Эпицентр бури - Джек Хиггинс

Мэри стояла возле двери.

— Что, Мартин? — спросила она.

Он уставился на нее невидящими глазами. Открылась дверь палаты, и появился Дюбуа.

— Мне очень жаль, — произнес он. — Боюсь, что она умерла.

На барже зазвонил телефон. Диллон мгновенно проснулся.

— Боюсь, что она умерла, — сказал Макеев.

— Черт! — воскликнул Диллон. — Это не входило в мои планы.

— Что теперь? — спросил Макеев.

— Думаю, я уеду сегодня во второй половине дня. В создавшемся положении так лучше. Что с Ароном?

— Он будет ждать нас в одиннадцать часов.

— Хорошо. Он знает, что произошло?

— Нет.

— Пусть остается в неведении. Я встречусь с тобой за несколько минут до одиннадцати.

Он положил трубку на рычаг, откинулся на подушки. Анн-Мари Оден. Какая жалость. Он никогда не убивал женщин. Один-единственный раз, но та предательница… она заслужила это. С Анн-Мари произошел несчастный случай, но он мог предвещать неудачу, и Диллон беспокоился. Он загасил сигарету и попытался заснуть.

В начале одиннадцатого Мэри Таннер впустила Фергюсона и Арну в квартиру Броснана.

— Как он? — спросил бригадир.

— Он старается занять себя делом. Дед Анн-Мари болен, и Мартин уточняет детали похорон с его секретарем.

— Так скоро? — удивился Фергюсон.

— Завтра, в семейном склепе в Веркоре.

Она первой вошла в гостиную. Броснан стоял у окна, глядя в никуда. Он обернулся. Руки засунуты в карманы, лицо бледное и осунувшееся.

— Ну что? — спросил он.

— Сообщить нечего, — сказал ему Арну. — Мы оповестили все порты и аэродромы, приняв, конечно, меры предосторожности. — Он заколебался. — Мы считаем, что будет лучше ничего не сообщать об этом прессе, профессор. Я имею в виду несчастье с мадемуазель Оден.

Как это ни странно, им показалось, что Броснана не задели эти слова.

— Вы его не поймаете. Его надо искать в Лондоне, и лучше вам поторопиться. Вероятно, он уже на пути туда, а в Лондоне вам нужен я.

— Вы хотите сказать, что поможете нам? Вы включитесь в это дело? — уточнил Фергюсон.

— Да.

Броснан закурил, открыл застекленную дверь и вышел на террасу. Мэри подошла к нему.

— Но вы не можете, Мартин, вы дали клятву Анн-Мари.

— Я солгал, — сказал он спокойно, — чтобы дать ей уйти спокойно. Там нет ничего, только мрак.

Его лицо окаменело, глаза стали холодными. Это было лицо незнакомого человека.

— О Боже! — прошептала Мэри.

— Я его достану, — произнес Броснан. — Я увижу его мертвым, даже если это будет моим последним земным деянием.

VI

Было почти одиннадцать, когда Макеев подъехал к дому на авеню Виктора Гюго. Его шофер остановил машину у тротуара, и, когда он выключил мотор, дверца отворилась и на заднее сиденье забрался Диллон.

— Лучше не надевайте ботинки, сшитые на заказ, — проговорил он. — Всюду такая слякоть.

Он улыбнулся, а Макеев наклонился, чтобы поднять стекло, отгораживающее их от водителя.

— Ты в хорошей форме, учитывая создавшееся положение, — сказал Макеев.

— А почему бы и нет? Я просто хотел удостовериться, что ты ничего не сказал Арону про эту Оден.

— Конечно, не сказал.

— Хорошо, — улыбнулся Диллон. — Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь испортил все дело. Пойдем к нему.

Дверь им открыл Рашид. Арон ждал их в своей великолепной гостиной.

— Валентон, господин Диллон, очень разочаровал меня.

— Ничто не совершенно в этом мире, — сказал Диллон. — Вы должны это знать. Я обещал вам другую мишень и намерен поразить ее.

— Британского премьер-министра? — спросил Рашид.

— Верно, — подтвердил Диллон. — Я уезжаю в Лондон сегодня же и полагаю, что нам следует поговорить.

Рашид посмотрел на Арона, который сказал:

— Конечно, господин Диллон. Чем мы можем помочь вам?

— Во-первых, мне понадобятся деньги на расходы. Тридцать тысяч долларов. Я хочу, чтобы вы устроили это через кого-нибудь в Лондоне. Наличными, естественно. Полковник Макеев уточнит детали.

— Это просто.

— Во-вторых, возникает вопрос: как я выберусь из Англии после успешного завершения операции?

— В ваших словах я слышу полную уверенность в успехе, господин Диллон, — заметил Рашид.

— Пускаясь в путешествие, надо быть оптимистом, сынок, самое трудное в любой операции — я убедился в этом за долгие годы — это не добиться успеха, а унести потом ноги, сохранив невредимой свою шкуру. Я объясню: если я «достану» для вас премьер-министра, главной проблемой для меня будет выбраться из Англии, и вот здесь в дело вступите вы, господин Арон.

Вошла служанка. Арон подождал, пока она поставит чашки на стол и разольет кофе. Когда она вышла, он сказал:

— Поясните, пожалуйста.

— В число моих талантов входит умение управлять самолетом. Я знаю, что такими же способностями обладаете и вы. Если верить статье в «Пари Матч», которую я внимательно прочел, вы купили поместье в Нормандии — Шато Сен-Дени, расположенное примерно в двадцати милях к югу от Шербура, на побережье?

— Совершенно верно.

— В статье говорится, что вам очень нравится это место, уединенное и нетронутое, как будто вышедшее из восемнадцатого века.

— Это так. Но к чему вы все это говорите, господин Диллон? — вмешался Рашид.

— Там также было сказано, что в поместье есть своя взлетная полоса и все знают, что господин Арон прилетает туда из Парижа, когда ему вздумается, и сам пилотирует свой самолет.

— Все точно, — подтвердил Арон.

— Хорошо. Тогда поступим следующим образом. Когда я буду близок к завершению дела, то дам вам знать об атом. Вы прилетите в Сен-Дени. А я прилечу из Англии и присоединюсь к вам после того, как дело будет сделано. Вам нетрудно будет устроить мою дальнейшую транспортировку.

— Но как? — спросил Рашид. — Где вы найдете самолет?

— В Англии много авиационных клубов, сынок, они дают напрокат самолеты. Я просто улетучусь с географической карты, исчезну. Назовите это как хотите. Вы же пилот и должны знать, что одна из самых сильных головных болей любых властей — это неконтролируемое воздушное пространство. Как только я приземлюсь в Сен-Дени, вы сможете сжечь эту проклятую штуку. — Он перевел взгляд с Рашида на Арона. — Мы договорились?

Ответил ему Арон:

— Конечно. Есть еще что-нибудь?

— Макеев даст вам знать. Теперь мне пора идти. — Диллон повернулся к двери.

Выйдя на улицу, он остановился на тротуаре возле автомобиля Макеева. Шел легкий снежок.

— Теперь все, — сказал он. — Мы не должны больше встречаться, по крайней мере некоторое время.

Макеев передал ему конверт.

— Домашний адрес и номер телефона Тани. — Он взглянул на свои часы. — Я не смог связаться с ней сегодня утром. Оставил сообщение, что хочу переговорить с ней в полдень.

— Хорошо, — ответил Диллон. — Я позвоню тебе из Сен-Мало до того, как уеду на Джерси. Просто чтобы удостовериться, что все в порядке.

— Я подвезу тебя, — предложил Макеев.

— Не надо, спасибо. Я хочу пройтись. — Диллон протянул ему руку. — До встречи, до счастливой встречи.

— Удачи тебе, Син.

Диллон улыбнулся:

— Тебе это тоже не помешает. — Он повернулся и ушел.

Макеев разговаривал с Таней по спецтелефону.

— Мой приятель зайдет повидать тебя, — сказал он. — Вероятно, сегодня поздно вечером. Это человек, о котором мы говорили.

— Я позабочусь о нем, полковник.

— Поверь мне, тебе еще не приходилось заниматься более важной операцией. Кстати, ему будет нужна другая крыша. Устрой так, чтобы она была недалеко от твоей квартиры.

— Конечно.

— Еще я хочу, чтобы ты проследила за этим человеком. — Он сообщил ей приметы Данни Фахи.

Когда он кончил, она сказала:

— Не волнуйтесь. Что еще?

— Да, он предпочитает виски «Уолтерс». Будь осторожна, дорогая. Я буду тебе звонить.

Когда Мэри Таннер вошла в номер «люкс» гостиницы «Риц», Фергюсон пил чай у окна.

— А, вот и вы, — сказал он. — Я недоумевал, что вас могло задержать. Нам пора трогаться.

— Куда? — спросила она.

— Обратно в Лондон.

Она глубоко вздохнула.

— Я не поеду, бригадир, я остаюсь.

— Остаетесь? — удивился он.

— На похороны. Они состоятся в Шато Веркор завтра утром в семь часов. В конце концов, он собирается делать то, чего вы от него добивались, так разве мы не должны оказать ему поддержку?

Фергюсон поднял руки.

— Сдаюсь, вы победили. Однако мне необходимо вернуться в Лондон сейчас же. Вы можете остаться, если хотите, и вернетесь завтра во второй половине дня. Я распоряжусь, чтобы «леар» забрал вас обоих. Этого достаточно?

— Не вижу оснований говорить «нет». — Она улыбнулась и потянулась к чайнику. — Еще чаю, бригадир?