Роковая привязанность - Сьюзан Ховач

— Когда обед? Через полчаса?

Мэриджон, видимо, утвердительно кивнула головой.

— Я буду на кухне.

— Мы спустимся, когда будем готовы, и немного выпьем.

Он вошел в комнату, закрыл за собой дверь и зевнул, широко раскрыв рот. Похоже, каждый мускул его лица при этом напрягся.

— Ну? — произнес Джон.

— Ну? — улыбнулась Сара.

— Тебе здесь нравится?

— Да. Тут очень красиво, Джон.

Он снял туфли, стянул с себя рубашку и освободился от брюк. Прежде чем Сара смущенно повернулась к окну, за которым блестело море, она увидела, как Джон откинул одеяло с кровати и упал на белую простыню.

— Что мне надеть к обеду? — неуверенно спросила она.— Мэриджон переоденется?

Джон молчал.

— Джон?

— Да?

Она повторила вопрос.

— Не знаю,— ответил он,— Какое это имеет значение?

Он разглядывал свои пальцы, нервно теребившие простыню. Сара ничего не сказала; в комнате воцарилась тишина; нервы девушки стали медленно натягиваться. Она вспомнила свой почти забытый страх перед его Отсутствующим Настроением.

— Подойди сюда,— внезапно произнес он; когда Сара испуганно вздрогнула, Джон добавил: — Господи, что с тобой происходит?

— Ничего, Джон,— она шагнула к нему. — Ничего.

  Он потянул ее, усадил на простыню рядом с собой и принялся целовать губы, шею и груди девушки. Его руки причиняли ей боль. «Как можно заниматься любовью, когда он в таком настроении?» — подумала Сара. Джон откатился от нее и одним легким движением встал с кровати. Он по-прежнему молчал. Она увидела, как Джон открыл чемодан, вывалил его содержимое на пол и без интереса уставился на кучу вещей.

— Что ты ищешь, дорогой?

Он пожал плечами. Отыскав рубашку, молча надел ее.

— Ты, наверно, устала после долгого путешествия,— произнес наконец Джон.

— Немного.

Она испытывала чувство стыда, смущения, с трудом владела своим языком. Саре показалось, что Джон снова надолго замолчит, но она ошиблась.

— Секс по-прежнему тебя мало интересует, да?

— Нет, интересует,— тихо сказала она; слезы защипали ей глаза.— Просто все это для меня непривычно, я не знаю, как реагировать, когда ты причиняешь мне боль.

Он ничего не сказал. Она увидела, что он надел новые брюки и подошел к умывальнику; слезы застилали ей глаза. Она нашла среди вещей платье и стала снимать с себя юбку и блузку; ее движения были скованными, пальцы плохо подчинялись Саре, она едва справлялась с «молниями» и пуговицами.

— Ты готова? — спросил он наконец.

— Да, почти. 

Она не посмела задержаться, чтобы подкрасить губы. Едва поправив прическу, Сара пошла с Джоном по коридору и далее вниз по лестнице в гостиную. Их разделяла невидимая стена молчания.

Мэриджон уже находилась в комнате, но Джастин, похоже, удалился в свою спальню. Сара села; ее мышцы болели от напряжения, в горле стоял комок.

— Что ты хочешь выпить, Сара? — спросила Мэриджон.

— Я... не знаю... херес — или мартини...

— У меня есть сухой херес. Это тебя устроит? А ты, Джон? Джон снова пожал плечами, не утруждая себя ответом.

Боже, подумала Сара, как я это выдержу? Может быть, мне следует не обращать внимания на его настроение? О, Джон, Джон... Мэриджон, не дождавшись ответа, налила ему виски с содовой.

— Я так рада, что Джастин приехал сюда,— невозмутимо произнесла она, протягивая бокал Джону.— Замечательно, что нам пришлось заново познакомиться друг с другом. Помнишь, как мы гадали, на кого он больше похож? Сейчас те споры кажутся смешными.

Джон внезапно повернулся к ней.

— Почему?

— Он похож на тебя, Джон. Сходство очень сильное. Иногда просто потрясающее.

— У него не мои черты лица.

— При чем тут черты лица? Сара, возьми бисквит. Джастин специально ездил за ними в Пензанс, так что нам следует их попробовать... Джон, дорогой, сядь и перестань нервничать — глядя на тебя, я сама теряю силы... Так-то лучше. Правда, сегодня вечером необычное освещение? Мне кажется, что Джастин ускользнул куда-то, чтобы нарисовать тайком какую-нибудь акварель... Ты должен уговорить его показать тебе свои работы, Джон, они очень хороши — во всяком случае, мне они кажутся превосходными; правда, я не очень-то разбираюсь в живописи... Сара, ты рисуешь?

— Да,— ответил Джон, прежде чем Сара успела открыть рот; она почувствовала прикосновение его пальцев к своей руке и испытала облегчение, поняв, что настроение Джона изменилось.— Она — знаток импрессионизма, живописи эпохи Возрождения и...

— Джон, не преувеличивай!

Залитые золотистым вечерним светом люди засмеялись, расслабились.

После обеда Джон повел Сару в бухту полюбоваться закатом. Бухта была маленькой, скалистой, на берегу валялись большие булыжники и галька. Саре удалось увидеть плавник акулы, двигавшейся вдоль берега к мысу Корнуолл.

— Извини меня,— внезапно произнес Джон, стоя возле Сары. Она кивнула, пытаясь дать ему понять, что она не обижается; они сели, он обнял девушку за плечи, привлек к себе.

— Что ты скажешь о Мэриджон?

Она на мгновение задумалась, следя за тем, как меняются цвета моря и неба, слушая шум прибоя и крики чаек.

— Она очень...

Сара не могла подобрать нужное слово.

— ...необычная,— произнесла она наконец, не найдя более точного определения.

— Да,— согласился он,—верно.

Джон казался умиротворенным, счастливым; они некоторое время сидели молча. Солнце начало погружаться в море. 

— Джон...

— Да?

— Где...

Поколебавшись, она продолжила фразу; перемена в его настроении вселила в нее смелость.

— Где София...

— Не здесь,— тотчас произнес он.— Это произошло на горе, тянущейся южнее Бариана к Сеннену. Склон там довольно пологий, в некоторых местах он покрыт песком; во время войны люди выбили в породе ступеньки, соединяющие горную тропинку с плоскими нижними скалами. Не беспокойся, я не поведу тебя туда.

Солнце скрылось за горизонтом; нижняя кромка неба еще тлела; сумерки сгущались. Они посидели еще немного, не желая расставаться с завораживающим морским пейзажем; потом Джон повел Сару вверх по тропинке к дому. Шагнув на подъездную дорогу, они увидели встречавшую их Мэриджон, и Сара подумала о том, не наблюдала ли кузина Джона с какой-нибудь высокой точки за их возвращением.

— Джон, звонил Макс. Он сказал, что ты вроде бы приглашал его на день-другой в Бариан.

— Господи, верно! Когда мы обедали с ним в Лондоне, он сказал, что собирается навестить свою тетку, живущую в Корнуолле — в Баде или каком-то другом городке, расположенном на побережье,— и я намекнул ему, что сам, возможно, примерно в это время буду в Бариане... Вот досада! Только не хватало, чтобы Макс примчался сюда в спортивном автомобиле с какой-нибудь вульгарной красоткой! Он оставил свой телефон?