Замурованный труп - Джо Горес

Именно ради таких часов она и жила: когда челюсти должны сомкнуться, прихватив преступника.

Глава 14

Приехав в Ист-Бей, Баллард не знал, что к полудню сюда выедет Кёрни. Ничего не знал он и о челюстях, которые должны вот-вот сомкнуться, да и вряд ли это его интересовало. Его даже не слишком волновало, что до последней черты остается всего пятнадцать часов, а Гриффин по-прежнему неуловим. Он так и не сказал Кёрни, даже не упомянул в отчете, что в декабре «тандерберд» был разбит и отремонтирован — вот это заботило Балларда. Однако он решил не придавать данному факту существенного значения, ведь с того времени машина на ходу.

Неужели Кёрни снимет его с задания, если до истечения срока он не сумеет отыскать Гриффина? В таком случае ему придется уйти из ДКК и продолжать расследование самостоятельно. В этом решении его окончательно укрепил разговор с Коринной. Умиротворить ее он мог, только приведя этого сукина сына в наручниках к постели Барта, когда тот наконец оклемается. Если, конечно, Барт оклемается. К черту все эти если! Он непременно оклемается.

И как там ни крути, у него еще один день в запасе. Надо учиться думать так, как думает Кёрни, разрабатывать все возможные версии, как это делает шеф.

Баллард совсем еще зеленым новичком наблюдал, как Дэниел работает над делом Мейфилд: как он сумел раздобыть адрес у служащей отдела социального обеспечения — Викки Гудрич. А когда Джослин Мейфилд покончила с собой и он, Ларри, решил уйти из агентства, Кёрни взялся за него.

И что же ты собираешься делать, Баллард, — пойти домой и кропить слезами подушку? Пойми, она умерла и никогда, никогда уже не воскреснет.

А как он поступит, если Барт умрет? Или превратится в растение?

Нет, нет, он должен поймать гада, который так его отделал!

Конкордский полицейский участок и муниципальный суд размещались рядом на Уиллоу-Пасс-роуд и Парксайд-авеню. По пути Баллард миновал гостиницу «Дукум». При свете дня она выглядела потрепанной и унылой, как какой-нибудь старпер поутру, когда его вставные челюсти еще лежат в стакане. Перед белым оштукатуренным зданием суда находилась стоянка для полицейских и помощников шерифа, при ней были платные места с зелеными счетчиками, рассчитанными на пятнадцать минут, со штрафом при превышении этого срока. Баллард, развернувшись, припарковал машину по ту сторону улицы — у одночасового счетчика. Ему надо было проверить предположение Эмили Трегум, что Гриффин, возможно, сидит в тюрьме.

Дежурил рыжеволосый, с веснушчатым носом и такими же руками сержант, примерно тех же лет, что и Баллард.

— Простите, сэр, но мы не можем дать вам сведения об арестах. Попробуйте спросить в окружной тюрьме в Контра-Коста. Если этот Гриффин находится там, они вам скажут.

— Есть ли у вас протокол о дорожном происшествии, которое случилось с Гриффином накануне Рождества?

К стойке подошла завитая девица в «варенках»; облокотившись о крышку, она без всякого смущения слушала их разговор. В ней явно было фунтов двадцать лишнего веса.

— Это было у нас в Конкорде? — спросил полицейский.

— Думаю, да.

Вернувшись через несколько минут с папкой, сержант остановился подальше от пухлой девицы.

— Слишком любопытная штучка, — сказал он спокойным бодрым голосом, когда Баллард присоединился к нему. — Так, двадцать четвертого декабря, столкновение с машиной, управляемой мисс Вандой Мохер.

— У вас есть ее адрес?

— Сейчас погляжу... 3681, Уиллоу-Пасс-роуд, Конкорд.

— Большое спасибо, сержант. — Баллард повернулся, чтобы идти, однако в последнюю минуту спросил: — Кого-нибудь привлекли к ответственности за эту аварию?

— Вашего друга Гриффина. Управление машиной в состоянии опьянения, грубое нарушение правил движения. Суд должен был состояться одиннадцатого февраля. Но состоялся ли он и чем закончился, я не знаю.

Когда Баллард выходил из двери, полицейский уже повернулся к пухлой, просто одетой девице и даже успел извлечь из-под стойки бланк для жалобы. На стоянке на одном из отведенных для полиции мест стоял темно-лиловый с белым «мустанг»; водительское окно было открыто, и в замке зажигания торчал ключ. Балларда едва не передернуло. Похоже, эта девица на днях выходит замуж. Преотвратительная будет жена.

Многоквартирный жилой дом «Гациенда» был построен в псевдокалифорнийском стиле с открытым внутренним двором, как мотель. В его архитектуре было так же мало индивидуальности, как в консервной банке с мартини. По ту сторону Уиллоу-Пасс-роуд, за путаницей бесчисленных телевизионных антенн и линий высоковольтной передачи, в легкой дымке виднелись зубчатые очертания Маунт-Дьябло. Любопытно, как выглядела эта местность прежде, подумал Баллард, когда тут были лишь пустынные золотистые холмы.

Почтовые ящики тянулись вдоль деревенской на вид изгороди, за которой виднелся крошечный, словно аквариум, бассейн. Ни на одном из ящиков не значилось «Ванда Мохер». Баллард вошел в калитку с надписью «Менеджер». Сперва он увидел трех крошечных тявкающих пуделей, затем, в затененном дверном проеме, появилась чем-то смахивавшая на птицу женщина в шортах, с очень худыми дряблыми ногами. Она что-то ласково прощебетала своим собачкам, затем недоброжелательно обратилась к Балларду: — Ванда Мохер выехала три дня назад. — Вытянув шею, она посмотрела мимо его головы на второй этаж дома через двор. — Вторая дверь от лестницы. Полчаса назад она приехала, чтобы забрать оставшиеся вещи. Возможно, вы ее еще застанете.

Снаружи дом был покрыт бледно-розовой штукатуркой и увенчан красной черепичной кровлей. Внутри же преобладал цвет овсяной каши, явственно чувствовался компьютерный дизайн, все, что можно, кроме самих жильцов, было встроено в стены. Ванда оказалась очень невысокого роста хорошенькой девушкой, не более девяноста фунтов веса. Она стояла посреди комнаты с потерянным видом погорельца, оставшегося в одиночестве после отъезда пожарных. Прямой нос и длинная прямая верхняя губа придавали ее лицу что-то кроличье.

— Я еще никогда не встречалась с настоящим сыщиком, — сказала она, — но я так люблю Агату Кристи.

Баллард, не читавший никого, кроме Ричарда Старка, сказал, что ищет мистера Чарлза М. Гриффина. Ванда Мохер разительно изменилась в лице. Ее глаза сверкнули, как могут сверкать только глаза кролика.

— Да пропади он пропадом, этот негодяй! Чем я могу вам помочь?

— Расскажите об аварии.

Авария произошла в одиннадцать тридцать утра, накануне Рождества, когда она ехала в Окленд, чтобы сделать кое-какие предпраздничные покупки. Ее мать... Впрочем, зачем лишние подробности?.. Так вот, со стоянки возле бара выехал вдребезги пьяный...

— Вероятно, это случилось около гостиницы «Дукум»? — осененный внезапной догадкой, перебил Баллард.

— Да, у вас, мужчин, это место пользуется особой популярностью. — Ее глаза вдруг округлились, и она задумчиво кивнула: — Ну конечно. Это был «Топлесс».

Ее машине был нанесен ущерб в четыреста долларов — и это оказалась третья авария, совершенная Гриффином менее чем за четыре месяца. В полиции сказали, что на этот раз отнимут у него водительскую лицензию.

— Так его лишили лицензии на суде в феврале?

— Он не явился на заседание. Его адвокат попросил отложить рассмотрение дела по меньшей мере на месяц. Но поручителю Гриффина пришлось уплатить за него всю сумму залога. Наличными.

— А вы не знаете, кто это был такой?

Она передернула плечиками, и под ее светлой, пастельного тона блузкой обозначились небольшие, но острые груди.

— Об этом, возможно, осведомлен мой страховой агент. Зовут этого человека Харви И. Уайман, и живет он где-то здесь, в Конкорде.

Девушка даже назвала точный адрес: 1820, бульвар Ма-унт-Дьябло. Она легко его запомнила, потому что он живет рядом с финансовой компанией «Манифаст», где ее мать брала деньги в кредит. Отныне сама она будет жить в доме матери, 1799, улица Лякаль, в том же районе...

Час пятнадцать. А Баллард даже не завтракал, только выпил чашку кофе в офисе ДКК, а тамошний кофе такого вкуса, будто кто-то варил в нем дохлую крысу. И конечно, у них всегда не хватает заварки. Кто-то, может быть сам Кёрни, хранит на виду банку, но она всегда пуста. Если только в ней не валяется та самая крыса, которая, возможно, служит для варки кофе.

Бульвар Маунт-Дьябло находился в трех милях; но пока Баллард вынужден был выслушивать безостановочную трескотню мисс Мохер, поэтому пришлось отложить проверку этого адреса на предобеденное время. Правда, он сомневался, что страховой агент знает многое, наверное, только имя и фамилию, но попытаться все же стоило.

Это был небольшой, всего на двух сотрудников, офис, раскрашенный в основные цвета спектра, до потолка залитый солнечным светом. Пустой письменный стол Уаймана стоял в глубине, у большого окна, откуда открывался красивый вид на окрестности. В центре кабинета, за столом поменьше, пожилая женщина с приятным лицом разговаривала по телефону. Закончив разговор, она сообщила Балларду, что мистер Уайман должен появиться в течение часа. Пока же, без ведома и позволения шефа, она не чувствует себя вправе заглядывать в досье мисс Мохер.