Ассасин. Возвращение - Дмитрий Кружевский

Дальше помню плохо. Меня швырнуло куда-то в угол, затем стекло гондолы лопнуло с пронзительным хлопком, и внутрь полетели куски дерева, обломки веток. Один из таких обломков, словно копье, пробил насквозь грудь нашего рулевого, утащив его тело вслед за собой куда-то в глубь гондолы. Все это сопровождалось диким треском и противным скрежетом сминаемого металла. Куда делся капитан, я не заметил, но надеялся, что он пока еще жив. Мне же оставалось только скорчиться в углу и, закрыв голову руками, молиться всевозможным богам, изредка поминая Арагорна и Наблюдателя не совсем благодарными словами.

Удар о землю был, на удивление, не слишком силен, хотя в первый момент создалось такое ощущение, что об меня решил притормозить «КамАЗ», – дух выбило напрочь. Несколько минут я лежал неподвижно, не веря тому, что все еще живой, и вслушиваясь в буквально-таки звенящую тишину, нарушаемую только постукиванием капель дождя об израненный корпус гондолы и редким поскрипыванием ее искореженных конструкций, затем осторожно поднялся на ноги. Похоже, долетались.

Глава 6

Туман густым киселем упал на лес, превратив окружающие деревья в причудливых монстров, тянущих свои изогнутые лапы к усталым путешественникам. Поднявшееся над горизонтом светило бледным пятном висело где-то среди ветвей, практически не согревая. Изредка по верхушкам деревьев пробегал легкий ветерок, заставляя их пригибаться, обрушивая со своих ветвей на землю противную изморось.

Гондола дирижабля врезалась в склон горы, свалила несколько деревьев и, разломившись на несколько частей, замерла причудливой грудой металла. От шара осталось лишь несколько кусков ткани, запутавшихся в кронах деревьев и трепещущих на ветру, словно полотнища гигантских флагов.

Выжившие в крушении члены экипажа копошились среди обломков, вытаскивая тела погибших товарищей или пытаясь спасти хоть что-нибудь ценное. К сожалению, с каждой минутой сделать это становилось труднее, так как внутри полуразрушенной гондолы вспыхнул огонь, который разгорался все сильнее и сильнее, а попытки его потушить ни к чему не приводили.

Адрия Сагер сидел рядом с поваленным стволом дерева, над которым Баркин с Лексом сделали некое подобие навеса из куска обшивки гондолы, отрешенно наблюдая за происходящим. К счастью, все пассажиры «Тракнии» отделались лишь легким испугом да ушибами, так что среди них он был единственным серьезно пострадавшим. К последствию легкого сотрясения, полученного им во время урагана, добавился ушиб голени и еще один удар головой о столик в каюте. Как результат: на ногу наступать можно было с большим трудом, голова болела, в ушах постоянно позвякивали маленькие колокольчики, а сознание изредка плыло, погружая Сагера в состояние короткого беспамятства. Постоянно клонило в сон, и молодой ученый с трудом перебарывал желание рухнуть в сырую траву. Иногда к нему подходил Баркин, интересовался самочувствием и, убедившись, что все в порядке, вновь спешил к обломкам, в надежде отыскать хоть что-то из снаряжения экспедиции и своих вещей. Один раз рядом возник Лекс и, присев на корточки напротив, долго смотрел на него, затем зачем-то показал растопыренную пятерню, поинтересовавшись, сколько на ней пальцев, – к большому удивлению Адрия, их оказалось семь. В ответ тот только молча покачал головой и что-то сказал подоспевшему Баркину, волокущему на своем горбу огромный тюк с каким-то барахлом. Гном сбросил груз на землю и, выслушав Лекса, согласно кивнул, указав рукой куда-то в сторону гондолы. Сагер с удивлением смотрел на своих спутников, пытаясь понять, почему они общаются беззвучно, и даже хотел спросить об этом гнома, но не успел. Мир перед глазами вдруг завертелся, стал мутнеть, и молодой ученый потерял сознание.

Укрыв Сагера вырезанным из остатков шара куском прорезиненной ткани, Дворкин с кряхтением поднялся с колен и, посмотрев на стоявшего позади него Баркина, покачал головой.

– Увы, мой друг, но мои познания в магии, а тем более в медицинской, слишком ничтожны. Глубокую царапину или порез я еще заживить могу, однако тут необходима помощь настоящего целителя, у молодого человека, похоже, сломана нога, да и рана на голове вызывает опасение.

Он устало вытер ладонью испачканное грязью и сажей лицо, едва успев при этом подхватить соскользнувшие с носа очки, и, бросив взгляд на застонавшего Адрию, добавил:

– Впрочем, он человек довольно крепкий, так что особо беспокоиться, думаю, не стоит.

Гном понимающе кивнул и ободряюще похлопал старого друга по предплечью.

– Не переживай, дружище, ты сделал все, что мог, теперь его жизнь в руках богов. Давайте лучше решим, что делать дальше нам?

– А что тут решать, – сказал сидевший около небольшого костра капитан Гувер. – Считаю, господин Баркин, что нам надо уходить отсюда, и как можно скорее.

Он одним резким движением переломил о колено палку, которой до этого ковырялся в углях и, кинув ее в огонь, посмотрел на гнома усталым взглядом.

– Возражаю, – подал голос Дворкин. – Господину Сагеру нужен покой. Думаю, что нам лучше остаться тут и начать обустраивать лагерь. К тому же, – он нравоучительно воздел указательный палец вверх, – здесь нас проще будет отыскать спасательной экспедиции.

– Нападавшим нас тут будет проще отыскать, – буркнул капитан в ответ. – И поверьте мне, господин ученый, они найдут нас куда быстрее, чем возможная экспедиция, которая если и отправится на наши поиски, то никак не раньше чем через пару месяцев.

– Но… – Дворкин явно хотел что-то возразить, однако, бросив взгляд на угрюмое лицо Гувера, замолк и вопросительно посмотрел на стоявшего рядом гнома.

– Я вполне согласен с капитаном, – неожиданно вмешался в разговор Лекс, до этого времени стоявший чуть в стороне от костра и что-то внимательно рассматривающий в вершинах деревьев. – Причем делать это надо как можно быстрее.

– Что-то заметили? – покосился на него Гувер.

– Не уверен. – В голосе Лекса сквознули нотки сомнения. – Просто видел пару подозрительных птичек в небе.

– Понятно. – Капитан резко поднялся на ноги и, повернувшись к троим выжившим матросам, скомандовал: – Ланк, Дорс, подготовьте носилки для господина Сагера. Уитни, помоги остальным господам собраться, выходим через полчаса. Господин Лекс! – Он поднял лежащую рядом винтовку и кинул ее проводнику. – Постоите на страже?

Тот ловко поймал оружие, с явным интересом во взгляде повертел его в руках и, повесив через плечо стволом вниз, коротко кивнул. Развернувшись, он неторопливым шагом направился в сторону стоявшего неподалеку разлапистого дерева и вдруг одним прыжком оказался среди его ветвей, быстро скрывшись в густой кроне.

Дворкин почувствовал, как его челюсть непроизвольно устремилась вниз. Он посмотрел на Баркина обалдевшим взглядом, но тот только пожал плечами и с невозмутимым видом отправился собирать свои вещи. Историк пару минут в нерешительности топтался на месте, растерянно наблюдая за развернувшейся вокруг суетой, затем вздохнул и последовал примеру друга.

Эндрис Варк раздраженно откинул письмо в сторону и, нервно дернув бровью, рванул тесный воротник форменного камзола. Золотистая пуговица стукнулась о мраморный пол и, легонько подпрыгнув, скрылась где-то под столом. Рассеянно проводив ее взглядом, Варк тяжело вздохнул, подумав, что если уж что-то пошло не так, то через некоторое время начинает сыпаться все. Сперва дикая выходка сына, грозящая крупными неприятностями, затем вызов в столицу и неприятный, полный непрозрачных намеков разговор с кардиналом. Теперь еще это письмо от его человека в совете.

«Господин Варк, спешу вам сообщить, что в верховную канцелярию поступило требование некоего господина Авикса о более тщательном расследовании обстоятельств гибели семьи Элайс. К тому же этот господин просит оказать помощь в поиске сестер Элайс и пересмотре дела об отчуждении имущества семьи в пользу государства за неоплаченные долги. Ходят слухи, что этот самый Авикс был лично принят канцлером и тот согласился ему помочь…»

Эндрис поднялся из-за стола и, заложив руки за спину, несколько минут ходил по кабинету, растерянно рассматривая выложенную на полу разноцветную мозаику. Пересмотр дела грозил крупными неприятностями, причем не только ему, но и весьма нужным влиятельным людям. Император очень не любил, когда кто-то наживался на смерти его людей, – такие уж у молодого властителя были принципы. Этим он явно пошел не в отца. Тот для достижения своих целей шел буквально по головам верноподданных, причем порой по их отрубленным головам, и сквозь пальцы смотрел на подобные деяния остальных. Варк снова вздохнул и, замерев у окна, отодвинул тяжелую портьеру, окинув рассеянным взглядом полупустую площадь перед канцелярией. Дела принимали не очень хороший оборот. Ведь если докопаются до истинных причин катастрофы, в которой погибла не только семья Элайс, но и несколько других влиятельных господ, то это может бумерангом отразиться и на его карьере. Кардинал уж точно подобного случая не упустит. Щека Варка нервно дернулась. Вся загвоздка в сестрах, не будь их, никто не стал бы ворошить прошлое. Впрочем, еще не все потеряно. О том, что девочки живы, знают лишь несколько человек. Эндрис плотно сжал губы и, вернувшись к столу, опустился в кресло, устало откинувшись на его спинку. Следовало еще раз все хорошенько обдумать, взвесить все «за» и «против» а не рубить сплеча. К тому же младшая довольно ценный экземпляр, и жалко без толку расходовать такой материал – еще бы пару годиков, чтобы плод дозрел. Да и для старшей можно найти применение, тем более что девчонка довольно сильна – очень сильна, главное, ее обуздать. Хотя вот с этим как раз и могут возникнуть определенные проблемы. Сынок постарался сделать все возможное и невозможное, чтобы она возненавидела их семью. Конечно, в открытую она этого не показывает, но когда он видел ее в последний раз, то ясно почувствовал клокочущую внутри ее злость. Теперь вся ее верность держится лишь на осознании того факта, что благополучие ее сестры полностью в его руках. Стоит только ей выкинуть что-нибудь – и та сразу же окажется в ближайшем борделе или канализационной яме с перерезанным горлом. Ситуация… Варк раздраженно пробарабанил пальцами по подлокотнику кресла.