Роковая привязанность - Сьюзан Ховач

— Да, он говорил из Бада.

— Черт... придется пригласить его на обед. Нет, это будет не очень-то вежливо — я предложу ему заночевать тут. Нет, черт возьми, почему я должен предоставлять ему Бариан для разврата? Я устал от этого в прошлом.

— Возможно, он приедет один.

— Это Макс-то? Один? Не смеши меня! Без женщины Макс не знает, куда себя деть!

— Он ничего не говорил о спутнице. Джон посмотрел на кузину.

— Ты хочешь, чтобы он приехал сюда?

— Пообедав с ним в Лондоне, ты в некотором смысле предложил ему возобновить дружбу. Он явно готов забыть прошлое. Ты в какой-то степени пригласил Макса в Бариан, и теперь будет неудобно послать его к черту, если он пожелает навестить нас.

— Я могу поступить так, как пожелаю,— сказал Джон, поворачиваясь к Саре.— Я, кажется, говорил тебе о Максе? Ты не возражаешь, если завтра он пообедает у нас и останется на ночь?

— Нет, дорогой, разумеется, нет! Я охотно познакомлюсь с ним.

— Тогда все о'кей. Пусть приезжает. Он посмотрел на Сару.

— Если ты устала, ложись в постель. Я скоро приду. Позвоню Максу, пока мое гостеприимное настроение не исчезло.

— Хорошо,— сказала Сара, обрадовавшись возможности лечь в постель; проведя после длительного путешествия несколько часов на свежем морском воздухе, она хотела спать.— Я пойду наверх. Спокойной ночи, Мэриджон.

—Спокойной ночи.— Мэриджон еле заметно улыбнулась.

Поднявшись на второй этаж, Сара бросила взгляд вниз и увидела, что Мэриджон все еще смотрит на нее; кузина Джона снова улыбнулась Саре из холла и направилась в гостиную. Дверь тихо закрылась за Мэриджон.

Сара замерла возле лестницы. Прошло две минуты, потом еще одна. Внезапно, поддавшись какому-то порыву, она бесшумно спустилась по лестнице вниз, на цыпочках пересекла холл и остановилась у двери гостиной.

Джон не говорил по телефону.

— Одно обстоятельство повергает меня в растерянность,— донесся до Сары голос мужа, и ее щеки заалели от стыда — она подслушивает! — Тот анонимный звонок. Человек сказал, что я убил Софию. До сих пор не знаю, кто это был. Возможно, Макс, Майкл или Ева, но почему за первой фразой не последовало нечто конкретное, например шантаж? Тут нет логики. 

После долгой паузы Джон резко произнес:

— Что ты имеешь в виду?

— Я пыталась сказать тебе об этом перед обедом, когда мы пили.

Снова молчание.

— Нет,— сказал Джон.— Я не верю. Это невозможно. Ты не...

— Да,— тихо произнесла Мэриджон.— Это был Джастин.

II

Звуки фортепьянной музыки долетали из дома до горной тропинки, которая вела к мысу Корнуолл. Джастин достаточно хорошо разбирался в классике, чтобы узнать Моцарта, но он не мог вспомнить название произведения.

Он начал собирать принадлежности для рисования и укладывать их в полотняный мешок, когда музыка смолкла; Джастин услышал, как щелкнула задвижка и кто-то распахнул стеклянную дверь, ведущую в сад. Застыв в сгущающихся сумерках, он увидел фигуру человека, вышедшего из зарослей рододендрона и посмотревшего в сторону горного склона. Джастин тотчас спрятался за скалу.

Шаги с каждой секундой звучали все ближе. Джастин бросил хмурый взгляд на принадлежности для рисования, спрятал их за камень и присел в ожидании; море темнело у него на глазах. Ждать пришлось недолго.

— А, вот ты где,— непринужденно произнес Джон, вынырнув из темноты.— Я подумал, что ты можешь находиться здесь. Ты рисовал?

— Нет, гулял.

Джастин глядел на море. Отец сел рядом с ним на камень и достал из кармана пачку сигарет.

— Джастин, если я задам тебе один вопрос, могу я рассчитывать на искренний ответ?

Море было спокойным и темным, лишь у берега пенились серые барашки.

— Конечно,— вежливо отозвался Джастин, почувствовав, что на его ладонях выступил пот.

— Это место напоминает тебе о твоей матери?

— О матери?

Его голос прозвучал спокойно, слегка удивленно, но глаза Джастина перестали воспринимать пейзаж; он вдруг увидел перед собой вазу с вишнями, услышал женский голос, произносящий: «Ты растолстеешь, Джастин!» Он прочистил горло.

— Да, иногда оно напоминает мне о ней. Но не настолько сильно, чтобы это имело большое значение. Я рад, что приехал сюда. Я словно вернулся домой после долгого путешествия.

— Ты очень любил свою мать, да? Джастин молчал.

— Я не знал,— сказал Джон,— что ты считал меня виновным в ее смерти.

Ощущение ужаса пронзило Джастина, прокатилось удушливой волной по его телу. Он вцепился пальцами в край скалы и уставился невидящими глазами на пыльную тропинку, у которой стоял.

— Что случилось, Джастин? — мягко произнес Джон.— Почему ты подумал, что я убил ее? Ты что-то услышал? Случайно видел нас во время ссоры, когда мы не знали о твоем присутствии?

Джастину удалось покачать головой.

— Тогда почему?

— Я...— Он пожал плечами, радуясь тому, что темнота скрывает его слезы.— Я... я не знаю.

— Должна быть какая-то причина. Без нее ты не решился бы на этот телефонный звонок.

— Я ненавидел тебя, потому что считал, что ты не писал мне. Я думал, что, приехав в Лондон, ты не свяжешься со мной. Теперь все это не имеет значения.

Он сделал глубокий вдох, наполняя легкие морским воздухом.

— Извини,— еле слышно прошептал Джастин.— Я не подумал, что причиню тебе боль.

Мужчина молча задумался о чем-то.

— Как ты узнал, что это был я? — внезапно спросил Джастин.

— Мэриджон догадалась.

— Каким образом?

— Она сказала, что ты очень похож на меня, поэтому ей не составляет труда понять тебя.

— Не знаю, как она может понять меня.

Он еще сильнее стиснул пальцами край скалы.

— И я вовсе не похож на тебя. Они помолчали.

— Когда мне было десять лет,— сказал Джон,— мой отец приехал в Лондон, где бывал довольно редко. Известие о его визите попало в газеты, потому что экспедиция получила освещение в прессе. Моя мать весь вечер уверяла меня, что отец не пожелает увидеться со мной. Я из любопытства послал в отель телеграмму с сообщением о моей смерти и стал ждать результата. Думаю, ты представляешь, какой поднялся переполох. Мать залила слезами весь дом, она говорила, что не представляет, кому могла прийти в голову такая жестокая шутка. Отец без колебаний взял меня за шиворот и выпорол до полусмерти. Я никогда не простил ему этого; если бы он не пренебрегал мною долгие годы, я бы не отправил ту телеграмму. На самом деле он наказал меня за свой собственный грех.

Джастин с трудом проглотил слюну.