К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №18 от 04.05.2010 - К барьеру! (запрещенная Дуэль)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чубайс: «Я же сказал, что в момент взрыва я не смотрел наружу, я смотрел в свой мобильный телефон».
Миронов: «Это по Вашей инициативе БМВ очень скоро вывели из разряда вещдоков и продали?»
Чубайс нервной скороговоркой: «Я не знаю, что она была выведена из разряда вещдоков, я только знаю, что она не подлежала восстановлению».
Миронов: «Если она не подлежала восстановлению, за сколько и для каких нужд она продана?»
Чубайс: «Понятия не имею. На запчасти, наверное».
Миронов: «Кто видел Вашу пересадку в другую машину, в Тойоту Лендкрузер?».
Чубайс: «Ну, естественно, мой водитель, мой помощник, милиционер, который находился рядом. Все видели».
Миронов: «Вы считаете себя потерпевшим?»
Чубайс с пафосом: «Конечно».
Миронов удивлённо: «Почему?».
Чубайс в порыве благородного негодования: «Ну если б Вас взрывали или стреляли из автомата, Вы считали бы себя потерпевшим?».
Миронова не трогают призывы к сочувствию: «Поясните, в чем состоит нанесенный Вам ущерб в физическом отношении?».
Чубайс подсчитывает увечья: «В момент взрыва в ушах раздался звон, по сути это была легкая контузия, к счастью, легкая, а не так, как рассчитывали те, кто пытался меня убить».
Миронов уточняет: «Справки соответствующих медицинских учреждений Вы имеете о легкой контузии?»
Чубайс: «Да нет, зачем мне это нужно?»
Миронов: «Поясните, в чём состоит нанесенный Вам ущерб в материальном отношении?»
Чубайс прикидывает выгоды и риски: «Мне лично или РАО «ЕЭС?».
Миронов: «Ну, если Вы себя ассоциируете с РАО «ЕЭС»…
После Саяно-Шушенской катастрофы такие ассоциации Чубайсу ни к чему, он и отнекивается: «Нет-нет, я так не считаю, поэтому и спрашиваю».
Миронов его успокаивает: «Вам лично».
Чубайс хлопотливо: «Мне никакого ущерба не было нанесено, я и не заявлял на этот счет никаких ходатайств».
Миронов: «А в чём состоит тогда нанесенный Вам ущерб в моральном отношении?»
Лицо Чубайса вновь обретает свекольный оттенок: «А как Вы считаете, если в результате такого события у жены и у детей какие возникнут чувства, что они переживают, можете себе представить чувства сына, дочери, чувства друзей!».
Миронова, похоже, мало тронули чувства друзей Чубайса: «Вам известны фамилии потерпевших: Крыченко, Моргунов, Хлебников, Клочков, Дорожкин?».
Чубайс: «Какие-то известны, какие-то неизвестны. Клочкова – не помню».
Охранник Клочков, сидевший в зале прямо перед носом у своего хозяина, вжал голову в плечи.
Миронов: «А такие фамилии известны: Ивашкин, Жолобова, Куприянов, Тюленев?..»
Чубайс: «Нет».
Миронов: «Эти люди из числа семидесяти пяти погибших на Саяно-Шушенской ГЭС, у которых остались сиротами сто шестьдесят четыре ребенка».
Судья, до того смиренно слушавшая вопросы, разгневалась вдруг: «Миронов, Вы предупреждаетесь о донесении до присяжных заседателей информации, не относящейся к фактическим обстоятельствам дела».
Миронов: «Скажите, потерпевший, на Саяно-Шушенской ГЭС потерпевшими признаны все, кто находился там во время катастрофы?»
Судья резко: «Вопрос снимается, как не относящийся к фактическим обстоятельствам дела».
Миронов: «Видели ли Вы на месте происшествия 17 марта 2005 года тех, кто взрывал и, как Вы утверждаете, стрелял?»
Чубайс зло, с вызовом: «Нет, я сказал, что вы в кустах сидели. Вас было не видно».
Миронов уточняет: «Видели ли Вы на месте происшествия тех, кто стрелял?».
Чубайс огрызается: «Я уже ответил на этот вопрос: из кустов не видно».
Миронов: «Почему же Вы дали телеинтервью, в котором заявили, что в вас стрелял Иван Миронов?»
Чубайс будто ждал этого вопроса, с готовностью выпаливает: «Вы лжете!».
Миронов спокойно смотрит на Чубайса: «Ну, это мы разберемся, кто лжет. Вы писали заявление о покушении на Вас?»
Вопрос снимается.
Миронов: «Это Вы просили следствие не считать машину БМВ вещественным доказательством по настоящему делу?»
Вопрос снимается.
Миронов: «Потерпевший, как были поощрены ваши водитель Дорожкин, помощник Крыченко и ваши охранники?».
Вопрос снимается.
Миронов: «Сколько Вы заплатили владельцу «Жигулей» Вербицкому?»
Чубайсу, наконец, разрешено отвечать: «Столько, сколько было на чеке за ремонт пострадавшей машины».
Миронов: «Почему Вы посчитали нужным ему заплатить?»
Чубайс: «Ну, потому что есть какие-то мерзавцы, которые готовы убивать людей ни в чем не повинных, и это мои отношения с ними. А есть люди, которые на работу едут, детей отвозят в школу, ну они почему должны страдать из-за этого?»
Миронов: «Можно расценить эту плату как подкуп свидетеля?»
Чубайс начинает оправдываться: «Ну почему как подкуп свидетеля? Мне от него ничего не нужно было».
Миронов: «Вы просили следствие внимательнее отнестись к проверке всех версий, Вами высказанных, относительно покушений на Вас?»
Вопрос снимается.
Миронов: «Доведена ли до Вашего сведения информация о причастности Службы безопасности РАО «ЕЭС» к покушению на Вас?».
Чубайс багровеет: «Это ложь!»
Миронов: «Скажите, мог Олег Николаевич Сосковец, лично по Вашей инициативе и по Вашей лживой информации о кремлевском заговоре уволенный с должности первого заместителя Председателя Правительства Российской Федерации, быть причастным к покушению на Вас по мотивам личной мести?»
Чубайс мнется, потом обращается к судье, намекая на неуместность вопроса: «Ваша честь, я должен отвечать?».
Судья: «Ответьте».
Чубайс подчиняется: «По-моему, это какая-то чушь».
Миронов: «А мог Владимир Павлович Полеванов, Ваш преемник на посту Председателя Госкомимущества, который оценивал Вашу работу как колоссальный вред государственным интересам, и который был снят с должности заместителя Председателя Правительства по Вашему личному настоянию, быть причастным к покушению на Вас по мотивам личной мести?»
Чубайс начинает многословно отнекиваться: «Вы знаете, я во время работы в Правительстве настаивал на увольнении десятков министров и губернаторов, наверное, это им не очень нравилось. Но идти на убийство, наверное, для этого нужно иметь совсем другие мозги. Я таких обвинений в их адрес не высказывал».
Миронов перебирает долгий список врагов Чубайса: «Мог ли быть причастным к покушению на Вас по мотивам личной мести Юрий Ильич Скуратов, чьей отставки с поста Генерального прокурора лично Вы добились после того, как он возбудил уголовное дело против Вас по факту дефолта?».
До Чубайса начинает доходить, что допрос приобретает серьезный оборот, он осторожно подыскивает слова: «Ну, во-первых, если я должен отвечать, то я должен сказать, что слово после в данном случае звучит как слово из-за. А, во-вторых, уголовное дело, о котором Вы говорите, было закрыто. В-третьих, к увольнению Скуратова я не имел никакого отношения».
Миронов: «Подавали ли Вы в суд за клевету и оскорбление на Конгресс Соединенных Штатов Америки, опубликовавший 20 сентября 2000 года доклад «О коррупции в России», где Вы названы крупнейшим коррупционером и вором?»
Чубайс нервно: «М-м-м. Нет, я не очень люблю подавать в суд. Я даже не подавал в суд на оскорбления, которые Ваш отец в мой адрес сделал, и уж тем более на американский Конгресс. Это меня не интересует».
Миронов: «Подавали ли Вы в суд за клевету и оскорбление на газету «Нью-Йорк Таймс», опубликовавшую доклад Конгресса США «О коррупции в России» и написавшую в редакционной статье: «Чубайс должен быть наиболее презираемым человеком в России?»
За столами, где восседают прокуроры и адвокаты Чубайса, нарастает ропот, те явно в панике. И судья, уловив панический ропот, тут же пресекает оглашение компрометирующих Чубайса сведений: «Вопрос снимается. В отличие от Миронова, основная масса в судебном заседании газет не читала и в материалах уголовного дела их не исследовала».
Миронов: «Потерпевший, подавали ли Вы в суд за клевету и оскорбление на Владимира Павловича Полеванова, Вашего преемника на посту Председателя Госкомимущества, который написал о Вас: «Когда я пришел в Госкомимущество...»
Судья раздражённо: «Миронов, Вы почему не подчиняетесь распоряжениям председательствующего судьи? Я вопрос снимаю, в каком бы виде он ни был».
Миронов не огорчается: «Скажите, это Вам принадлежат слова: «Что Вы волнуетесь за этих людей. Ну, вымрет тридцать миллионов, они не вписались в рынок. Не думайте об этом, новые вырастут».
Судья настолько оглушена этой цитатой, что забывает снять вопрос. Чубайс же с яростью набрасывается на подсудимого: «Это ложь, которую распространяет Полеванов вместе с Вашим отцом. Никогда в жизни ничего подобного я не говорил! Ни разу никто из них не мог привести мои слова!».
