Сапиенс как вирус - Сергей Гатаулин

Объяснение показалось ему правдоподобным, он тут же успокоился и улыбнулся ожидающему Жоре:

– Вот так мы и меняем наш мир. Нарушаем установившиеся связи, создаем новые ветви там, где их быть не должно. А потом удивляемся, когда Вселенная бьёт нас по рукам, как нашкодивших детей.

Жора хлопнул глазами, нахмурился, покачал головой, давая понять, что ничего из сказанного Потемкиным не уразумел.

– Некогда объяснять. Я к Юрию Николаевичу, – отстраняя недовольного хакера, Дмитрий шагнул вперед. – Нужно срочно найти Вирусапиенса, – пояснил он и исчез, растворяясь в заискрившемся воздухе.

Окружающий мир скакнул вперед, уменьшаясь в точку на горизонте. Тело привычно вывернуло наизнанку, растянуло, разбросав на атомы, чтобы через мгновенье собрать в единое целое в Светкиной квартире. Однако на этот раз что-то пошло не так, и живая цепочка, вытянувшаяся в пространстве, вдруг задрожала, готовая в любой момент осыпаться несвязанными атомами.

Дмитрий увидел возвращающуюся действительность и, секунду спустя, ощутил тело, возникшее рядом. Только смотрел он на себя со стороны, смотрел и не мог понять, как такое могло случиться? Он не смог слиться со своим телом, не мог втиснуть в него своё сознание. Что-то мешало. Или кто-то мешал.

– Тебе чего? – поинтересовался знакомый голос.

«ПервоДим!» – решил Потёмкин и испугался.

– Но как? – возмутился он. – Ты же не должен быть в моем теле.

– Зачем мне лезть в твои мозги? – удивился ПервоДим. – Мне и в своей голове неплохо.

Дмитрий присмотрелся и понял, что это он сам ломится не в своё тело. Слабая оболочка, атрофировавшиеся от долгого лежания мышцы, руки, повисшие тонкими плетьми вдоль высохшего, худого тела.

– Что происходит? – завопил он, обращаясь к одной из своих ипостасей. – Ты ведь не можешь перемещаться по ветвям Хронодендрида. Или… уже можешь?

– Я в своём мире, на своей ветке! – уверил ПервоДим.

Он развел руками, словно приглашая Потёмкина в свою Вселенную.

– Но я же не пересекал барьера, – оправдался Дмитрий.

Ощупывая окружающий мир глазами своего далекого двойника, он выглянул наружу, за стены больничной палаты. Несмотря на внешнюю схожесть, местная реальность никак не могла быть миром Потёмкина. Для привычной Земли слишком много колючей проволоки, слишком много заграждений. Бесконечные километры рвов. Всюду боевая техника, военные, шлагбаумы, пропускные пункты. Окрики солдат и безропотные, согнувшиеся серые фигуры. «Здесь жить нельзя!» – мысли рванулись прочь, подальше от планетарной клетки. Окружающий мир исчез, и через мгновенье появился вновь, проступая туманными силуэтами домов, понёсся навстречу.

Почувствовав привычное тело, Дмитрий облегченно вздохнул, шагнул вперед и очутился на пустынной полутёмной улице. «Где-то недалеко от дома Светика, – решил он, осматриваясь. – Прицел сбился, однако. Чукча меткий, но легкий». Шутка не прошла. Улыбка растеклась угловатой гримасой, оставив на душе неприятный осадок. Себя не обманешь.

Воздух над головой дрогнул, что-то большое и неправильное надвинулось из темноты, едва не заставив Потёмкина вновь прыгнуть в неизвестность. Только страх затеряться в пространстве и времени без тела остановил его от прыжка. Сверху, выступая прямо из стены пятиэтажки, зависла большая пластиковая буква Д, а рядом – с боков – лишь обозначились соседние символы, исчезающие в тумане искривленного пространства.

Бросив взгляд на нелепую конструкцию, Дмитрий двинулся в сторону генеральского дома. Вопросы рождались в голове один за другим, выстраиваясь в цепочку, образовывали некое подобие головоломки. Зайдя за угол, он остановился и разинул рот. Попробуй тут не удивись. Вместо уютного маленького дворика с покрашенными яркими скамейками перед ним предстала уходящая вдаль широкая полоса вырубленных деревьев. Гигантские сосны – не обхватишь – плотным частоколом, как солдаты в строю, вытянулись с обеих сторон громадной просеки. Он ощутил себя маленьким обманутым ребенком, ставшим участником большого циркового представления. Фокусник вселенского масштаба играл с его действительностью, и он, Потемкин имел к сегодняшним катаклизмам прямое отношение.

– Это мираж! – убежденно прошептал он и зашагал вперед, туда, где должен быть дом Светланы.

Просека, смущенно дрогнув, поплыла над землей. Еще шаг и вечнозеленая стена растаяла, уступив место нелепым, но родным, прижавшимся к земле металлическим скамейкам; ярким качелям, собранным из кусков тех же труб; бросающемуся в глаза мусору.

Дмитрий вздохнул и вошел в подъезд. «А в общем-то, было бы неплохо, – задержалась в голове пришедшая мысль, – если бы и город, и лес… одновременно, без мусора и вони, без дыма и пыли, – додумал он на ходу». Подойдя к знакомой двери, ткнул пальцем в большую кнопку звонка.

– Ну хорошо, а мы чем займемся? – поинтересовался Анатолий, как только силуэт Потёмкина растаял в воздухе.

– Отец Михаил! – воскликнули одновременно Илья и Жора, синхронно поворачиваясь к окну, за которым пряталось убежище Бейрута.

– Шарит гаденыш по мозгам, как у себя дома. Скоро мы все под его дудку плясать будем. – Ванькин пригрозил кулаком невидимому хакеру, помолчал секунду и задумчиво продолжил. – Интересно, а если кастрюлю на голову одеть?

– Димыча защитник не спасает, а он кастрюлей скрыть свои мыслишки собрался! Изобретатель-рационализатор хренов! – едва сдерживаясь, чтобы не заржать, проговорил Жора.

– Защитник, может, и не спасет, а вот кастрюля… нет, каска. Точно, каска! – обрадовался Ванькин.

– А может, для надежности чугунок из печки?! – засмеялся Анатолий.

Но Илья не собирался сдаваться.

– Вы вот ржёте, а кто-нибудь пробовал? – вызывающе спросил он.

Комната взорвалась смехом. Согнувшийся пополам Жора отвернулся к стене; Анатолий гоготал громко, не прячась. Только Пугачёв не принимал участия в веселье. Он стоял в сторонке и о чем-то размышлял. Но по заломленным вверх уголкам рта было видно, что и он не пропустил разговор приятелей мимо ушей.

– Представляю, – с трудом выдохнул Анатолий. – Ванькин с чугунком на голове.

Сжатые кулаки взлетели в воздух, побелели сжатые губы, молнии в глазах вспыхнули, превращая обладателя злобного, горящего взгляда в мифологического злодея. Пышущий жарким дыханием Минотавр глянул на мгновенно притихшего Жору, ожег взглядом смеющегося телохранителя и уставился на стоящего в сторонке Пугачёва.

– Вам весело? – прошипел побагровевший Илья.

Темнеющие зрачки расширились, холодный металл полностью залил глаза, превращая их в два ртутных зеркала. В воздухе запахло горелым, под ногами раздался громкий треск раскаленного бетона. Ванькин запылал всеми цветами радуги. Оставляя за собой светящиеся следы, и не замечая ничего вокруг, он, решительно разгоняясь, двинулся к подрагивающему окну.