Ненавижу. Хочу. Люблю - Ария Деви

Остановившись, рывком разворачивает меня к себе спиной. И я тут же пользуюсь появившееся возможностью говорить.

— Придурок!.. — выплёвываю, задыхаясь. — Что ты… творишь?! Остановись!

— Заткнись! — на этом слове Котов разрывает мою рубашку, что сопровождается треском хлопковой ткани и звуком отскочивших на пол мелких пуговиц. Впивается в мою шею губами, зубами и с силой дёргает чашечки бюстгальтера вниз. А затем обхватывает слишком чувствительную грудь и грубо сминает. Тянет за соски и выкручивает их, одновременно кусая кожу под мочкой уха. Так сильно!

— А-а-ах!.. Котов, какого ты?.. — что-то говорю, но слова перестают складываться в связные предложения, снова обращаясь в неудержимые стоны. Отклоняю голову на его плечо и прикрываю глаза. Что он творит со мной?! Я в ярости, но при этом разрываюсь от возбуждения! Оно накрывает собой всё вокруг, выбрызгивая в воздух свои ядовито-сладкие пары. — А-а!.. — стону в очередной раз, повиснув на Грише безвольной куклой, когда он задирает мою юбку и ныряет рукой между бёдер.

Без предварительных нежных ласк давит на клитор сквозь кружевные трусики, а затем тянет за ткань, отчего та врезается во все гиперчувствительные места. Глухо рыча мне в шею, проходится длинными пальцами по моим складочкам ещё раз. А затем ещё.

Но, не дав насладиться этими ласками сполна, резко разворачивает меня к себе лицом и снова накидывается на мои губы. Теперь я отвечаю ему. Ярость на него за всё это, наблюдающая за всем уже где-то из-за угла сознания, только добавляет сумасшествия в мой поцелуй. Это что-то на животном, низшем, первобытном. Мы буквально оголодали за семь лет разлуки. Я целую, кусаю, облизываю, но не могу насытиться! Схватившись за боковые края его рубашки, рву и её пуговицы. Распахиваю как можно шире и с очередным стоном Грише в рот тут же прохожусь ладонями по твёрдому, обжигающему рельефу мышц. А после вниз уже коготками…

Но Гриша и это обрывает, резко отстранившись.

— Встань на колени! — задыхается вместе со мной, но выплёвывает слова и грубо давит мне на плечи.

— Пошёл ты! — шипя, пытаюсь скинуть его руки, вывернуться, но, как и всегда, безуспешно. Или я уже и не так сильно хочу вырваться…

Сильнее давит на плечи, отчего мои колени подгибаются, и я падаю. Невольно выполнив его приказ.

— Пойду, только не сейчас… Сначала отсосёшь мне, — выдыхает хрипло, лихорадочно дёргая молнию на ширинке своих брюк одной рукой, а второй держа меня снова за волосы.

— Я не буду тебе сосать! Ты конченый псих! — не оставляю попыток встать, отдирая его руки от себя, но он только сильнее прижимает меня к полу и тянет за волосы, вынуждая откидывать голову.

— Ещё как будешь, — выдавливает злую ухмылку, достаёт свой член и тыкает им мне в губы. А он в полной боевой готовности, как я и думала. Такой же огромный, как я и запомнила. Длинный и толстый, отчего помещался мне в рот всегда только на половину. — Открой рот! Давай же! — вновь оглушает кабинет рыком неуравновешенного. Уже не контролирует себя! Сошёл с ума!

Скалюсь и воспроизвожу шипение, подобно кошке, смотря на него снизу.

— Cretino!* — зло выдыхаю и обхватываю ртом его членостояние, насколько могу. Прикусываю зубами.

— Только попробуй, — медленно цедит, не отрывая от меня взгляда, и в нетерпении толкается бёдрами мне навстречу. Его член пропихивается слишком далеко, касается горла, отчего я начинаю давиться. — Соси! — приказывает, и я, со злостью и смирением схватившись за его бёдра, яростно начинаю двигать головой взад-вперёд. — Да!.. Давай! — хрипит он и «помогает», придавая моей голове больше скорости, держа за волосы двумя руками.

Я самая настоящая сумасшедшая, потому что мне это нравится. Чувствую, как вкус Гриши пробуждает во мне каждую похотливую клеточку. Ощущаю, как стенки влагалища ритмично сжимаются, выделяя всё больше влаги с каждой секундой. Соскучилась по нему дико и безумно. По всему этому. Жёсткому, вкусному, ярому. Хватаюсь одной рукой за основание члена и облизываю его вдоль всей длины. Как самое лакомое мороженое, как самый сладкий леденец.

— Умничка… Да… — откинув голову назад, блаженно выдыхает Котов. Тело его дрожит, член постоянно дёргается, напрягается. Ему до безумия нравится. Я знаю.

Провожу языком вкруговую по головке, слизываю смазку, сочащуюся из него. Рукой дотрагиваюсь до яичек и аккуратно сжимаю, перекатываю в пальцах, глажу, отчего над головой раздаётся очередной сдавленный стон. Снова погружаю ствол между губ и начинаю быстро сосать, помогая ладонью. Второй спускаю ниже его брюки и вонзаюсь своими острыми «миндалями» в его ягодицу. Да-а-а! Моя родная!

— Давай, малышка! Ещё чуть-чуть… — обхватив мою голову двумя руками, он вдруг делает резкое движение бёдрами. А после и вовсе начинает вдалбливаться в мой рот с неистовой скоростью и силой.

— Гх-х-гх!.. — снова я давлюсь. Воздуха не хватает, с уголков глаз вытекают слёзы. Вцепляюсь ногтями в Гришины руки, умоляя остановиться.

И он наконец прекращает, погладив меня по голове, и пока я пытаюсь отдышаться, проводит большим пальцем по моим губам.

— Умничка… А теперь поласкай себя…

И я слушаюсь его, потому что моё тело победило в схватке с моим разумом. В голове абсолютно никаких мыслей кроме того, что я хочу его. Безумно! И хочу кончить! Прямо сейчас!

Лихорадочными движениями задираю юбку выше и пробираюсь одной рукой к трусикам, которые можно выжимать от того, как я возбудилась. Дотрагиваюсь до нижних, влажных губ и медленно провожу пальцами, не отрывая взгляда от Гриши, выкручивающего в этот момент мой сосок. Погружаюсь в себя осторожно. И снова наружу, размазывая возбуждение по коже.

— А-а-а-х!.. — стону, приподнимаясь на коленях, но глаза не прикрываю, хоть и видимость искажается. Смотрю на Котова и могу заметить, какой сумасшедший блеск в его глазах. Азартный, алчный. Ему точно нравится то, что происходит у его ног.

— Да, малышка… давай кончим вместе, — предвкушающе облизнувшись, он наматывает мои волосы на кулак, а я, вновь обхватив одной рукой член, беру его в рот.

Теперь мои движения ртом и рукой внизу исполняются в такт. Голова назад — пальцы скользят вглубь. Голова вперёд — пальцы к клитору. Круговое движение языком и пальцами одновременно. И с каждым мгновением ритм ускоряется, приобретает остервенелость, жажду пережить то, что не ощущала уже столько лет.

— М-м-м!.. — зажмуриваюсь от того, как внутренности сжались в один наэлектризованный комок. Ещё пара движений и я точно взорвусь кричащим салютом!

— Ар-р!.. Давай!.. — рычит Гриша, как самый настоящий зверь.

Низ живота сводит до жёсткой нехватки кислорода, тело пронзает электрической судорогой. В глазах темнеет. Я прижимаюсь грудью к ногам Котова, прогибаясь в спине, трусь о него,