студентам, там дело лёгкое. И всё это очень небрежно, как про какую-то тряпочку говорят. И при покупке авиабилета говоришь кодовое словосочетание «груз 200». В школе и университете всему этому не учат. А я стояла у метро тогда, почему-то откуда-то доносился «Школьный вальс», я вспоминала школу, беззаботное детство, смотрела на маленьких детей и горько плакала. Теперь-то понятно, что мне было жалко родственника, детей, зная, что их ждёт вовсе не дед мороз в будущем, и не подарки на день рождения, а что им потом придётся вот так больно столкнуться с реальностью. И жалела себя и оплакивала свои розовые мечты.

Самое тяжелое это терять близкого человека. В Китае или Японии есть такая притча: у молодой пары свадьба. Пришли люди к мудрецу, попросили дать напутствие, доброе пожелание молодожёнам на свадьбу. А мудрец на бумаге написал: умирают родители, умирают дети, умирают внуки. Все в шоке. Суть в том, что это закон жизни. Вот если будет наоборот, тогда — это несчастье. Поэтому, конечно, никому не пожелаешь хоронить детей и всех тех, кто младше по возрасту.

Когда умер папа — моя опора и крепость, а я его кажется единственный смысл жизни была — это вообще ни с чем не сравниться. Его тёплые руки, так я пыталась