Эпицентр бури - Джек Хиггинс

— Что произошло сегодня вечером, Син? Что случилось на самом деле?

— Я решил, что настало время рассчитаться с Броснаном. Видишь ли, Жозеф, он знает меня слишком хорошо. Знает меня так, как не знает никто другой, и это опасно.

— Понимаю. Он умный человек, этот профессор.

— Более того, Жозеф, он понимает, какие я буду делать ходы, понимает ход моих рассуждений. Он такой же, как и я. Мы жили в одном мире, а люди не меняются. Неважно, что он думает сейчас, в глубине души он остался все тем же боевиком ИРА, который вызывал у людей такой страх в старые добрые времена.

— Так ты что, решил убрать его?

— Это был порыв. Я проходил мимо его дома, увидел, как из подъезда вышла женщина. Он окликнул ее. По их словам я решил, что она ушла и не вернется. Так что я использовал шанс и поднялся по строительным лесам.

— Что дальше?

— Я напал на него.

— Но не убил?

Диллон рассмеялся, сходил на кухню и вернулся с бутылкой шампанского и двумя бокалами. Откупорив бутылку, он сказал:

— Мы встретились с ним лицом к лицу после всех этих лет. Нам было о чем поговорить.

— Ты не сказал ему, на кого сейчас работаешь?

— Конечно, нет, — спокойно соврал Диллон и наполнил бокалы. — За кого ты меня принимаешь?

Он протянул бокал Макееву, и тот сказал:

— Я имел в виду, что если бы он знал, что у тебя есть еще одна мишень, что ты намерен «взять» Мейджора… — Макеев пожал плечами. — Это означало бы, что Фергюсон будет в курсе дела, что сделало бы твою миссию в Лондоне невозможной. И тогда Арон может отказаться от всей затеи.

— Он не знает. — Диллон отпил шампанского. — Так что Арон может быть спокоен. Кроме того, я хочу получить этот второй миллион. Кстати, я проверил в Цюрихе. Деньги перевели на мой счет.

Почувствовав некоторое смущение, Макеев быстро сказал:

— Естественно. Итак, когда ты едешь?

— Завтра или послезавтра. Я подумаю. А пока ты можешь кое-что организовать для меня. Эта Таня Новикова в Лондоне… мне будет нужна ее помощь.

— Никаких проблем.

— Во-первых, у моего отца был племянник в Белфасте, теперь он живет в Лондоне. Его зовут Данни Фахи.

— Член ИРА?

— Да, но не боевик. Глубоко законспирирован. Мастер на все руки, работает в легкой промышленности. Я использовал его в тысяча девятьсот восемьдесят первом, когда делал для них кое-что в Лондоне. Тогда он жил в доме номер десять по улице Титч, в Килбурне. Я хочу, чтобы Новикова нашла его.

— Что еще?

— Я должен где-то остановиться. Она может организовать это для меня? Полагаю, она не живет в посольстве?

— Нет, у нее квартира недалеко от Бейсуотер-Роуд.

— Я бы не хотел жить там, тем более постоянно. Новикова может быть под наблюдением. Специальное отделение Скотланд-Ярда частенько берет под колпак сотрудников советского посольства.

— Теперь все изменилось, — улыбнулся Макеев. — Благодаря нашему идиоту Горбачеву мы все сегодня изображаем друзей.

— Все же я бы предпочел остановиться в другом месте. Я зайду к ней, но только один раз.

— Есть одна проблема, — сказал Макеев. — Боюсь, что она не сможет помочь тебе ни со взрывчаткой, ни с оружием. Возможно, пистолет она тебе добудет, но это все. Я уже говорил тебе, что ее начальник, полковник Юрий Гатов, резидент КГБ в Лондоне, — человек Горбачева и очень расположен к нашим британским друзьям.

— Об этом не волнуйся, — успокоил его Диллон. — У меня есть свои люди, но понадобятся дополнительные оборотные средства. Если я подвергнусь таможенному досмотру в Джерси при посадке на лондонский рейс, нельзя, чтобы меня задержали с крупной суммой денег в чемодане.

— Я уверен, что Арон сможет устроить это.

— Тогда все в порядке. Я хотел бы встретиться с ним еще раз до отъезда. Лучше всего сделать это завтра утром. Устрой это, хорошо?

— Хорошо. — Макеев застегнул пальто. — Я буду держать тебя в курсе событий в больнице. — Подойдя к лестнице, он обернулся: — Еще один вопрос. Положим, тебе удастся провернуть это дело. Начнется безжалостная охота. Как ты намерен выбраться из Англии?

Диллон улыбнулся:

— Это как раз то, о чем я собираюсь сейчас подумать. Увидимся завтра утром.

Макеев поднялся по трапу. Диллон налил себе еще бокал шампанского, закурил сигарету и сел за стол, поглядывая на вырезки на стенах. Он дотянулся до стопки газет и журналов, просмотрел их и наконец нашел то, что ему было нужно: старый номер журнала «Пари Матч» за прошлый год. На обложке был портрет Мишеля Арона. В номере была напечатана семистраничная статья, посвященная его вкусам и привычкам. Диллон закурил еще одну сигарету и начал просматривать статью.

Был час ночи. Мэри Таннер сидела одна в комнате для посетителей, когда туда вошел профессор Анри Дюбуа. Он сгорбился и выглядел очень уставшим. Он опустился в кресло и закурил сигарету.

— Где Мартин? — спросил он.

— Кажется, единственный близкий родственник Анн-Мари — ее дед. Мартин пытается связаться с ним. Вы знаете его?

— Кто же его не знает, мадемуазель? Это один из самых богатых и могущественных промышленников Франции. Он очень стар. Думаю, ему исполнилось восемьдесят восемь. Однажды он был моим пациентом. В прошлом году с ним случился удар. Не думаю, что Мартин быстро доберется до него. Он живет в семейном поместье, Шато Веркор. Это в двадцати милях от Парижа.

Вошел Броснан, постаревший за эту ночь. Увидев Дюбуа, он встрепенулся и нетерпеливо спросил:

— Как она?

— Не буду обманывать, дружище. Не очень хорошо, даже плохо. Я сделал все, что мог. Теперь мы должны ждать.

— Могу я видеть ее?

— Подождите немного. Я скажу, когда это будет возможно.

— Вы остаетесь?

— Да, конечно, попытаюсь поспать пару часов на кушетке в своем кабинете. Вам удалось связаться с Пьером Оденом?

— Нет. Пришлось разговаривать с его секретарем Фурньером. Старик ведь прикован к коляске. Он теперь совсем как ребенок.

Дюбуа вздохнул:

— Я так и думал. Увидимся позже.

Когда он ушел, Мэри сказала:

— Вы тоже можете немного поспать.

Мартин мрачно улыбнулся:

— Я чувствую себя так, как будто вообще больше никогда не смогу уснуть. Ведь виноват-то во всем я.

Его лицо выражало отчаяние.

— Как вы можете так говорить?

— Кто я такой, вернее, кем я был? Если бы не мое прошлое, ничего подобного не произошло бы.

— Вы не можете обвинять себя, — возразила Мэри. — В жизни все не так.

На столе зазвонил телефон. Она сняла трубку, недолго поговорила и повернулась к Мартину.

— Это Фергюсон. — Она положила руку ему на плечо. — Пойдемте, ложитесь вот здесь. Просто закройте глаза. Я не уйду и сразу разбужу вас, как только придет доктор.

Неохотно он лег, закрыл глаза и сразу погрузился в тяжелый сон. Мэри Таннер села рядом, думая о своем и прислушиваясь к его спокойному дыханию.

После трех пришел Дюбуа. Как будто почувствовав его присутствие, Броснан мгновенно проснулся и сел.

— Что с ней?

— Она пришла в себя.

— Могу я ее видеть? — Броснан встал.

— Да, конечно.

Когда он двинулся к двери, Дюбуа взял его за руку.

— Мартин, дело плохо. Думаю, вам следует готовиться к самому худшему.

— Нет, — задохнулся Броснан. — Это невозможно!

Он побежал по коридору, открыл дверь ее палаты и вошел. Возле кровати сидела медсестра. Анн-Мари была очень бледна, голова обмотана бинтами, что делало ее похожей на молодую монашку.

— Я подожду за дверью, мсье, — сказала сестра и вышла.

Броснан сел, взял ее за руку, и Анн-Мари открыла глаза. Она посмотрела на него отсутствующим взглядом, потом вдруг узнала и улыбнулась.

— Мартин! Это ты?

— Кто же еще? — Он поцеловал ее руку.

Дверь приоткрылась, и в палату заглянул Дюбуа.

— Твои волосы. Они слишком длинные, до смешного длинные. — Она протянула руку, чтобы потрогать их. — Во Вьетнаме на болоте, когда вьетконговец собирался застрелить меня, ты появился из зарослей тростника, как средневековый воин. У тебя и тогда волосы были ужасно длинные, а на голове была повязка.

Она закрыла глаза.

— Отдохни теперь, не надо разговаривать, — сказал Броснан.

— Но я должна. — Анн-Мари опять открыла глаза. — Пусть он уйдет, Мартин. Обещай мне. Не делай этого. Я не хочу, чтобы ты опять стал тем, кем был раньше. — Она схватила его руку с поразительной силой. — Обещай мне.

— Даю тебе слово, — поклялся он.

Она опять устремила взгляд в потолок.

— Мой дорогой дикий ирландский мальчик. Я всегда любила тебя, Мартин, и никого больше.

Ее глаза медленно закрылись. Монитор, стоявший возле кровати, запищал. Через секунду Анри Дюбуа был ужа в палате.

— Подожди там, Мартин. — Он вытолкнул его в коридор и закрыл дверь.

Мэри стояла возле двери.