Мэтр на учебе - Александра Лисина

Возмущенные родители писали ректору жалобы, требовали исправить ситуацию и даже надавить на упрямого мага, отказывающегося заботиться о безопасности учеников. Однако поскольку мастер Ворг являлся светилом лекарского дела, в свое время был личным целителем его величества Григоара Третьего, отца нынешнего правителя, да и сейчас частенько консультировал королевского лекаря, то надавить на него не получалось. А на любые претензии он с негодованием отвечал, что, кроме как в его подвале, эти грибы, которые, кстати, исцеляли мужское бессилие, не растут больше нигде в мире. И при попытке нарушить драгоценный мицелий мир останется без ценнейшего снадобья, стоимость которого на черном рынке превышает все мыслимые и немыслимые пределы.

Добравшись до нужной двери, на которой красовалась полустертая табличка с номером «три», я прислушался к доносящемуся изнутри невнятному шуму и толкнул обветшалую створку.

Внутри было тесно — комнатка оказалась совсем небольшой; холодно — как, впрочем, и везде; зато светло — лаборатории были единственным местом, где мастер Ворг позволял использовать нормальное освещение. Магическое, естественно, — чадящие факелы при практически отсутствующей вентиляции были строго противопоказаны.

Мебели тут почти не оказалось, за исключением секционного стола, где лежало обнаженное мужское тело, и покосившегося табурета, возле которого были свалены в гору набитые книгами сумки.

Хозяева сумок тоже нашлись. Адептов, подпоясанных кожаными фартуками, было пятеро — бледных, но при этом решительно настроенных и явно уверенных в том, что предстоящее дело важнее трясущихся коленок.

Двое, низко опустив вихрастые головы, стояли вокруг трупа с устрашающего вида ножами, третий сжимал в руках громадные щипцы, четвертый вооружился двузубой вилкой. Пятый, наклонившись над телом, ожесточенно пытался продавить неподатливую грудину мертвеца, пиля ее, судя по раздававшимся звукам, самой старой и тупой пилой, которая только нашлась поблизости.

Хорошо еще, топора нигде не валялось. А то к изучению головного мозга адепты приступили бы немедленно, воспользовавшись даже этим, совершенно не подходящим инструментом.

— Эй, а что это вы тут делаете? — осведомился я, бесшумно зайдя в комнатушку.

Услышав мой голос, мальчишки вздрогнули и дружно вскинули головы, а у орудующего пилой субъекта от неожиданности выпал из рук рабочий инструмент. С громким лязгом окровавленная пила грохнулась на пол, вызвав мерзкое эхо. Давно не мытый пол окрасился свежими алыми разводами.

— О, вскрываете! — вытянув шею и оценив по достоинству измочаленные ребра, догадался я. — И как? Получается?

— Не очень, — хмуро ответил пилильщик и, наклонившись, поднял с пола орудие пытки.

— Темные? — предположил я, не увидев закрытых фартуками эмблем. — Второй курс?

— С чего ты взял? — заносчиво спросил тот же парнишка. Худенький, светленький, зеленый весь, но настроенный более чем агрессивно.

Я хмыкнул.

— На первом курсе темные обучаются целительскому делу вместе с мастерами, а у тех по расписанию занятие только послезавтра. Третий курс относится к трупам более спокойно, а четвертый никогда не начал бы вскрытие с распиливания грудины или переломов ребер. Пятый — тем более. Ну а светлыми вы не можете быть по определению — у них процесс обучения построен иначе.

— Ты сам-то кто? — недобро спросил второй паренек, у которого в руках были щипцы.

— Отработка у меня тут. А вы почему одни на занятии?

Мальчишка подумал, а потом, похоже, не увидев во мне явной угрозы, неохотно опустил щипцы.

— Мастер Ворг занят. Работает наверху. А нам велел определить причину смерти этого человека.

— У вас же первое занятие, — озадачился я. — Почему он не показал вам хотя бы основы?

— Он пообещал, что кого-нибудь пришлет… вероятно, имея в виду тебя?

Я на мгновение задумался, а потом пожал плечами:

— Получается, так.

— Чтобы нас учил светлый?! — презрительно фыркнул белобрысый любитель пил. — Да Ворг окончательно свихнулся!

Я улыбнулся и прошел к дальней стене, где ровным рядком висели давно не стиранные, покрытые бурыми разводами фартуки.

— Не нужно задевать уважаемого мастера, — заметил, скидывая сумку в общую кучу. — Кто знает, какие тут витают заклятия? Может, он нас сейчас прекрасно слышит?

Адепты тревожно переглянулись, а я, выбрав самый чистый фартук, неторопливо его надел и, обойдя стол по кругу, занял место белобрысого.

— Мастеру не до нас, — неуверенно послышалось мне в спину. — Он, когда работает, никого и ничего не замечает.

— Все может быть, — рассеянно откликнулся я, изучая следы надругательства над трупом. — А может и не быть… ты готов рискнуть и остаться на отработку из-за чрезмерно длинного языка?

— Да пошел ты… — буркнул мгновенно насупившийся парнишка.

Я только головой покачал и, кинув на неуверенно переминающихся мэтров строгий взгляд, сухо велел:

— Подойдите. Оттуда вы ничего толком не увидите, — а когда они неохотно сделали шаг вперед, протянул руку. — Щипцы отдай.

Второй паренек, оказавшийся более сговорчивым, послушно протянул свой инструмент и выжидательно замер. Невысокий, крепко сбитый, со спокойным лицом и на редкость цепким взглядом… хороший из него может получиться мэтр. Внимательный и неглупый. Таких надо беречь и учить всему, что только можно.

— Убери, — указал я ему на накрывающую ноги мертвеца окровавленную простыню. — Мешать будет.

Тот послушно стащил с тела мятую ткань, а я удовлетворенно кивнул.

— Тебя как звать?

— Верен.

— Рад знакомству, Верен. Мое имя Гираш. Что ты можешь рассказать нам о трупе?

Мальчик нервно оглядел лежащее между нами тело и дернул плечом.

— Ну, это мужик. Еще не старый, но уже и не молодой. Снаружи мы его осматривали — ран вроде нет…

— Вроде или нет? — уточнил я, не торопясь приступать к вскрытию.

— Руки и ноги целы, кости — тоже, на голове крови не видно, — буркнул Верен, а затем хмуро указал на синюшно-багровые пятна на нижней части тела. — Это ведь просто трупные изменения, да? Они у него по всей спине идут. Я такое уже видел, когда папку хоронил.

Я одобрительно цокнул языком.

— Мне нравится твоя выдержка, Верен. Если тебе больше нечего сказать о теле, то возьми нож и сделай вертикальный надрез в ямке между ключицами.

— Я что-то упустил? — тут же насторожился парень.

Ну вот! Я же говорил, что он умница!

— Есть немного, — наклонившись и оттянув нижнюю губу мертвеца, я наскоро осмотрел ему рот, приподнял веки, попытался согнуть пальцы на руке, ощупал кости черепа, проверил шею, а затем улыбнулся. — Судя по состоянию зубов, это был довольно бедный человек… и не самый добропорядочный.