Неслучайная встреча (сборник) - Лариса Райт

– Засиделась я, Галочка. Совсем про время позабыла. Меня же Валерочка уже ждет, наверное. Я ведь ему говорила, что сама доберусь. А он заартачился. «Сюда, – говорит, – привез и обратно доставлю. Нечего вам, мама, тяжести лишний раз таскать». Он еще хотел, чтобы мы на обратном пути в мебельный заехали. Собирается сконструировать мальчишкам кровать двухъярусную, и надо модель приглядеть. Так они с Танюшкой вбили себе в голову, что обязательно нужно узнать мое мнение. Ну, ничего без меня сделать не могут, ты представляешь?

Галина Николаевна сочувственно кивнула. Вот бестолочи! Не повезло Милочке, так не повезло.

– Ну, вроде ничего не забыла, – гостья деловито оглядела помещение. – Пойду, значит, модель выбирать.

– Давай.

– Молодежь еще шкаф решила увеличить, и полки хотят какие-то. В общем, дел невпроворот.

– А что это вдруг ремонт затеяли? Вроде не собирались.

– Вот я, Галка, дура так дура. Целый день просидела, а главного не сказала. Танюха-то у меня почти на сносях.

Хозяйка от ужаса закрыла рот рукой и чуть не перекрестилась. Только этого не хватало. Еще один ребенок, когда двоих содержать не на что. И о чем только люди думают?

– В общем, – как ни в чем не бывало, продолжала стрекотать Милочка, – у нас сейчас начнется настоящий сумасшедший дом. И так не слишком спокойно было, а теперь и вовсе житья не будет. Так что, когда к тебе выберусь, и не знаю. Мальчишек, конечно, теперь в детский сад определим, но он-то тоже не круглосуточный, забирать часов в пять надо. А еще на всех приготовь, постирай, погладь. Валерочке-то сейчас еще больше ишачить придется. Но ничего, мы как-нибудь справимся. А еще знаешь что Танюша предложила? Как малышу годик исполнится, так частный детский сад откроем. Небольшой, конечно. Но деток трех-четырех возьмем. Как выживу, не знаю, но выживу обязательно. Кто им, кроме меня, плюшек на полдник испечет? Ладно, я побежала.

– Заездили тебя совсем. – Галина Николаевна крепко обняла подругу.

– Точно, – вздохнула та в ответ. – Ну, не всем же так везет, как тебе. – Милочка чмокнула именинницу в щеку и исчезла за дверью.

Хозяйка сидела на кровати, слушала, как, удаляясь по коридору, весело грохочут судочки в пакетах, и тихо плакала. Ей было очень, очень жалко… вот только она никак не могла понять, кого именно.

Неслучайная встреча

– Ну, пока! – Машка крепко обняла Тасю, быстро клюнула в щеку, громко шмыгнула носом и пошла прочь, не оглядываясь, чтобы скрыть градом бегущие слезы. Машка не любила долго прощаться.

Тася с тоской смотрела на удаляющуюся слишком прямую спину подруги. Казалось, что чем дольше она будет видеть веселые желто-красные полоски Машкиного свитера, тем дольше останется с ней. Точнее даже не обязательно с ней, а просто в этом другом мире, в который Тася успела влюбиться всего за неделю. Она разглядывала все вокруг восхищенными глазами и не уставала восторгаться пейзажем, домами и просто людьми, что-то быстро лопочущими на непонятном языке и не перестающими улыбаться.

– Смешная ты, Таська, – беззлобно подтрунивала Маша. – Ну что здесь особенного? Город как город. В Испании есть и поинтереснее, и покрасивее. Я бы поняла, если бы ты от Барселоны балдела или от Севильи в обморок падала. А тут… Ну, Аликанте и Аликанте.

– Мо-о-о-ре… – восхищенно тянула Тася, словно смакуя волшебное слово.

– Так в Барсе тоже море.

– Ну, там я еще не была.

– Так поехали. Я же предлагаю.

– Далеко, – возражала Тася.

– Да я помню, что тебя в машине тошнит. Есть же и другой транспорт. Часа четыре на поезде, и мы там.

– Не хочу. – Тасе было так хорошо, так спокойно и так счастливо впервые за долгое время, что лишними передвижениями она боялась спугнуть это прекрасное состояние.

– Я бы на твоем месте… – не отставала Машка.

– По-моему, ты на своем месте неплохо смотришься, – Тася не желала продолжать пустых споров. – Пойдем лучше на пляж.

На пляже было ветрено и пустынно, но солнечно. Большинство ресторанов закрыты – не сезон. На скамейке посередине набережной обычно сидела пожилая пара испанцев, с которыми подруги вежливо здоровались кивком головы, а те радостно махали в ответ, будто старым добрым знакомым. Машка сразу забиралась на топчан, доставала из сумки плед, укутывалась с головой и проваливалась в недолгий, но крепкий сон, каждый раз удивляясь при этом:

– Когда же я перестану спать?

– Родишь – перестанешь, – успокаивала Тася подругу.

Она помнила, что, когда была беременна, тоже все время хотела закрыть глаза. Приходила на занятия, слушала сбивчивые ответы студентов и боролась с то и дело накатывающей истомой, которая делала голову кирпичной, а веки свинцовыми. Тасе казалось, что вся аудитория видит состояние преподавателя. Становилось стыдно, она вскакивала, начинала ходить и забрасывать отвечающего каверзными вопросами, чтобы только не дать повод студентам судачить о том, что доцент вышла из строя и потеряла репутацию стервы с железным характером. Но это было давно. Теперь мирно посапывала Машка, а Тася подходила к самой кромке воды, садилась на еще прохладный песок и смотрела вдаль, не думая ни о чем и мечтая только об одном: продлить это состояние совершенного умиротворения. Но уже минут через пятнадцать с топчана раздавалось звонкое:

– Кофе!

Брели к открытой кафешке. Там, сидя за столиком, Тася вертела в руках маленькую чашку эспрессо, Маша тянула из трубочки апельсиновый сок. Обе молчали. Это только в первые сутки после Тасиного приезда они трещали, как заведенные, и все не могли наговориться. Машка жадно впитывала информацию и забрасывала Тасю бесконечными «А как там этот?», «А как там тот?». А Тася с удовольствием выкладывала все, что знала и о близких друзьях, и о приятелях, и о просто знакомых, до которых Машке не должно было быть никакого дела, но все-таки было, потому что безобидное женское любопытство верховодило всей ее сущностью. И Тася не имела ничего против его удовлетворения. Лучше рассказывать о других, чем о себе.

О себе-то и нечего. Но Машка, конечно, не из тех, кто не задает лишних вопросов. Особо в душу она не лезла, но из Тасиных осторожных ответов определенные выводы сделала, заключив, что интересной Тасину жизнь назвать никак нельзя, а только серой, скучной и бесцельной. И, естественно, принялась уговаривать жизнь эту поменять, «перестать наконец прятать голову в песок и предпринять решительный шаг». Решительным шагом Машка считала переезд под крылышко к ней и к ее мужу-испанцу, которому, в отличие от жены, по здравым размышлениям Таси, такая перспектива не могла казаться заманчивой. Машка же считала эту идею превосходной и не уставала дополнять ее все новыми и новыми красками, рисуя Тасе заманчивые перспективы. Особенно ее разбирало как раз после пляжного сна и апельсинового сока. Она громко стучала по столу пустым стаканом, призывая официанта подойти и выслушать ее новые пожелания (мороженого, пирожного, шоколадки, другого сока, домашнего пирога или всего этого вместе и сразу), при этом не сводила глаз с Таси, все еще смакующей свой эспрессо, и предлагала ей очередной «шикарный» аргумент в пользу переезда.

– Я тебе говорила, что у Энрике приятель – профессор университета?

– Какого?

– Технического, но не в том дело…

– Как раз в этом. Зачем испанскому техническому университету специалист по немецкой словесности?

– Да у него наверняка полно знакомых во всяких других подобных заведениях. А там таких специалистов, как ты, днем с огнем не сыщешь. Ты сама подумай: ты ж почти доктор наук.

– Почти, Маш, не считается.

– Очень даже считается. Тут в твоем возрасте только-только до PhD дорастают. А немецкий сейчас, между прочим, очень ценится. Технический язык, в бизнесе популярен. Ну, что я тебе рассказываю? Сама ведь знаешь.

– Это я знаю, – соглашалась Тася. – Ты лучше скажи, как я его преподавать буду?

– Как? Как в Москве, так и здесь.

– Ты думаешь? – И Тася начинала безудержно хохотать.

Машка тут же понимала свою промашку, но бросалась в новое наступление.

– Подумаешь, не знаешь испанского! Да ты его с полпинка выучишь. Ты же языковой гений. И не спорь со мной.

Тася и не спорила. Она и сама знала, что при желании смогла бы осилить любой язык. Природная склонность – что есть, то есть.

– Вот видишь! – победно торжествовала Машка.

Тася отодвигала пустую чашку и качала головой:

– Нет, Маш, чтобы начинать что-то новое, надо избавиться от всего старого. А я так не могу.

– Да что тебя там держит-то? – Это Машка спрашивала уже в сто первый раз, а Тася так же покорно отвечала одно и то же:

– Студенты, аспиранты, мама.

– Дурацкие отговорки! Студенты и аспиранты без тебя не пропадут, уж это точно. Дадут им замену, и дипломы свои они защитят прекрасно. А маму с собой возьмешь, и все дела.

– Да не поедет она! Разве ты не понимаешь? Что ей тут делать? Поговорить не с кем, русская газета – раз в неделю. И потом, дача…